ам придется идти по этим веткам-стволам, как канатоходцам — подскользнешься и либо сломаешь себе шею, либо сядешь иа кол — вершину нижерастущего дерева. Я покинул наш наблюдательный пункт.
— Нам потребуется целый день...
Каттея заслонила глаза рукой от последних солнечных лучей, отражающихся от скал.
— Ты прав. Но здесь холодно — где мы укроемся?
Кемок нашел подходящее укрытие в скале — небольшую расщелину, которую мы загородили камнями — и протиснулись в нее. Огонь мы решили не разжигать. Кто знает, чьи глаза увидят костер там, где его не должно быть, и что может случиться? Мы легли на землю, Каттея между нами, и укрылись сверху пледами. Если в дневное время горы казались безжизненными, то ночью они ожили — неожиданно раздался рев снежного барса, упустившего свою добычу, потом крик совы откуда-то из долины. Но никто и ничто не потревожило наш сон. Мы часто просыпались, прислушивались, потом засыпали снова — так прошла ночь. На этой стороне гор она была намного длиннее.
Рано утром мы доели последние крошки хлеба, у нас осталось лишь по несколько глотков воды во фляжках, которые мы заполнили у горного ручья. Кемок встряхнул свою пустую сумку.
— Похоже, теперь у нас есть еще одна причина для того, чтобы продвигаться вперед,— заметил он.
Я провел языком по пересохшим губам и попытался вспомнить, когда в последний раз наедался досыта. Это оказалось делом нелегким, так как я перебивался на сухом пайке с тех пор, как по зову Кемока покинул свой отряд. Следы какой-либо дичи нам не попадались — лишь снежный барс выл в ночи, а там, где рыскает этот охотник, должна быть добыча. Я представил огромный кусок мяса на вертеле, стекающие с него капли жира... И это дало мне стимул — желание переступить опасную черту и идти в неизвестность...
Мы приняли необходимые меры предосторожности — обвязались веревкой, чтобы в том случае, если кто-либо из нас поскользнется, подстраховать его. Но переход через эту долину деревьев-уродов не вселял в нас оптимизма. Нашей целью был не противоположный склон, нам нужно было спускаться вниз, держа курс все время на восток. Туман по-преж-' нему застилал все внизу, и нам оставалось лишь надеяться на то, что там есть равнина. Мне всегда казалось, что я неплохой альпинист, но лазая по горам, я обычно имел дело с камнем и землей. Теперь же под ногами были раскачиваемые ветром и прогибающиеся при каждом шаге гладкие стволы деревьев. И пройдя всего несколько футов по этому лабиринту, я обнаружил, что кошмарная долина обитаема.
Раздался резкий стрекочущий крик, и с верхней ветки, за которую я только что ухватился, внезапно устремилось вниз какое-то крылатое существо, затем оно снова взмыло вверх и исчезло среди листвы. Каттея вскрикнула, а меня спасло от падения лишь то, что я держался за верхнюю ветку. Наше продвижение еще более замедлилось. Три раза мы отмахивались от этих летающих тварей. Нам пришлось даже сделать крюк в одном месте, когда мы увидели еще одного обитателя здешних мест — более уродливого — чешуйчатый, с узким вилкообразным языком, дрожащим в зеленой пасти, сам серебристо-зеленый, цвета той листвы, среди которой притаился, он смотрел на нас немигающими глазами. Не змея, нет — у него были небольшие конечности и когтистые лапы, которыми он цеплялся за ствол; тело вытянутое — было в нем что-то зловещее, но он не причинил нам зла. Всему приходит конец. Изможденные, истекающие потом, готовые упасть от усталости, мы шагнули с неустойчивой ветки на каменистый склон. Каттея, тяжело дыша, словно подкошенная, рухнула иа землю. Тела наши горели от множества царапин и следов хлестких ударов веток. Наша военная форма была достаточно крепкой, чтобы выдержать такой переход, но платье Каттеи порвалось во многих местах, а в ее волосах, выбившихся из-под платка, запутались сломанные веточки.
— Я похожа на жительницу Страны Мха,— проговорила она, осмотрев себя с ног до головы, и неопределенно улыбнулась.
Я оглянулся на проделанный нами путь.
— Да, больше эта страна ни на что не похожа,— усмехнулся я. Тишина, повисшая над нами, заставила меня повернуться к своим спутникам. Они оба уставились на меня так, будто я сказал что-то очень важное, сам того не понимая.
— Страна Мха,— повторила Каттея.
— Кроган, Тас, Люди Зеленой Тишины, Фланан...— добавил Кемок.
— Но ведь это все легенды, предания — сказки, которые рассказывают детям, пугают тех, кто не слушается...— возразил я.
— Да, все это чуждо Эсткарпу,— сказала Каттея.— Но что ты скажешь о Вольте? Ведь до тех пор, пока Корис не нашел Пещеру и его самого, сидящего там, все считали, что это выдумка, небылицы. И Топор Вольта, который Норис прихватил с собой, разве не из легенды?
— А женщины из Страны Мха, которые просят матерей понянчить детей и платят им за это золотом и наделяют удачей? А летающие существа, предающие пыткам тех, кто пытается проникнуть в их тайны? Создания, живущие в сумрачном подземелье, и заманивающие к себе людей, а люди, похожие на деревья...— Я вспоминал всякие обрывки из старых сказок, от которых становилось то смешно, то так страшно, что мороз пробегал по коже. Их рассказывали, собравшись у камина, в замке.
