Я по-другому воспринимала окружающую обстановку. По комнате расползались черные полосы, а мой отец, он… все еще был жив. Внутри его что-то было. Полосы двигались, прокладывая путь от меня к папе, окутывая его с ног до головы.
Внезапно изнутри меня сотрясли слабые, неравномерные удары. Инородное тело. Это было сердце моего отца. Но в то же время я чувствовала, как он хотел сдаться. Чувствовала странную уверенность в том, что ему уже ничем не помочь. Я не могла сказать, откуда пришла эта мысль, но знала, что это правда. Мой отец висел на волоске от смерти, претерпевая ужасные мучения, но боги не предоставили ему другого шанса. Все было кончено. И, как только эта мысль утвердилась в моем сознании, я почувствовала, как ком внутри меня теряет свою силу.
В следующую секунду слабая дрожь утихла. Сердце моего отца перестало биться, и комок сжался. Он выполнил свою задачу.
Внезапно я распахнула глаза. У меня вырвалось хриплое дыхание. Свинцовая тяжесть дыма исчезла.
– Я убила своего отца, – выдохнула я, широко раскрыв глаза. – Страх, он… О боже. Он перешел в воду, потому что я вытеснила то, что произошло на самом деле. Я…
С колотящимся сердцем я оглянулась в поисках Бабы Грир, но она исчезла. Я была одна в затхло пахнущем коридоре, окруженная последними остатками сероватого дыма.
Но… Там что-то было! В слабом свете я разглядела чьи-то очертания, прежде чем они скрылись в тени. Тишина вокруг меня становилась все более гнетущей с каждым прошедшим мгновением.
– Баба Грир? – Осторожно я пробежала несколько шагов к тому месту, над которым все еще парили остатки темного облака. Навстречу мне подул легкий ветерок. От него исходило звериное зловоние. Мне не хватало воздуха. Откуда-то раздался шелест. Мурашки поползли по моему телу. А потом…
– О-о-о-о, – проворковал высокий голос. – Джекпот!
Внезапно что-то кольнуло меня в живот. Я отлетела назад и тяжело приземлилась на спину. Боль затуманила зрение. Моргнув, я подняла глаза и увидела существо, которое сразу узнала: темная. Вместо головы был голый череп, кожа отслаивалась, как обгоревшая бумага, а губы напоминали скорее пасть, чем рот. Я увидела кастет в ее руке.
Она наморщила нос.
– Ты воняешь. Желанием. Глубокими чувствами. – Она хихикнула. – О-о-о-о, я люблю влюбленных девушек! У них божественный вкус!
Внезапно она подпрыгнула и оказалась передо мной. Ее череп был всего в нескольких дюймах от моего лица. Одной рукой она ударила меня в грудь, прижимая к полу. Темная провела покрытым грязью ногтем по моей щеке. Я плюнула ей в лицо, на что она лишь рассмеялась. Рукой, которая была покрыта плесенью, она вытерла мою слюну и слизнула ее с пальцев.
Темная вздохнула.
– На вкус ты даже лучше, чем на запах.
Глядя на ее изуродованное лицо, я увидела, что она была не одна. Внезапно из тени выступила еще одна фигура. И тут я закричала.
Фигура была размокшим телом моего отца.
Тираэль
Безмолвный и неподвижный, я спрятался в тени зала, наблюдая за беззаботными лицами празднующих студентов. Они были в восторге, вскидывали руки с напитками в воздух, двигая бедрами в такт музыке и прикрывая от эмоций глаза. Мысль отказаться от контроля после наступления сумерек, даже закрыть на мгновение глаза, казалась мне совершенно неестественной. Я не мог вспомнить ни одного момента, когда бы не был начеку, словно орел. Даже по сей день я все еще чувствовал жестокие удары Верховных, когда мое юное «я» хоть на секунду отвлекалось во время тренировок. Баба Гринблад была беспощадна.
Началась медленная песня. «Вода широка». Мелодия поползла по стенам прямо в мое разбитое сердце. Я наблюдал, как Хелена смотрит на Мерлина с застенчивой улыбкой. Его рука нежно прошлась по ее бедру. Этот жест вызвал во мне сильную волну дискомфорта, но в то же время я был не в состоянии отвести взгляд. После каждого движения подол ее платья касался нежной кожи выше колен. Лиф, отделанный блестками, подчеркивал тонкую талию. Я не осмеливался взглянуть на обнаженное декольте Хелены. Это выбило бы почву у меня из-под ног. Одна из причин, по которой я отдал ей свой пиджак в библиотеке. Запрещать моим глазам видеть то, что они хотели, было настоящей пыткой.
Я зафиксировал рядом с собой едва заметное движение.
– Привет, Кораэль.
Мой взгляд по-прежнему был прикован к Хелене. Ее волосы мягкими волнами спадали ей на плечо. Всякий раз, когда Мерлин вел девушку по паркету под люстрой, я мельком видел каждую деталь ее шрама.
– Мне кажется или я чувствую трепет в твоем теле?
Я проигнорировал комментарий Коры.
– Веселишься этим вечером?
Она фыркнула.
– Ощущение всех этих пьяных нервов вызывает у меня головную боль.
– Попроси Эмилля унять ее.
– Нет. – Она вздохнула. – Мне сейчас не по душе его экстравертный настрой.
– Тогда Изобель.
Кора скривила рот.
– Она терпеть меня не может.
– Изобель может вытерпеть кого угодно.
– Не меня.
– Ты спрашивала ее?
– Нет. Я чувствую это.
– Я думаю, что твоя самооценка натягивает завесу между вами, Кора. – Я искоса бросил на нее быстрый взгляд. – Тебе следует наконец перестать завидовать ее внешности.
