Я открыл глаза и посмотрел на Кемока.
— Ну вот, теперь мы все знаем,— спокойно ответил он.— И нам не стало лучше от этого. Совет, будь он на нашем месте, справился бы со Злом. Но мы не сможем! Эта земля осталась такой же загадочной.
Я разделял ностальгию по той сказочной земле, которая явилась нам вначале. Всю свою жизнь я видел только войны и беды. И с раннего детства знал, что это закат страны, и надежда на выживание ничтожно мала. Но, увидев, как можно было бы жить в мире и согласии, мы омрачились еще больше, так как были не в силах что-либо изменить, снасти эту землю — мы не могли спасти даже собственные жизни...
Каттея зашевелилась и открыла глаза. Слезы текли по ее впалым щекам.
— Как прекрасно! Как хотелось бы там жить! — прошептала она.— Ах, если бы только у нас была Власть, мы бы вернули все это!
— Будь у нас крылья,— сказал я,— мы бы улетели отсюда! — Я посмотрел через плечо на тех, что притаились за нашими спасительными камнями. Создания Тьмы по-прежнему рыскали кругом. И я знал, что так будет продолжаться до тех пор, пока нас не станет — они дождутся нашей смерти.
Темнело, и хотя в этом месте мы были в безопасности, становилось не по себе от одной только мысли, что ночью наступит их время, и они наберутся сил. Я почувствовал, что проголодался,— представляю, как голодны Каттея и Кемок. Оставаться здесь и ждать смерти — нет, я не согласен! Я снова подумал о Сабрс. Она доставила меня живым и невредимым сюда — сможет ли она выбраться обратно? Сможет ли послужить нашим посланцем? А Дахаун — захочет ли она помочь нам на этот раз? И сможет ли? Прошло уже несколько часов, а ее всн нет... Ведь одним нам не справиться. Опять я подумал о том. что можно посадить Каттею на Сабру, самим рядом... Раздался слабый голос сестры:
— Разве ты забыл, брат? Они поставили колдовской заслон. Но, может, вы с Кемоком — может быть вас это не касается...
Втроем мы подумали об одном и том же — либо вместе, либо никто.
— Может быть их все-таки удастся побороть нашей Силой?
Она покачала головой.
— Я и так натворила слишком много неразумного. Пробудила злые силы — они сейчас охотятся на нас. Ребенок, который играет с мечом, обязательно поранится, потому что у него нет ни навыков, ни силы для того, чтобы им пользоваться. Остается одно, братья мои: черные твари не могут добраться до этого места. Благодаря такой защите нам грозит обычная смерть, а не та, что уготовили нам они.
Вспомнив свои ощущения в тот момент, когда жеребец нес меня прямиком в город мертвой тишины, я принял окончательное решение. Я не собираюсь ждать смерти, какой бы она ни была; я буду сопротивляться. Все мои надежды были обращены к прекрасному духу, к той, что спасла мне жизнь и ускакала от меня...
Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на ее лице, хоть как-нибудь добраться до нее мысленно, узнать, стоит ли мне надеяться. Если нет, то остается только один отчаянный и, безусловно, последний в моей жизни рывок. Но не так-то просто было представить ее в воображении — слишком изменчивым был ее облик — я видел то неясное лицо, то сразу несколько лиц. Дахаун то походила на Древнюю Расу, то причудливо менялась. Она, наверняка, более древних кровей, и человеческого в ней мало.
Заржала Сабра. С наступлением вечера менгиры начали тускло светиться. Казалось, они увиты светом, как виноградом. И голубой камень, на котором мы расположились, тоже излучал таинственный свет. В отблесках я увидел, как мой рогатый друг оглядывается по сторонам, задирает голову, раздувает ноздри. Ее рог засиял красным огнем, потом вдруг лошадь закричала. Что это — вызов невидимому врагу?
Я уже приготовился увидеть черное мерзкое создание, затащившее меня в свои каменные сети, среди окружавших нас тварей. Но в ответ на голос Сабры появилось нечто другое — на склоне замерцали огоньки и стали спускаться вдоль колонн. Сомнений не было — удары волшебного хлыста!
— Дахаун! — Я вложил в этот безмолвный призыв всю свою надежду.
Ответа не последовало. Потом еще один удар хлыста, вспышка молнии в небе. Загорелся кустарник. И за нашим кругом вдруг раздался дикий вой — подали голос те, кто сторожил нас.
— Сабра...— я попробовал связаться мысленно с лошадью.— Кто это?
— Тише! Разве ты хочешь, чтобы Тьма узнала? — раздалось в ответ.
Я удивился. Получалось, что лошадь разговаривает со мной на равных, даже поучает меня, как ребенка. Это непохоже просто на контакт с животным. Значит, Сабра — не только лошадь... Я уловил довольную нотку в ответ на мое удивление. Потом вдруг она словно закрыла передо мной двери, контакт прекратился.
Каттея взяла меня за руку, потом ухватилась за Кемока и с трудом приподнялась.
— Приближаются силы,— молвила она еле слышно. Но свечение колонн мешало нам рассмотреть то, что двигалось к нам. Мы слышали гул злобных голосов. Удары хлыста смолкли.
— Ты можешь связаться...?— потребовал Кемок.