— Истории эти такие же древние, как Эсткарп,— сказал Кемок,— и вероятно имеют под собой реальную почву.
— Нам и так хватает всяких ужасов — давайте хоть сказки оставим в покое,— проворчал я.— А то будут мерещиться за каждым кустом всякие призраки!
Но воображение уже работало, да и сама эта земля действительно напоминала старые предания и легенды. Ведь Вольт оказался не выдумкой, а реальностью — наш отец доказал это. И чем дальше мы углублялись в эту страну, тем чаще вспоминались фантастические существа из детских сказок.
Мы добрались до нижнего склона, но характер местности не изменился, оставался изрезанным. Главное сейчас — найти воду. И хотя растительность стала значительно богаче, мы не встречали ни ручейка, ни родника, а жара становилась все нестерпимей. Туман не исчез, и мы видели перед собой лишь небольшой участок пути. Этот туман больше напоминал пар. Нам пришлось снять с себя шлемы и кольчуги. Не знаю, когда я осознал то, что мы не одни в этом диком мире, окутанном туманом. Наверное усталость и жажда притупили во мне навыки разведчика. Но ощущение того, что за нами постоянно наблюдают, становилось все отчетливее. Теперь я был уверен в этом, и приказал своим спутникам спрятаться в зарослях, а сам стал пристально всматриваться во все стороны, держа наготове оружие.
— Это где-то там...— Кемок тоже взял в руки меч.
Каттея сидела, закрыв глаза, чуть приоткрыв рот, и вслушивалась в окружающее, но не уши служили ей в данный момент, она слушала всем телом, всем своим нутром.
— Не могу понять,— шепотом произнесла она.— Контакта нет...
— Ушел! — Я был уверен, что видел, как притаившееся существо, похожее на то, крылатое, что мы видели в долине, улетело прочь. Надо было продвигаться вперед, подальше от этих тварей. И мы стали спускаться в низину. Туман наконец-то рассеялся. Высокие деревья и кустарники сменились огромной поляной, покрытой густым, пружинящим под ногами, сероватым мхом. Идти но нему было приятно, ноги утопали словно в мягкой подушке. Раздавалось пение птиц, то там, то здесь пробегали какие-то мелкие зверюшки. Так, дичь мы нашли, но воды по-прежнему не было видно. Затем мы наткнулись на первые следы человека — полуразрушенную стену, служившую, как мы решили, заграждением, так как за ней было по всей вероятности поле, заросшее высокой травой, среди которой можно было заметить чахлые колоски пшеницы. Когда-то здесь была ферма. Мы пошли вдоль этой стены и вскоре вышли на открытое пространство. Солнце палило нещадно, и мысли о воде вытесняли все остальное. На ферме могла быть вода. Каттея споткнулась и ухватилась за стену.
— Извините,— тихо произнесла она.— Но я не могу идти дальше.
И прекрасно ее понимал, но оставить ее одну в таком опасном месте, а самим идти на поиски воды... Кемок подхватил ее под руки.
— Вон туда, потерпи немного.— Он указал на деревья, под которыми можно было передохнуть в тени. Добравшись до них, мы огляделись по сторонам, и увидели, что удача сопутствует нам -г- стена в этом месте была увита виноградом. Спелые красные ягоды свисали огромными гроздьями — я знал этот сорт, его сочные плоды были терпкими и вяжущими на вкус, но хорошо утоляли жажду, и мы начали собирать их и отдавать Каттее.
— Где-то поблизости должна быть вода.— Я взял с собой оружие и фляжки.
— Кайлан! — Каттея быстро проглотила полную горсть винограда.— Будь осторожен! Не теряй с нами контакт!
Кемок покачал головой.
— Не думаю — мысленной связью надо пользоваться только в случае необходимости. Не стоит привлекать к себе внимание.
Значит, он тоже чувствует, что мы пробираемся не сквозь пустой мир, что вокруг нас сгущается чье-то присутствие за нами наблюдают, нас изучают, выжидают момент...
— Я буду думать только о воде, ни о чем больше.— Не знаю, почему я прибег к таким заверениям, но они казались мне необходимыми. И я пошел, сконцентрировавшись на мыслях о ручье, на каком-нибудь роднике, рисуя в уме живую картину того, что я должен найти.
За этим полем, отгороженным стеной, и за участком бывшим когда-то дорогой, я увидел другое поле. Я присмотрелся повнимательней и увидел пасущихся там антилоп. Самец был крупнее тех, что обитали у нас в Эсткарпе — его замысловато перекрученные рога отливали красным на солнце. Рядом с ним паслись три самки с небольшими блестящими черными рожками, четверо «подростков» и один годовалый детеныш. Вот он-то и будет моей добычей. Стрелы — оружие бесшумное, лишь чуть свистят в воздухе при выстреле. Моя жертва дернулась и рухнула на землю. Секунду иди две его спутники удивленно смотрели на упавшего, изогнув головы, затем их охватил страх, и они помчались в другой конец поля. Я перелез через стену и направился к добыче. Свежуя убитое животное, я услышал журчание воды — где-то поблизости есть ручей! Завернув теплое мясо в содранную шкуру, я направился на этот звук. Не ручей, а целая река открылась моему взору. Я кубарем скатился с высокого берега к воде. Течение было быстрым, дно — каменистым. Я подбежал к воде, встал на колени и стал жадно пить, черпая воду ладонями. Она была холодной, наверное река текла с гор, и утолив на