ты находишься под его влиянием. В конце концов, ей вовсе не известны все тайны Эсткарпа, ведь было же время, когда они с Джелит много дней провели в самом сердце Карса под личиной воинов-наемников, собирая информацию, столь необходимую для Севера. И вот сейчас здесь тоже могут быть агенты Охранительниц.
Она вцепилась руками в покрывало. Ах, если бы она только обладала такой силой, если бы только могла послать сообщение, который бы принял дружественный мозг-приемник! Она страстно желала этого, слезы лились по ее щекам — ей нужна была не помощь, а только поддержка, дружеское участие, сознание того, что она не одинока. Когда-то она была совсем одна, но потом появились Джелит и Саймон, этот высоким чужестранец, которому она сразу же поверила, и вместе с ним Корис! Слабый румянец выступил на ее щеках при воспоминании о насмешках Алдис. Несчастный карлик. Какая нелепость, какая ерунда'. В нем была смешанная кровь матери из рода Торов, с их приземистыми могучими телами, и отца из благородного семейства Гормов, отличавшихся редкой красотой. Но все равно из всех мужчин лишь одного его выбрало ее сердце с того самого дня, когда она увидела Кориса рядом с Саймоном. Они ждали ее у ворот Карса, переодетые наемниками, вызванные мысленным сообщением Джелит.
Вызванные мысленным сообщением! Но ведь она не могла послать такое сообщение! Еще раз Лойз попыталась разобраться, что за барьер возник в ее мозгу, стараясь преодолеть его. Нет, здесь определенно было какое-то колдовство. Она совершенно уверена в этом!
Лойз соскользнула с кровати на пол и, сама того не сознавая, принялась отодвигать стол от двери, словно ею двигала неведомая сила. Все внутри нее протестовало. Через минуту стол был отодвинут.
Почти сразу же послышался звук поворачиваемого ключа в дверном замке, тяжелая ручка повернулась. Снова Алдис! На мгновенье Лойз опечалилась, потом посмотрела вошедшей в лицо. Оно было точно такое же, как и раньше,— красивое, спокойное... и все же не совсем такое!
Что-то неуловимо изменилось в ее лице. Лойз не смогла бы даже сказать, что именно. Как будто та же самая легкая улыбка, то же ясное лицо. И все же всем своим существом Лойз ощущала, что это не та Алдис, которую она видела раньше.
— Ты боишься,— сказала Алдис, и голос ее звучал почти так же, как раньте, почти, но не совсем так! — У тебя есть основания бояться, миледи герцогиня. Милорд наш герцог не любит, когда ему идут наперекор. А ты несколько раз обставляла его! Он должен сделать тебя своей верной женой — ты ведь знаешь, иначе ему не достигнуть своей цели. Но не надейся, что ты найдешь в нем нежного возлюбленного! Отнюдь нет! И поскольку ты в какой-то мере мешаешь и мне, я решила тебе дать один шанс, миледи герцогиня.
Что-то сверкнуло в воздухе, и на край постели упал маленький кинжал, не из тех боевых, которые приходилось когда-то Лойз носить на поясе, но все же настоящее оружие.
— Это подарок для тебя,— сказала Алдис (и не Алдис) таким тихим голосом, что Лойз едва разобрала, что она бормочет.— Интересно, как ты решишь им распорядиться, миледи герцогиня, Лойз из Верлейна? Каким именно образом — так или иначе?
И она исчезла. Лойз уставилась на тяжелую дверь, недоумевая, что это: Алдис, призрак или только иллюзия.
Иллюзия? Оружие и защита колдуний. А была ли здесь Алдис на самом деле? Быть может, это всего лишь уловка со стороны какого-то агента Эсткарпа, который хотел хоть так помочь пленнице из Верлейна? Но нет, ей не следует питать таких призрачных надежд.
Лойз бросила взгляд на постель, словно ожидая, что кинжал тоже исчез, как призрачное видение. Но он лежал там по-прежнему и в руках у нее был холодным и гладким, а острое лезвие хорошо заточенным. Что же, значит, она должна воспользоваться им. Только против кого же интересно? Против Ивьяна? Или против себя самой? По-видимому, для Алдис или для призрака Алдис особой разницы в том не было.
Саймон стоял на лестнице, прислушиваясь. Снизу слышались звуки битвы. До него доносился и боевой клич салкаров: «Сал! Сал!» Но Саймон прислушивался совсем к другим звукам, которые должны были появиться наверху. Он не мог ошибиться. Где-то на верхних площадках этой лестницы должен быть Фальк.
Вот оно! Скрежет металла по камню. Какую еще ловушку выбрал Фальк для своих преследователей? И все же прежде всего именно Фальк был им необходим для осуществления задуманного плана. А время работало против них, оно было союзником Фалька.
Правда, пока что все шло, как они и рассчитывали. Судно, выброшенное на риф, открыло перед ними ворота крепости, выманило гарнизон за стены, привлекло к себе всеобщее внимание. Так что нападавшие проникли в крепость прежде, чем люди Фалька успели опомниться.
