— Дахаун? — спросил он.
Я покачал головой.
— Нет, это была не ее воля. Поверь мне, Кемок, мы участвуем в некой игре, где не в праве что-либо выбирать или понимать. И я не знаю, зачем меня отправили туда, а потом приказали вернуться!
— Говорят, что в Эскоре сгущаются тучи, зло пришло в движение, и им тоже нужно собирать свои силы. Время перемирия прошло, теперь и те, и другие готовятся к схватке. И поверь, брат, я приветствую это, как бы трудно ни пришлось. Я не хочу быть просто наблюдателем, я приму участие в этой игре.
— Каттея... ты сказал, что они поставили ей мысленный заслон.
— До тех пор, пока она не согласится отказаться от применения своей Власти. Они говорят, что в противном случае она разбудит то, чего следует бояться. Она ждет нас вместе с остальными, вон там.--- Он показал на скалу позади себя.— Днем мы встретимся.
Той ночью я видел сон. Я ехал верхом по полям Эскора — облаченный в кольчугу, вооруженный, готовый сразиться на мечах. За мной следовали те, кого я знал когда-то. Среди них я увидел Леди Крисвиту, в боевом одеянии, с оружием в руках, как было принято в периоды великой опасности. Она улыбнулась мне, проезжая мимо, за ней следовали другие люди Древней Расы. Мы скакали то вправо, то влево, охваченные тревогой и отчаяньем. Над нами раздевалось знамя в виде огромной зеленой птицы (а может быть, это была настоящая птица, только в несколько раз больше обычной?), и ветер трепал его так, что оно хлопало словно крыльями. По пятам за нами шла смерть — наши жизни могли потребоваться в виде дани некоему владыке.
— Кайлан! — Я проснулся и почувствовал руку брата. Он тряс меня за плечо.— Тебе приснился плохой сон?
— Как знать, хороший или плохой. Нам предстоит сражаться, Кемок. Мы либо очистим землю от Зла, либо погибнем...— Я пожал плечами.— Так или иначе, у нас есть руки, способные держать мечи. И кто знает, может быть на этот раз удача не отвернется от нас...
Мы стали медленно подниматься на скалу. Оказавшись наверху, я обернулся. Кемок тоже. Он поднес к глазам бинокль и вдруг весь напрягся — он что-то увидел.
— Что там?
Вместо ответа он протянул мне бинокль. Деревья и кустарники замелькали перед глазами. И среди них — люди. Снова идут по моим следам? Но они не смогут пройти, их остановит барьер. Большой отряд... погоня? Потом я навел резкость — один всадник, другой, третий... Не веря своим глазам, я оглянулся и посмотрел на Кемока. Он кивнул, с лица его тоже не сходило удивление.
— Твое зрение тебя не обманывает, брат! В основном это женщины!
— Но почему? Колдуньи сами решили поймать меня.
— Какая колдунья повезет с собой ребенка?
Я снова посмотрел в бинокль — действительно, поперек седла на одной из лошадей была прикреплена люлька, а всадница была одета в походные брюки, значит, отправилась в долгий и трудный путь.
— Силы вторжения... За ними наверняка кто-то гонится...— Я не мог собраться с мыслями.
— Не думаю. Они едут с юго-запада. А вторжение можно ожидать только с севера, из Ализона. Нет, наверняка, это добровольцы, за которыми тебя направляли, брат.
— Не может быть... женщины, дети? Я звал только людей из крепости Хеврона, но там меня не стали слушать, узнав, кто я такой. Они не могли...
— Это ты считаешь, что не могли,— поправил он.
Не знаю почему, но в этот момент на меня нахлынули детские воспоминания. В Эстфорд приехал наш отец, что случалось редко. Да, именно тогда он привез с собой Откеля для того, чтобы тот начал обучать нас боевому искусству. И он рассказывал о том, что произошло в Горме. Корабль сулькарцев принесло течением в бухту, вся команда оказалась мертвой. Но они успели написать на бревне, что с ними произошло. Так дошла до других правда. Оказалось, что всех их сразила чума, которую они подхватили в далеком порту. Корабль отбуксировали подальше в море, подожгли и затопили вместе с мертвыми. Эта беда случилась из-за одного человека, вернувшегося с берега с семенем смерти.
Наверное, и я был послан в Эсткарп для того, чтобы бросить там какое-то семя — но не смерти и болезни — хотя кто знает, чем все это кончится. И я заразил их необходимостью отправиться вслед за мной в Эскор? Странно, но это, наверное, и дает ответы на все мои многочисленные вопросы. Кемок услышал мою мысль, взял у меня бинокль и еще раз внимательно посмотрел на тех, кто шел к нам с определенной целью.
— Они не похожи на заколдованных или затуманенных,— сообщил он.— Твоя чума подействовала на них.
Женщины и дети... нет! Ведь мне нужно было набрать воинов, привыкших держать в руках оружие. Но женщины и дети в мире, полном опасностей, в Эскоре — нет!
— Похоже, кто-то решил обновить нацию,— Кемок опустил бинокль.
— Что они задумали, в какую игру играют? — возмущенно воскликнул я, отстраняясь от бинокля, который протянул мне Кемок. Нет, все это моя вина, и мне одному придется отвечать за случившееся.
