Я попыталась пнуть его. Тираэль легко увернулся, позволив мне грохнуться, и рассмеялся.
– Берегись, Иверсен. Если твой плащ испачкается, я не уверен, что мне будет позволено быть твоим экзекутором. Мира набросится на тебя. – Он потянул за шнурок. – И это будет сопровождаться таким нытьем…
Я быстро поднялась на ноги. Мое сердце бешено колотилось, когда я взглянула на арену.
– Сколько их будет присутствовать?
Тираэль пожал плечами.
– Немного. Большинство из них не заинтересованы в церемонии.
На мгновение я закрыла глаза.
– Давай покончим с этим.
Тираэль пошел вперед. Мы прошли по арочному туннелю, сложенному из песчаника. До меня донесся возбужденный ропот. Я сглотнула. Это совсем не звучало так, как будто их было «немного». Внутри меня зашевелилось подсознание, передавая дурное предчувствие. И, когда мы добрались до внутренней части арены, у меня отвисла челюсть. Сердце рухнуло и потерялось где-то в глубине колен.
– Упс, – пробормотал Тираэль.
«Упс» даже близко не подходило для описания этого. Арена была заполнена людьми, все они были закутаны в черные плащи с капюшонами. Люди тесно сгрудились на трибунах перед ложами геральчиро, вытянув шеи, чтобы получить возможность хотя бы мельком взглянуть на меня. В центре арены, там, где Тираэль пытался тренировать меня в течение нескольких недель, ждали трое высших. Они были единственными из присутствующих, на ком красовались накидки цвета жидкого золота, украшенные блестками. Рядом с каждым из них из песка торчал горящий факел.
Далеко позади них, на краю арены, я заметила орду маленьких голых существ. У них были большие висячие уши, которые волочились по земле, толстый курносый нос и отсутствие волос. Существа напоминали картофель, с той лишь разницей, что картофель не был способен с диким энтузиазмом колотить в бонго. В этой мелодии было что-то воинственное.
– Гномы, – прошептал Тираэль мне на ухо. – Земные существа. Эгоистичные лицемеры, но за музыку они отдали бы свою последнюю рубашку.
– Они же и так голые, – сухо возразила я.
– Туше.
– О боже, о боже. – Я глубоко вздохнула и оглядела большую арену. – Это безумие. Настоящее безумие. Я…
– Хелена Иверсен, – раздался шипящий голос. Я вздрогнула, но в то же время поняла, что слышала его только в своей голове. Тираэль рассказал мне, что Мира являлась сильным невралгиком, в то время как Кикки была оборотнем, который мог превращаться в змею, а Баба Гринблад могла свести с ума любого духа с помощью своих способностей эмпата. Поэтому я предположила, что это был голос Бабы Гринблад. – Подойди ближе, девочка. Бернетт, иди в строй.
Тираэль на мгновение взглянул на меня, как будто думая остаться. Но в конце концов он отвел взгляд, повернулся и отошел от меня.
На арене было тихо. Я выдохнула, затаив дыхание. Мышцы ног становились все более ватными по мере того, как я приближалась к Верховным. Когда до них оставалось всего несколько футов, я остановилась с бешено колотящимся сердцем и сглотнула. Вспомнились слова Тираэля, которые он так часто говорил мне во время тренировок:
Что бы ни случилось, ты должна сохранять самообладание, Хелена. Не показывай им свою слабость, иначе они победят. Навсегда.
Я вздернула подбородок и произнесла самым четким голосом, на который была способна в тот момент. Ему меня научил Тираэль.
– Ave sanctas. – Приветствую вас, Верховные.
Та, что стояла слева, опустила капюшон. У нее были длинные белые волосы, как у Бабы Грир, и морщинистая кожа, на которой было много складок. Но, когда взгляд Верховной впился в мой, я испугалась. Ее радужки были белыми. Сверкающее кольцо цвета слоновой кости вокруг зрачка размером с головку булавки.
– Добро пожаловать, дочь Сифры, внучка Морриган. – Она наклонила голову, но не спускала с меня глаз. – Я – Мира. Мои соратницы, – она указала пальцем на женщин рядом с ней, после чего Верховная, стоявшая в центре, опустила капюшон. – Кикки, – буквально через секунду азлатка справа тоже обнажила свое лицо, – и Баба Гринблад.
Я осмотрела Верховных. У Бабы Гринблад были огненно-рыжие волосы, которые пышными локонами спадали на бедра, и лицо, напоминающее кукольное. Это выглядело причудливо, потому что эта женщина была старой, даже древней, но казалась на удивление свежей. Ее губы сложились в узкую линию, а на изящном курносом носу Гринблад появилось несколько морщин, когда она скорчилась. В отличие от Миры, она была стройной и высокого роста. От привлекательной внешности Верховной у меня по телу пробежала пугающая дрожь.
А между ними, в окружении своих сестер, Кикки смотрела на меня с широкой улыбкой. Ее клыки сверкали ярким золотом. Верховная-оборотень заплетала волосы в две косы, разделенные зубчатым пробором. Правая сторона волос была окрашена в синий цвет, другая – в зеленый, а светлая челка, закрывавшая лоб, едва выделялась на фоне ее бледной кожи.
У каждой из них были эти странные белые радужки.
– Итак, – продолжила Мира. То, как она вела разговор, ясно говорило о том, что ей нравилось контролировать ситуацию. – Ты сегодня здесь, чтобы присоединиться к народу Света. Права ли я в этом предположении?
– Да.
– И ты чувствуешь, что достаточно созрела для такой жизни?
– Я… Да.
Баба Гринблад склонила голову. Ее глаза приняли безумное выражение.