Но это не означало, что они готовы сдаться, наоборот, они сражались отчаянно, как люди, у которых нет пути к отступлению. Только потому, что в разгаре сражения Саймон оказался отброшенным вражеским ударом далеко в сторону, он успел заметить, как высокий человек с огненно-рыжей гривой волос бросился бежать. Саймону приходилось слышать много легенд о том, как Фальк идет в атаку впереди своих людей, но на этот раз хозяин Верлейна почему-то поступил иначе. Вместо того, чтобы повести своих воинов в яростный бой против пограничников, Фальк метнулся в сторону и побежал к одной из внутренних лестниц. Саймон, голова которого еще гудела от страшного удара, последовал за ним.
Снова послышалось звяканье металла о камень. Быть может, там готовится оружие более грозное, чем меч или топор? Оттуда, где он стоял, Саймону видна была только верхняя площадка лестницы. И там вдруг стал разгораться бледный свет.
Свет мигнул, Саймон задержал дыхание. Мерцание продолжалось несколько минут. Наконец, Саймон не выдержал и сделал шаг наверх, потом еще один... Следующий шаг привел его на площадку, где его ожидало неведомое... Саймон считал колебание света. Он знал, что шаровые лампы, освещавшие стены коридора, разгораются сильнее, если постучать по стене. Их никогда не меняли, секрет их был давно утерян. Теперь лампы стали тускнеть. Если они погаснут...
Саймон двинулся вперед, прижимаясь спиной к стене, держа самострел наготове. Четыре ступени, шесть, осторожная перебежка по узкому коридору... Саймон очутился перед баррикадой — сваленный в кучу всякий хлам, стащенный второпях из соседних комнат. Быть может, Фальк лежит где-то рядом с оружием наготове, целясь в того, кто намерен разнести это нагромождение столов и стульев?
Саймон чувствовал смутное беспокойство... Поступки Фалька странным образом не совпадали с тем, что ему было известно о береговом властителе. Он вел себя так, как человек, стремящийся выиграть время. Для чего? Все силы Фалька были брошены в бой, кипевший внизу. Он не мог надеяться на подкрепление. Нет, он пытается спастись в одиночку! Саймон и сам не понимал, откуда у него такая уверенность, но он был убежден в этом.
Может быть, Фальку известен какой-то потайной ход, и он его теперь ищет?
Снизу больше не доносился шум битвы, вероятно, в живых осталось лишь несколько бойцов Фалька. Лампы еще сильнее замигали, и тут же Саймон услышал, наконец, какой-то слабый звук: инстинкт бойца заставил его отступить назад и еще плотнее прижаться к стене. Белое пламя взрыва! Ослепленный сиянием, Саймон закрыл глаза руками. Но шума от взрыва он не услашал. Что бы это ни было, для Саймона это оставалось новостью. Теперь поплыли клубы дыма, горло немилосердно стало жечь. Саймон закашлялся, еще раз протер глаза, но ничего не смог увидеть.
— Саймон! В чем дело?
— Фальк! — ответил Саймон Корису.— Будь осторожен... Он там, наверху...
— Фальк! — Корис твердой рукой поддержал Саймона.— Что он там делает?
— Чинит любое зло, какое только сумеет, лорд,— раздался позади них голос Ингвальда.
— Осторожно,— сказал Саймон, приходя в себя. Он скользнул вверх по лестнице, опережая Кориса. Дымовая завеса рассеялась на стене виднелись обугленные участки дерева, в воздухе носились частички золы.
Ни звука не доносилось из холла, куда выходили двери на этой площадке. Саймон пробирался вперед шаг за шагом. Из-за одной двери послышался шорох, и прежде чем Саймон успел сделать движение, огромный топор Вольта обрушился на створку двери. Она разлетелась, и воины вошли в комнату. Прямо перед собой они увидели широко распахнутое окно, из которого свисал обрывок веревки, прикрепленной к комоду.
Корис положил топор на пол и вцепился в веревку. Напрягая могучие плечи и руки, он стал тянуть веревку вверх. Саймон и Ингвальд подбежали к окну. Ночь была темной, однако, все происходящее внизу было достаточно ясно видно. Фальк собирался с помощью этой веревки спуститься на следующую, более низкую, крышу. Но сейчас веревка медленно и неуклонно ползла вверх — дальше и дальше от того места, где Фальк мог безопасно спрыгнуть вниз.
Саймон увидал лицо Фалька. Он смотрел вверх. Дергаясь на конце веревки, словно марионетка, властитель Верлейна поднимался все выше — туда, где они его ждали. И тогда он разжал руки и с глухим стуком упал вниз на соседнюю крышу. Падая, он издал отчаянный крик, словно и в самом деле до последней секунды надеялся спастись подобным образом. Теперь он неподвижно лежал на крыше.
— Он еще жив.— Саймон потянул к себе веревку. Он и сам не мог бы объяснить, почему ему б'ыло так необходимо заглянуть в лицо Фалька.
— Я должен спуститься туда.— Он поспешно привязал веревку к поясу.
— Ты думаешь, что за этим что-то кроется? — спросил Корис.
— Думаю, да.
— Тогда спускайся. Только будь осторожен. Даже с вырванным жалом змея опасна. А у Фалька нет оснований оставлять в живых своих врагов.
Саймон выбрался через окно, и его стали осторожно спускать вниз. Наконец, ноги его коснулись крыши, он сбросил веревку и двинулся к неподвижной фигуре.
Поднеся фонарь к распростертому телу, Саймон опустился на колени и сразу же убедился, что, несмотря на страшные увечья, Фальк еще жив. Отчаянным усилием властелин Верлейна повернул голову, и взгляды их встретились.