Так как я все еще считался ребенком, и не представлял из себя ничего важного, то быстро покинул общество старших и удалился в ту часть замка, где жили молодежь и холостяки. Как наследнику, мне выделили отдельную комнату. Она была совершенно пустой, если не считать жесткой кровати, двух стульев и маленького стола. Здесь было гораздо меньше комфорта, чем в моем жилище у лесника. Слуга принес мой багаж, и я заметил, что он с открытым любопытством разглядывает меня, когда ему кажется, что я не смотрю на него. Затем он предложил мне принести горячую воду для умывания, и когда я согласился, явно обрадовался возможности поближе рассмотреть монстра, а потом рассказать все своим товарищам. Пока он отсутствовал, я скинул кольчугу, камзол и остался в одной рубашке. Он проскользнул в комнату с тазом, от которого поднимался пар, поставил его на пол и сняв с плеча полотенце, положил его рядом. Я решительно расстегнул рубашку и снял ее, оставшись таким образом голым до пояса. Пусть видит, что у меня все в порядке. Яго говорил, что если на мне сапоги, то никто не сможет сказать, что я урод.
— Поищи мне рубашку, — попросил я его, кивнув на дорожные мешки. Он все еще смотрел на меня. Что он надеялся увидеть? Безобразное тело? Я взглянул на себя и заметил, что не снял еще грифона. Перекинув цепь через голову, я положил шар на стол и начал мыться. Взгляд слуги перекинулся на грифона. Я продолжал смывать грязь с тела. Пусть думает, что это мой талисман. Люди часто носят талисманы, а здесь эмблема моего рода, так что ничего необычного в этом нет. Он нашел рубашку и держал ее, пока я надевал цепь. Затем он затянул на мне камзол и подал пояс с ножом. После этого он ушел, вероятно торопясь рассказать все своим друзьям. Я снял грифона с шеи и сжал шар в руке. И как обычно, ощутил приятную теплоту. С этой теплотой ко мне пришло ощущение мира и покоя, как будто этот шар, сделанный задолго до того, как первые наши люди пришли в эти долины, ждал все века того момента, когда он ляжет в мою руку. Но сейчас меня ждало тяжкое испытание, о котором я не переставал думать с того момента, как узнал, что мне предстоит приехать в Ульм. Это испытание — встреча с матерью. Что я могу сказать ей, и что она скажет мне? Через то, что стояло между нами, навести мосты было невозможно. Я стоял, сжимая кристалл, и думал о том, что я сделаю или скажу, когда наступит момент встречи. И внезапно, как будто кто-то заговорил вслух, но это прозвучало только во мне, как будто я заглянул в окно, на котором раздвинули шторы. Я понял, что никакая встреча не будет для нас приятной, не сделает нас менее чужими, чем мы были до сих пор. Но я не ощутил никакой потери, напротив, с меня как будто сняли ношу и я стал свободным. Мы не были связаны ничем, и я ничего не был ей должен — она сама так пожелала. Мне надо вести себя с ней, как с любой леди высокого ранга, оказывать ей формальную почтительность, ничего не требуя взамен. Шар в моей руке начал слабо светиться, но холодящий ветерок из приоткрывшейся двери заставил меня поспешно спрятать его. После этого я повернулся к вошедшему. Это был высокий юноша, высокий настолько, что мне приходилось смотреть на него снизу вверх. У него была мощная шея и плечи, широкая челюсть. Волосы его были очень густы и топорщились во все стороны. Вероятно, ему стоило немалых усилий расчесать эту копну соломенных волос, на его толстых губах играла ухмылка. Его камзол, расшитый золотыми узорами, туго стягивал выпуклую грудь, и он непрерывно приглаживал складки, как бы желая, чтобы все обратили внимание на его одежду. Он был огромен, но не заполнял собой весь дверной проем, так как рядом с ним стоял второй человек, небольшого роста и худощавый. Сначала я удивился. Форма его лица с очевидностью говорила о том, что он принадлежит к нашему роду, и цвет волос — более темный, чем у первого, тоже был как у меня. У него было невыразительное сонное лицо, но я сразу предположил, что за этой бесцветной физиономией скрывается острый ум. Из этих двоих он наверняка представлял для меня большую опасность. Я сразу понял, что это враги. Описание Яго отличалось абсолютной точностью. Гигант был моим сводным братом, его звали Хлимер, а второй — по имени Роджер, кузеном-женихом Лизаны.
— Приветствую вас, родственники.
Улыбка на лице Хлимера стала еще шире.
— О, он не покрыт шерстью и у него нет когтей, насколько можно видеть. Интересно, в чем заключается его безобразие, Роджер? — он говорил так, как будто я был бессловесным существом, которое ничего не слышит и не чувствует. Но если он собирался подобным образом вывести меня из себя, то повел себя весьма глупо. Моя оценка его умственных способностей, которую я сразу ему дал, подтвердилась. Не знаю, продолжал бы он дальше в том же духе, если бы был один, но тут заговорил Роджер. Он не подхватил эту тему, а ответил на приветствие. Ответил почтительно и с уважением, ничем не показывая свое истинное отношение ко мне.
— И мы приветствуем тебя, родственник.
