— Вы слышали рог за час до закрытия ворот? Это просил впустить его Магнус Осберик. И с ним свита в полном вооружении. Мне кажется, Горм угрожает нам.
После его слов наступила тишина. Все, включая теперь и Саймона, знали, что означает Горм для Кориса. По праву власть над Гормом должна была находиться в его руках. Его личная трагедия началась там, но закончилась на этом острове, когда он, израненный и одинокий, отплыл от родных берегов в дырявой рыбачьей лодке.
Хильдер, лорд-протектор Горма, в бурю заблудился в болотах между Ализоном и равнинами Эсткарпа. Отбившись от свиты, он упал с лошади и сломал руку. Полуживой, страдая приступами лихорадки, он забрел в землю торов, загадочной расы, жившей в болотах и не позволявшей никому проникать в свои владения. До сих пор остается загадкой, почему Хиль-дера не убили или не прогнали. Несколько месяцев спустя, вылечившись, он вернулся в Горм и привез с собой жену. Жители Горма, особенно женщины, возмущались этим браком. Говорили, что он был навязан их повелителю. Ему сохранили жизнь с условием, что он женится. Его жена, хромая и психически неуравновешенная, принадлежала к расе торов. В назначенный срок она родила Кориса и исчезла. Может, умерла, а может, вернулась в свое племя. Хильдер, вероятно, знал об этом, но никогда не говорил, и Горм был рад избавиться от своей леди. Остался Корис, лицом похожий на благородного повелителя Горма и телом на жителя болот. Ему никогда не позволяли забывать об этом. Когда Хильдер женился вторично на Орне, дочери известного повелителя морей, Горм принял этот брак с радостью и надеждой. Второй сын Хильдера У рьян стал всеобщим любимцем, потому что в венах его стройного, юного тела не было ни капли чужой крови. Хильдер умер. Но умирал он долго, и у противников Кориса было время подготовиться. Те, кто собирался использовать Орну и Урьяна в своих целях, ошиблись. Леди Орна, умная и способная женщина, не хотела быть игрушкой в чужих руках. Урьян был еще ребенком, и она стала регентшей. Не всем это понравилось, но леди Орна показала свою власть. Орна натравливала одного лорда на другого, чем ослабляла обоих. Но она совершила непоправимую ошибку, обратившись за помощью к чужеземцам. Именно Орна обрекла Горм на гибель, когда тайно вошла в союз с Колдером.
Колдер находился за морем, но лишь один моряк из десяти тысяч мог приблизительно указать, где именно. Моряки старались держаться в стороне от его угрюмых гаваней. Было известно, что колдеры не похожи на других людей, что встреча с ними приносит несчастье. За днем смерти Хильдера последовала ночь красного ужаса. И только сверхчеловеческая сила Кориса помогла ему вырваться из ловушки. С приходом Нолдера ему грозила смерть. Горм перестал существовать. Те, кто еще не забыл о времени Хильдера, потеряли всякую надежду. Горм превратился в Колдер. Впрочем не только остров Горм. Меньше, чем за год, на побережье поднялись башни и возник город, названный Айль. Ни один житель Эсткарпа не приходил в Айль добровольно. Айль, как черное пятно, лежал между Эсткарном и его единственным сильным союзником на западе — морскими бродягами из Салкаркипа. Эти торговцы-воины, знавшие самые отдаленные и дикие местности, построили свою крепость с разрешения Эсткарпа на краю полуострова, далеко уходящего в море. Жители Салкаркипа были опытными моряками и торговцами и не менее опытными солдатами и безбоязненно посещали тысячи портов. Ни один воин Ализона или щитоносец Карстена не смел спорить с ними.
— Магнус Осберик не из тех, кто без повода просит помощи,— заметил Такстон, один из старших офицеров Эсткарпа.—
Нужно проверить снаряжение. Когда Салкаркип просит о помощи, мы обнажаем мечи.
Корис кивнул в ответ. Обмочив палец в вине, он провел какие-то линии на столе. В то же время он жевал хлеб и совершенно невозможно было понять, о чем он думает. Саймон, заглянув через плечо карлика, уловил смысл в этих линиях: они повторяли карту, которую ему приходилось видеть в зале крепости. Это был полуостров, на конце которого находился Салкаркип. Знакома была и дуга, изображавшая обширный морской залив. На противоположной дуге располагался Ализонский главный порт Ализ. Впрочем, эти города разделяло много миль. В глубине залива лежал остров Горм. На нем Корис поставил точку. Она означала Сиппар, главный город Горма. Айль был расположен не на внутренней стороне полуострова, а на самом материке, на южном берегу, и смотрел прямо в открытое море. Дальше берег представлял собой крутую стену, где не мог пристать ни один корабль. Тут находилось герцогство Карстен. Залив непосредственно рядом с Гормом издавна служил выходом Эсткарпа в западный океан. Корис несколько мгновений изучал свою работу, а затем энергично стер линии.
— В Салкаркип ведет только одна дорога? — спросил Саймон.— С А илем на юге и Гормом на севере отряды Колдера без особых затруднений могут отрезать полуостров.
Корис рассмеялся.