– Почему так нерешительно? – услышала я ее голос в своей голове. – Ты пытаешься бросить вызов богам?
– Что? – Мой голос громко прозвучал в царившей вокруг тишине. Мне было интересно, могли ли зрители также слышать Бабу Гринблад. Она провела рукой по воздуху. Не прошло и секунды, как я почувствовала резкий порыв ветра, пробежавший по моему лицу. Я задыхалась. На моей щеке появилось ощущение тепла, прежде чем я почувствовала, как по ней стекает капля.
– Правильно говорить: «Что это значит, мэм?»
Жгучая боль усиливалась, но я не осмеливалась вытереть кровь. Я сглотнула, на мгновение зажмурила глаза и кивнула.
– Что это значит, мэм?
– Боги не хотят тебя, Хелена, – раздался ее шипящий голос в моих мыслях. – Они считают тебя недостойной. Слабой. Ты знаешь это, не так ли? Ты знаешь, что не приносишь никакой пользы нашему сообществу. Жалкое зрелище. Такое же разочарование, как и твоя мать, даже несмотря на то, что она могла использовать свою силу. Пусть и в подлых, предательских целях.
Мне не хватало воздуха. Глубоко внутри меня что-то пульсировало, призывая освободить его. Такая четкая связь с внутренним хаосом напугала меня. Я знала, что если уступлю его просьбе, то смогу проникнуть в разум Бабы Гринблад. Но для чего? Я не была убийцей. И все же это глубокое внутреннее желание причинить ей зло вызывало у меня беспокойство. Что, если однажды я перестану это контролировать? Что, если я превращусь в монстра?
Я сглотнула и взяла себя в руки.
– Я достойна. – Мой твердый голос заполнил тишину. – И я докажу это. – Я посмотрела Бабе Гринблад прямо в глаза. – Если Вы позволите, мэм.
Тираэль предупреждал меня, что они не были дружелюбны. In regiment mits pakis. Полк приносит мучения, чтобы ты выжил. Верховные свято верили, что жесткость ведет к силе, которой их народ должен обладать. Они причиняли своим детям боль с раннего возраста, чтобы закалить их.
– Что ж. – Теперь слово взяла Кикки. – Давай тогда начнем твой тест, ладно?
Я посмотрела в глаза той, что была выше и носила разноцветные вьющиеся волосы, и кивнула. Кикки открыла рот. Змеиное шипение наполнило арену. Ее золотые резцы ярко блеснули.
– Сними форменную куртку, Хелена Иверсен.
Я уже давно успела забыть, что на мне до сих пор была куртка Тираэля. Тепло стало чем-то привычным. Кожаная ткань упала на землю. Песок взметнулся вихрем. Внезапно я почувствовала себя опустошенной и покинутой. Я сопротивлялась желанию обхватить себя руками. Когда тонкая шелковая ткань плаща Верховной коснулась моих обнаженных рук, по телу пробежали мурашки.
– Хелена Иверсен, – произнесла Мира спустя мгновение. – Каковы основные законы, установленные последними детьми азлатов?
Я набрала в грудь воздух. Законы были напечатаны красными чернилами на белой бумаге в Библии азлатов. Говорили, что они были написаны кровью богов. Я их выучила.
– Первый закон: молчи о своей крови. Второй закон: прояви милосердие – не убивай братьев и сестер твоего Света. Третий закон: береги человеческое сердце – ты не должен убивать гуманоидов, достойных защиты. Четвертый закон: не говори неправды, ты не должен лгать. Пятый… – Я сглотнула комок, образовавшийся в горле, и постаралась как можно лучше скрыть дрожь в голосе. – Покарай тьму – ты не должен поддерживать никаких контактов с темным народом. Твой свет – это твой свет, боги сияют для тебя. Уважай это, оставаясь верным своему народу. – На мгновение я стиснула зубы и запретила себе думать, опасаясь, что Баба Гринблад залезет мне в голову. – Шестой закон: проявляй уважение – почитай старших. Седьмой закон: окрести свой хаос как управляемую силу – уважай правила магии. Восьмой закон: устрани любой вид страха – не показывай страха. Девятый закон: рискуй своей жизнью ради мира во всем мире.
– Продолжай, – настаивала Мира.
– Десятый закон: никаких аллегорий для азлатского языка – любой вид перевода запрещен.
Громкий смех Бабы Гринблад пронзил мою голову.
– Как будто ты когда-нибудь сможешь выучить наш священный язык.
Я проигнорировала ее оскорбление, хотя оно задело меня за живое.
– И последний закон: заботься о тех, кто страдает, никогда не игнорируй нуждающихся.
Мира склонила голову. Она провела пальцем по украшенной бриллиантами броши, на которую была застегнута ее накидка.
– И что это значит, Хелена?
– Простите, что? – Я моргнула, прежде чем быстро добавить: – Мэм?
Кикки хихикнула. Внезапно ее тело начало пульсировать. Кожа на лице Верховной натянулась и исказилась, ее конечности затряслись. Кикки сжалась. Ее золотая накидка упала на землю. Словно завороженная, я смотрела на исчезающую Верховную, пока вдруг… У меня вырвался наполненный тревогой звук. Я невольно отступила на несколько шагов назад. Из-под капюшона золотого плаща выскользнула пухлая желтая змея. Часть узоров на ее длинном теле были голубыми, часть – зелеными, прямо как волосы Кикки. Раздвоенный язык выполз из ее рта. Шипя, Верховная подползла ко мне. Внутренний страх заставил меня сделать еще один шаг назад, но в какой-то момент мои ноги обмякли.