У Хлимера был высокий голос, какой нередко бывает у высоких людей, но в то же время какой-то нерешительный. Теплый голос Роджера располагал к доверию и дружбе. Если бы я не знал, кто он, я мог бы подумать, что он искренне приветствует меня и рад моему прибытию. Они сопроводили меня в большой холл. Я не знал, радоваться мне или нет, когда увидел, что там не поставлены кресла для женщин, и значит этот прием предназначен только для мужчин. Несомненно, моя мать решила ужинать у себя. Так как все понимали, в чем дело, то никто не стал осуждать ее. Я заметил, что отец время от времени кидает на меня испытующие взгляды. Мое место было в дальнем конце стола между Хлимером и Роджером. Но специально ли меня там посадили или нет, я не знал. Во всяком случае отец не смог бы сделать мне ни малейшего замечания без того, чтобы не обратить на это внимание остальных. Мои соседи сразу же принялись за свои шуточки. Хлимер настаивал, чтобы я опустошил кубок с вином, утверждая, что мое воздержание как-то обособляет меня от всех. Роджер в изысканных и мягких выражениях давал мне понять, что сказывается мое воспитание вдали от дома, и что мне недостает хороших манер, лоска и ума. Но все эти уколы не достигали цели, которой они добивались. Хлимер уже начал злиться. Он хмурился и как бы про себя цедил слова, которые я предпочел бы не слышать. Однако по виду Роджера ничего нельзя было сказать: он разговаривал так же вежливо и мягко, и поэтому никто не мог бы определить, что творится в его душе. К концу обеда Хлимер сам угодил в свою ловушку: он напился, его речь стала громкой, бессвязной и многие уже начали оборачиваться в его сторону и посмеиваться. Так началась моя жизнь под отцовской кровлей. К счастью, мне не приходилось проводить много времени с Хлимером и Роджером. Мой отец, сообщив, что я здесь для посвящения в воины и утверждения в качестве наследника, держал меня все время при себе. Он представлял меня соседям, знакомил с подробностями церемонии, которая должна была состояться через три дня. Я должен был произнести клятву перед собравшимися лордами, принять меч от отца и таким образом перейти из юношей в мужчины, и стать вторым после него в Ульмдейле. И после этого участвовать в совете лордов, на котором предполагалось принять меры против ализонцев. Все согласились с тем, что пришельцы из-за моря таят в себе угрозу, но относительно того, как поступать, выявились резкие разногласия. Конференция кончилась безрезультатно, как это часто бывало в долинах, без какого либо плана действия, который был бы одобрен всеми. В соответствии со своим новым статусом в Ульмдейле я провожал лорда Саврона, отправлявшегося домой. Когда я возвращался, моя карьера, как наследника Ульмдейла, чуть не закончилась, едва начавшись. В знак уважения к гостю мой меч был туго затянут в ножнах шнуром, и я был без кольчуги. Неожиданно в моем мозгу появилось ощущение угрозы, и я не стал терять времени на распутывание шнура. Выхватив меч, я ударом кнута послал свою лошадь вперед, и тут же мимо моего плеча просвистела стрела — смерть была совсем рядом. Я отлично знал приемы лесников, которым частенько приходилось сталкиваться с преступниками Пустыни. Я метнул нож и сразу же раздался крик человека, который приподнялся из-за камней, чтобы вновь в меня выстрелить. Я выхватил меч и бросился на второго человека, который внезапно появился возле меня с мечом в руке. Копыто моей лошади ударило его в грудь и он с диким воплем покатился по земле. Как выяснилось, мы взяли важного пленника. Хотя эти двое были одеты, как крестьяне, которые брели от долины к долине, ища работу, на самом деле это были переодетые ализонцы, о которых только что разговаривали лорды. Один из них умер, а второй был тяжело ранен. Отец вызвал Мудрую Женщину, чтобы та занялась нм. И в бреду тот заговорил. Почему они напали на меня, мы не выяснили, но мы узнали другое и тень, нависшая над нашей страной, стала еще чернее. Отец пригласил меня, Яго и других офицеров, которым он доверял. Он высказал нам свои опасения.
— Я не ясновидец, но каждый умный человек может сообразить, что планируют эти люди. Если мы не предпримем мер, то… — он заколебался. — Я не знаю… Новые опасности требуют новых путей их преодоления. Мы всегда следовали по пути преодоления, по пути отцов… Но помогут ли они в данном случае? Скоро может понадобиться помощь друзей, которые возьмут в руки щиты, чтобы защитить нас. Я хочу рассказать вам о тех мерах, что должны быть приняты немедленно. Следовательно… — он разложил на столе карту долин. — Здесь Апсдейл и другие. Мы уже знаем, какая опасность нас всех ожидает. Теперь необходимо предупредить соседей, и в первую очередь Икринт.
Икринт и леди Джойсан. Я так долго ее не вспоминал. Придет ли день нашей свадьбы, когда назначит ее мой отец? Мы уже достигли того возраста, когда совершаются свадьбы. Я подумал о матери и сестре, которые упрямо не покидали своих комнат с тех пор, как я тут появился. Внезапно мне пришло в голову, что леди Джойсан не сможет занять здесь место, какое ей положено. Нет, она должна приехать ко мне лишь добровольно, или не приезжать совсем! Но могу ли я быть уверенным, что она захочет это сделать? И мне пришел ответ, ясный и разборчивый, как будто произнесенный вслух. И после того, как мой отец дал инструкции Яго о чем и как говорить с лордом Пиартом, когда он вручит подарки невесте, я переговорил с моим старым воспитателем. Я не мог сказать, почему я это сделал, тем более, что мне вовсе этого не хотелось, но что-то непреодолимое заставляло меня сделать это. Я отдал ему кристалл с грифоном, чтобы он передал его леди Джойсан. Может, она моя настоящая невеста. Но я не знал этого до тех пор, пока много времени спустя не встретился с ней лицом к лицу.