– Я не завидую. – Бледно-розовый отблеск появился на скулах моей сестры. – Ну, ладно. Макс кажется мне гораздо более чутким слушателем.
– Макс немой.
Сестра сверкнула на меня глазами.
– Он общается по-своему. То, что Макс не произносит слов, не делает его немым, Тираэль.
– Ну ладно, – легко согласился я.
– Ты избегаешь меня.
– Что?
– Твои нервы, Ти. Они трепещут.
– Чушь собачья.
Но я знал, что она была права. И я проклинал себя за то, что не мог их успокоить. Отсутствие контроля доставляло мне дискомфорт.
– Наверное, это твое. – Она протянула мне пиджак. Я без слов принял его. – Что у тебя на уме, брат?
– Если я расскажу об этом, тебе будут сниться кошмары. И я не думаю, что это положено старшему брату.
– Я тебя умоляю. – Кора закатила глаза. – Никакой сон не может быть хуже, чем все то, что мне довелось увидеть до сих пор.
Я молчал. Моя сестра проследила за моим взглядом и посмотрела на Хелену, которая в этот момент оторвалась от Мерлина. Она вздохнула.
– Тебе не кажется, что пришло время поговорить с ней?
– Нет.
– Но…
– Я сказал «нет», Кораэль.
Она скорчила сердитую гримасу.
– Ты делаешь себе только хуже. Задаешься вопросом, почему ты слабеешь, исчезаешь ночью в тщетной попытке заставить темного снять с тебя проклятие… Да, Тираэль, я это знаю, я не глупа, не смотри на меня так… И потом ты срываешься на Хелену, которая ничего не знает обо всем этом, и тогда ты еще спрашиваешь себя: где же ты снова обретешь свою силу? – У Коры перекосилось лицо. – Bljersk, решение прямо перед тобой. Ты отказываешься его принимать!
– Хелена – это не решение. – На мгновение я прищурил глаза. – Кто-нибудь еще знает обо мне и Лахлане?
– Ну конечно, это единственное, что тебя волнует. – Она фыркнула. – Нет, Ти. Думаю, я единственная, кто знает, что ты нарушаешь пятый закон.
Покарай тьму – ты не должен поддерживать никаких контактов с темным народом, кроме его истребления.
– То, чего Мира не знает, не сможет ее расстроить.
Кора играла со своим септумом.
– Честно сказать, я считаю это правило глупым. Даже среди народа Тьмы есть исключения, которые стремятся к миру. – Она посмотрела на меня в упор. – Разве наш девиз не гласит: «Делай что хочешь, пока это никому не вредит»?
– Узнаю свою речь, – произнес я. – Но эта мысль кажется чуждой Высшим, Кора. Для них существует только черное и белое. Полк не обращает внимания на множество нюансов цветовой гаммы. – Я одарил ее слабой улыбкой. – Я очень горжусь тем, насколько глубоко ты стараешься заглянуть в суть.
Моя сестра отреагировала на это нетипичным для нее проявлением эмоций: Кора просияла. Я взъерошил ей волосы.
– Ты слишком похожа на меня.
Но в этот момент я почувствовал магию и отвернулся. Именно тогда я понял ее происхождение: Мерлин использовал свои силы против Хелены. Остальные тоже обратили на это внимание. От меня не ускользнуло, как Эмилль оттолкнулся от стены за буфетом и сделал предостерегающий шаг в направлении Мерлина.
– Ох, что за мудила, – прошипела Кора.
Я как раз собирался сдвинуться с места, когда в поле моего зрения появился полный силуэт Бабы Грир. Мгновение спустя сила Мерлина угасла. Я не слышал, о чем они говорили, но чувствовал яростную ауру Грир, которая обрушилась на меня, словно теплый порыв воздуха. Мерлин исчез, а вскоре после этого исчезли Баба Грир и Хелена.
– Куда они пошли? – спросила Кора. Я ничего не ответил, только напряженно сжал челюсти. Я мог бы доверить свою жизнь Бабе Грир, но мне также было известно, что она сумасшедшая. Ее идеи не всегда были хорошими. Хелена еще не готова ко встречам с паранормальными явлениями.
– Что это было? – услышал я голос Эмилля. Он добрался до нашего угла. Силеас, Камрин и Изобель тоже пробрались сквозь танцующих студентов и подошли к нам.
– Исход отчаянного парня, который не получил того, чего хотел, – возразил я.
Эмилль посмотрел на меня.
– Ты видел, как они танцуют?
– Да.
– И?
– Что «и»?
Он поднял брови.
– Тебя это беспокоило?
Если что-то в этом мальчике-эмпате и действовало мне на нервы, так это его неиссякаемое любопытство по поводу чужих чувств. И он не уставал пытаться понять их, как бы часто я ни отвергал его.
– Нет.
– Знаешь, что мне особенно нравится в моей силе? – усмехнулся Эмилль. – Я чувствую, когда ты манипулируешь нервами своей ассоциативной коры, чтобы скрыть ложь. Мне нужно всего лишь один раз заглянуть в твой мозг и почувствовать, как он светится от активности, и ты тут же преподносишь мне свою неправду на серебряном блюде.
Осознание отразилось на уверенных чертах его лица.
– Боже, как бы я пригодился шотландскому суду. Разумеется. За этими мускулами не могло скрываться разочарование. – Затем он действительно вытащил рубашку из-под пояса классических брюк, демонстрируя свой загорелый торс. В этот момент до нас добрались остальные. Кожа Изобель приобрела цвет ее волос. Ситуация ухудшилась, когда Эмилль соскреб ворсинку с верхней части живота.