— Дорога одна. Она древняя, как сама вечность. Наши предки не думали, что колдеры обоснуются в Горме, да и кто, находясь в здравом уме, мог это предвидеть? Чтобы обезопасить дорогу,— он положил палец на точку, обозначавшую Сиппар и нажал, как будто безжалостно раздавил насекомое,— мы должны быть здесь. Лихорадку не излечишь, если будешь только сбивать температуру. Война — это та же болезнь. А что мы знаем о неприятеле? — Он мрачно взглянул на Саймона.
— Шпион. Пошлем шпиона.
— Двадцать человек уже ушли из Эсткарпа в Горм. Эти люди изменили внешность, не зная, сумеют ли снова когда-нибудь взглянуть на свое лицо в зеркало. Но они с радостью сделали это. Они были вооружены всеми известными здесь заклинаниями. И ни один не вернулся из Сиппара! Колдеры не похожи на остальных людей, и мы ничего не знаем о том, как они узнают чужих. Знаем лишь, что в этом у них не бывает осечки. Наконец, Властительницы запретили такие испытания, потому что затрачивается слишком большая сила, а результата никакого. Я сам пытался побывать там, но они наложили заклятье, которое я не могу преодолеть. Появление в Горме означает для меня смерть, а я могу еще послужить Эсткарпу живым. Нет, лучше не трогать эту рану.
— Но ведь уже и Салкаркип под угрозой?
Корис потянулся за своим шлемом.
— Поэтому, друг Саймон, мы и выступаем. И вот что еще надо знать: когда колдер сражается на своей земле и на своих кораблях, победа всегда за ним. Но когда они появляются на территории, куда не падала до того их тень — есть шанс победить их.
— Я отправлюсь с вами.— Это было утверждение, а не вопрос. Саймон был готов ждать и учиться. Воин другого мира понимал, что ему необходимо научиться владеть оружием чужого времени. И только это даст ему свободу. Раз или два во время своего ночного дежурства он спрашивал себя, уж не применили ли к нему хваленую силу Эсткарпа, чтобы он смирился со статус-кво, не задавая вопросов и ничем не возмущаясь. Но шло время и действие этих чар кончилось. Ему захотелось увидеть в этом мире больше, чем один-единственный город, и он знал, что, если не пойдет в другие земли © гвардией, то отправится туда один.
Корис, услышав это, грустно посмотрел на него.
— Это не триумфальное шествие.
Саймон остался сидеть, зная, что Корис не любит, когда на него смотрят сверху.
— Разве я похож на любителя легких побед?
— Побеждать вы сможете только с самострелом. Мечом вы владеете не лучше, чем конюх из Карстена.
Саймон не рассердился на выпад. Он знал, что слова эти справедливы. В стрельбе из самострела он мог помериться с лучшими бойцами. О том, как он борется без оружия, используя .приемы дзюдо, знали уже во всех крепостях Эсткарпа. Но в искусстве владения мечом он был не лучше неуклюжего новобранца, юноши, только начавшего соскребать пушок со щек. А булава, которую с легкостью швырял Корис, казалась ему невероятно тяжелой.
— Согласен на самострел,— с готовностью согласился Саймон,— но я должен отправиться туда.
— Да будет так. Только вначале надо убедиться — состоится ли вообще поход.
Решение принималось на совете, где присутствовали офицеры во главе с Корисом и дежурные колдуньи. Хотя Саймон официально не принадлежал к офицерам, он пошел вслед за Корисом на совет. Ему не помешали войти, и он устроился у окна, рассматривая собравшихся. Возглавляла совет Властительница, правившая крепостью и всем Эсткарпом, женщина без имени, которую он уже видел. За креслом стояла та, с которой они спасались от охотников Ализона. Здесь было еще пять колдуний, без возраста, казалось и без пола, все с горящими проницательными глазами. Саймон решил, что предпочел бы быть их союзником, нежели сражаться против них. Никогда раньше он не видел таких сильных личностей. Напротив них стоял мужчина, перед которым все окружающие казались гномами. В любой толпе он возвышался бы над всеми. Люди Эсткарпа, стройные и высокие, казались подростками рядом с ним — бронзовым колоссом. Из брони, закрывшей его грудь, можно было изготовить два щита для гвардейца, руки и плечи у него были такие же, как у Кориса, но им соответствовало и туловище. Подбородок у него был бритый, но на широкой верхней губе щетинились усы, которые касались щек. Брови соединялись и были очень густыми. Шлем венчала искусно сделанная голова медведя, зловеще разинувшего пасть. Накидкой ему служила огромная медвежья шкура, отделанная шафрановой тканью. Под подбородком она застегивалась пряжкой в виде двух золотых лап.
— Мы в Салкаркипе храним мир, стараемся торговать со всеми — он старался говорить тихо.— Но если возникает необходимость, мы поддерживаем мир мечами. Что может сделать добрая сталь против колдунов ночи? Я не спорю со старой наукой.— Он обращался непосредственно к властительнице, как будто они стояли по разные стороны баррикад.— Каждому народу — его боги и вера, и Эсткарп никогда не навязывал свои верования другим. Но Колдер не поступает так. Всякий гибнет, кто приближается к нему. Говорю вам, леди, мой мир погибнет, если мы не объединим наши усилия. Нужно остановить прилив.
— Видели ли вы человека, рожденного женщиной, который умел бы управлять приливом? — спросила женщина.