— Они не смогут провести с собой лошадей,— сказал Кемок. Меня поразило то, как быстро он сориентировался в ситуации.— Но их упряжь можно поднять при помощи веревок, а там, за долиной деревьев, их пересадят на рогатых скакунов...
— Ты так уверен? Они идут к нам? — спросил я.
— Да, Кемок прав!
Каттея! Она подбежала к нам, схватила меня за руку, потом взяла руку Кемока и мы, трое, вновь соединились.
— Почему? — спросил я, надеясь, что у нее есть ответ на мой вопрос.
— Почему они пришли? Не все захотели, лишь те, кто может услышать зов. Почему тебя послали к ним, Кайлан? Потому, что ты один из нас, способных донести семя этого зова. Но во мне слишком много осталось от колдуний Эсткарпа, я бы не справилась, Кемок слишком тесно связан со мной. Поэтому именно тебе пришлось стать посланцем, сеятелем... И вот он — урожай!
— Они пришли за своей смертью!
— Некоторые из них действительно умрут, не скрою,— согласилась моя сестра.— Но разве не все живые существа в конце концов находят свою смерть? Ни один человек не может предсказать заранее, когда наступит его последний час. Все мы подвластны воле случая, и многого не понимаем. Разве можно винить меч за то, что он убивает? За ним всегда стоит рука, его держащая, и помыслы, ответственные за смерть!
— Но чья рука и чьи помыслы стоят за нами?
— Разве можно назвать имена тех. Кто Вечен?
Ответ ее меня озадачил. Я знал, что некоторые до сих пор верят в сверхъестественные силы, стоящие выше природы, человека и мира. Какое-то колдовство?
— Да, Кайлан. Я не знаю, под чьим знаменем мы идем сейчас. Вполне возможно, что впереди нас поджидают большие неприятности. Но пути назад нет!
Так говорит она — чужестранка в Эскоре. И я, тот, что привык к звону мечей в битве, снова возьмусь за оружие. И пусть впереди нас ожидает неизвестность, неведомая нам магия, мы сделали свой выбор. Это лишь начало новой страницы в нашей жизни, семя, которое даст урожай намного позже. И об этом — следующий рассказ.
ЧАРОДЕЙ КОЛДОВСКОГО МИРА
Историю нашего появления на свет сейчас знают многие. Матерью нашей была Джелит из Эсткарпа, колдунья. Она без памяти влюбилась в Саймона Трегарта — чужестранца, который попал к нам из другого мира, пройдя через Ворота Времени. Чтобы выйти за него замуж, Джелит пожертвовала своим Колдовским Даром и отдала Владычицам Эсткарпа Волшебный Камень. Но какое-то время спустя она почувствовала, что все же не совсем утратила Силу — та понемногу стала к ней возвращаться. И вскоре Джелит поняла, что может обходиться и без Камня.
Мы, трое близнецов, которых она родила в страшных муках, также были отмечены печатью Дара. Правда, у каждого из нас он проявлялся по-своему. Мать предсказала нам это. Того, кто увидел свет первым, она назвала Кайлан-воин, сестру — Каттея, что значит Колдунья, а мне досталось имя Кемок — Мудрость. Но гам я считаю, что ее у меня хватило как раз настолько, чтобы понять: чашу истинной мудрости я едва пригубил знаний у меня еще очень мало. И потому я всегда стремился узнать как можно больше. Так что можно сказать, что мудрецом меня сделало сознание собственного несовершенства.
Трое близнецов! Такого в Эсткарпе еще не бывало. Но благодаря этому я никогда не испытывал одиночества. Мы всегда чувствовали, что связаны так, словно представляем собой единое целое. Кайлан был действием, Каттея — чувством, а я — мыслью. Для того, чтобы понять друг друга, нам не нужны были слова, мы обходились без них. И порой казалось, что не только духом, но и телами мы сливаемся в нечто единое. Но эти счастливые времена кончились, когда в один прекрасный лень Владычицы забрали у нас Каттею и надолго укрыли ее в своей тайной Обители.
Теперь наши с братом силы полностью поглощала война, в которой Эсткарп защищался от напавшего на него соседа — это был Карстен. Мы с Кайланом жили только военными победами и поражениями. И, не загадывая наперед, казалось, ограничивали свою жизнь только одним днем — от сумерек до рассвета, от восхода до заката, от одной военной тревоги до другой. Иногда сутками не слезали с коней.
Но однажды удача отвернулась от меня. Всего один быстрый и точный удар вражеского клинка — и здоровяк, крепкий воин, каким я был, превратился в беспомощного калеку. Но хотя перестрадать пришлось немало, в душе я даже обрадовался этой неожиданной передышке. Тем более, что только благодаря ей, нам, наконец, удалось вызволить сестру из-под власти Колдуний, Владычиц Эсткарпа.
Рана оказалась серьезной. Когда она затянулась, стало ясно, что моя правая рука не годится теперь для боев — она так и осталась изувеченной. И я, едва оправившись от болезни, отправился в Лормт.
История Эсткарпа теряется в глубине веков. Ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению о его происхождении. Это страна древняя. Но на Лормте отпечаток древности лежал особенно явственно. С первого же взгляда на него становилось понятно, что когда-то это был цветущий и богатый город, но сегодня от него остались одни руины. Уцелевших зданий насчитывалось совсем не много. И сам собой напрашивался вопрос: кто и для чего построил в этих пустынных местах такой большой город?