— Нет, нельзя. Я могу потревожить, разбудить...— Каттея чуть помедлила.— Наша Сила — это своего рода смесь. Официальное колдовство, обрядовое, постигается в процесс« учебы. Настоящая магия намного древнее, примитивнее, связана тесным образом с природой. Она не разделяется, как это принято у нас, на черное и белое, на добро и зло. В Эсткарпе используют и то, и другое, но больший упор делают именно на колдовство, не на магию. Здесь же царит магия, но она претерпела столько изменений, стала как бы нечистой, дьявольской. Л колдовство отступило и приняло древнее обличье. Поэтому я всколыхнула своим колдовством неведомые нам силы. Сейчас нам может помочь только магия, а в ней я не сильна. Скажи нам, Кайлан, кто она такая, эта Леди Зеленой Тишины, и как ты с ней познакомился!
Продолжая внимательно следить за тем, что происходит вокруг, я рассказал то, что со мной приключилось, особенно подробно описав события после моего пробуждения в целебном резервуаре.
Природные силы,— прервала меня Каттея.— Изменение облика... Она обладает Силой, которая приспосабливается...
— Что ты имеешь в виду? — Интересно, как моя сестра, ни разу в жизни не видев Дахаун, сможет объяснить какие-то ее тайны.
— Зеленая Тишина — страна лесов... их населяют Зеленые Люди. И их колдовство буквально произрастает из ветра, воды, неба и земли. Совсем не так, как мы применяем силы природы, создавая иллюзии, разрушая что-либо, нет — они чувствуют ритм и настроение природы. Они используют, например, бурю, не вызывая ее, бурлящий поток реки — но в его пределах. И все животные и птицы, даже растения, могут им подчиняться — если только они уже не подчиняются силам Зла... Они принимают тот цвет, что их окружает в природе. Ты можешь не заметить их среди листвы, в воде, даже на открытом месте. Но они не могут жить среди каменных стен, среди привычной нам обстановки — там Зеленые Люди погибнут. Они — сами жизнь. И они слишком осторожны, чтобы рисковать всерьез. В чем-то они, действительно, сильнее нас, котя мы и занимаемся искусством колдовства на протяжении многих веков; а в чем-то более уязвимы. Подобных им нет в Эсткарпе, они бы никогда не смогли покинуть ту землю, в которую глубоко вросли своими корнями. Но в наших легендах о них говорится...
— Легенды — это было давным-давно,— прервал я сестру.— Дахаун... она не может быть той Леди...
— Но, послушай, Морквант — это одно из имен, которым мы, колдуя, вызываем ветер, а ты говоришь, что она представилась еще и так. Не забывай и о том, что, несмотря на клятву, она безбоязненно знакомится с тобой, значит, не боится, доверяет тебе. Ей не грозят чужие заклинания...
Над нашими головами раздалось щебетание. Удивленные, мы посмотрели на зеленую птицу — я уже видел ее, когда меня мучила боль. Три раза она прокружила над нами, издавая красивые трели. Каттея побледнела, вцепилась мне в плечо.
— Они... они действительно всемогущи! Меня заставили... замолчать! — прошептала она.
— Замолчать? — переспросил Кемок.
— Я не могу использовать свой Дар. При любой попытке колдовства я не смогу произнести ни одного заклинания! Почему, Кайлан? Зачем они сделали это? Они желают нам зла, брат! Они объединились со Злом!
Она отпрянула от меня и бросилась к Кемоку. Он посмотрел на меня враждебно, как никогда раньше. Я не отрицаю, у него были для этого все основания. Я вернулся к ним при помощи этой силы, а она направлена против Каттеи, забирает у нее единственную защиту. И я не принес им спасения, лишь навлек новую беду. Я не хотел верить в то, что нам желают зла, я не терял надежды на помощь. Твари продолжали сновать вокруг. На фоне мерцающего менгира появилась вытянутая голова волка — огромная лапа, растопыренные когти... Каттея убрала руку с плеча Кемока. В глазах ее появился страх.
— Огни... Посмотрите на эти огни!
Я и не заметил, что произошли изменения. Когда мы очнулись после путешествия во времени, воздух был такой же голубой, как каменная платформа. Теперь все вокруг было окутано желтоватым дымом, вселявшим в душу тревогу. Кольцо нечисти вокруг нас начало сужаться. То там, то здесь вырисовывались их морды и лапы.
Сабра нетерпеливо забила копытом по земле — почудилось, что бьют в барабаны. Каттея силилась что-то сказать, но не могла. Она размахивала руками, словно пыталась воспротивиться невидимым силам, не подчиниться их воле. Я знал, она отстаивает право использовать собственную силу...
Лошадь понеслась вдруг рысью по кругу, огибая голубую платформу, потом перешла на галоп. Она громко заржала, ч в желтой дымке появилось еще больше обличий зла. Потом я заметил то, что привело меня в замешательство — Сабра бежала уже не по примятой траве, а по стремительному зеленому потоку. Под ее ногами он бурлил и образовывал водовороты. Не свет, не туман — именно поток, но чего, я не мог понять. И голубой камень под нами вдруг начал нагреваться, голубоватые струйки с четырех сторон изгибались и сливались с зеленым потоком, принимая его цвет. И все это стало надвигаться на желтый туман. Сабра продолжала идти по кругу галопом. У меня закружилась голова от ее стремительного бега. Зеленый поток охватил менгиры — последовала вспышка света, напомнившая мне тот момент, когда я ударил хлыстом по туманному шару. На мгновение меня ослепило, я невольно прикрыл глаза руками. Менгиры превратились в зеленые свечи. Не было видно стражей с их жадными глазами. Колонны начали покачиваться, свет поднимался все выше. Дальше мы ничего не видели, лишь слышали — сначала крик, потом, судя по всему, кто-то побежал... Твари кинулись