Прошло несколько часов с тех пор, как Мира распорядилась о защите Хелены и отпустила ее. Ко всеобщему удивлению. Все думали, что ее убьют, и все… ну, в общем, хотели бы видеть ее мертвой. Это было чудо, что я смог переубедить Миру, чего и сам не ожидал.
Пока я сражался с темными на стороне Эмилля после церемонии, я думал о ее полных темно-красных губах, которые были слегка приоткрыты после того, как Хелена погрузилась в глубокий сон под действием журавлиного порошка. Я думал о ее шраме от ожога, который притягивал мой взгляд, словно магнит. Какой нежной была покрытая шрамами кожа, когда мой палец коснулся ее.
Я был уставшим и истощенным, мои кости болели. Проклятие поглощало меня все больше. Я должен был подумать о том, как остановить это. Я должен был искать Безграничную силу, должен был найти Лахлана, должен был сделать все, чтобы остановить мою смерть. И все же я мог думать только о Хелене, спящей в кровати в комнате замка и восстанавливающейся после церемонии.
Мои пальцы скользили по клавишам цвета слоновой кости, играя в основном минорные аккорды, в то время как я наслаждался превращением своих мыслей в мелодию. Это занятие освобождало разум. Долгожданное изменение темпа, позволяющее не думать о том, что произошло всего несколько часов назад. Не думать о том, что Хелена вызвала гнев Верховных – и всех остальных тоже – и что из всех людей именно я оказался тем, кто не смог вынести ее боли.
Я сыграл аккорд «до минор» и подчеркнул его сменой жестких тонов. Мрачный звук был на вкус как лекарство. Я играл с закрытыми глазами. Обычно мне нравился вид живописно украшенного рояля, я чувствовал себя комфортно в мерцающем свете свечей трехстворчатого камина рядом с бархатными занавесками, а также в тусклом, потрескивающем свете камина, пламя которого посылало свое тепло на мою переохлажденную кожу. Но сегодня все было по-другому. Сегодня я увидел залитую слезами пустоту в глазах Хелены, стоило мне только приоткрыть веки.
Я смотрел на ее покрытое шрамами лицо, которое выражало столько боли, и винил себя в том, что она сломалась. Это сделала не Мира, которая высекла ее. Не Баба Гринблад, игравшая с ее разумом. Только я.
Мой аккорд перешел в уродливый тон, от которого волосы на шее встали дыбом. Пальцы застыли на клавишах, когда я поднял голову и посмотрел в сторону двери.
– Привет, Кораэль.
Моя сестра улыбнулась.
– Ты услышал меня.
– Конечно, я тебя услышал.
– Я просто подумала, потому что… – Она покачала головой. – Не так уж и важно. – Кора жестом указала в сторону комнаты. На ней была черная ночная рубашка с кружевным воротником, прикрывавшим шею. Бахрома ее темных волос щекотала подбородок. – Можно?
– Давай.
Она закрыла за собой дверь. Кора почти бесшумно скользила по комнате, ее босые ноги были белыми, как луна, которая светила сквозь высокие окна между занавесками. Кораэль протянула руку и провела указательным и средним пальцами по золотому краю крыла инструмента.
– Что ты сделал, Тираэль?
– Ничего.
– Ты всегда был отличным лжецом. – Кораэль выглянула в окно. Тусклый свет мерцающих свечей озарял ее профиль красноватым светом. На мгновение септум Коры вспыхнул. – Мне просто интересно, стоит ли мне ожидать, что я потеряю тебя.
– Что?
– Если это так, я хочу подготовиться к тому, чтобы потерять свою родственную душу. – Только теперь она взглянула на меня. Ее нейтральная маска сползла. – Потому что это ты, Тираэль. Всегда был. Я та, кто я есть, потому что ты был рядом, обнимал меня, любил меня. Я всегда считала, что любить – это болезнь, но если это так, то благодаря тебе я узнала, что любовь – это чрезвычайно приятная болезнь сердца. – Она сделала паузу и глубоко вдохнула. – Итак, я хочу знать: стоила ли она того?
Казалось, время между нами остановилось. Я слышал свое собственное сердце. Оно ускорило удары и билось о грудную клетку. Я все еще был в своей черной рубашке и темных льняных брюках. Одежда пропахла дерьмом геральчиро и кровью темных, которых я безжалостно и зверски зарезал на охоте.
Ногти Кораэль скребли по древесине пианино, когда она сжала руку в кулак.
– Каждый азлат строит догадки о том, что могло произойти. Слухи распространяются как лесной пожар, Тираэль. Некоторые даже считают, что ты предложил принести Хелену в жертву богам в новолуние. – Она пристально посмотрела на меня. – Что ты дал Мире за то, что она отпустила Хелену?
Деревянные ножки заскрипели по паркету, когда я отодвинул стул и встал. Я провел рукой по волосам. Дергал короткие пряди, пока кожа головы не начала гореть, отвлекая меня от этого нескончаемого скверного ощущения в области живота. Половицы скрипели под моими шагами. Я уставился на огонь. Языки пламени лизали тяжелые поленья.
– Я позволил ей проникнуть в нервные пути моей миндалины.
Тишина. Затем:
– В какие именно нервные пути, Тираэль?
– В те, которые регулируют мои чувства.
– Почему?
– Это был единственный выход.
– Bljersk, Тираэль! – Моя сестра отпрянула и ударила рукой по клавишам пианино. Ужасные звуки наполнили зал. – Единственный выход для чего?
– Только так она согласилась пощадить Хелену.
– Кажется, я не понимаю.
– Нет, понимаешь. – Уголок моего рта дернулся, когда я повернулся к сестре и посмотрел на нее. – Ты наделена интеллектом, который я взрастил в тебе, и ты наделена уникальной способностью понимать меня, Кора. Ты прекрасно знаешь, что произошло.
Она колебалась.
– Ты что-то чувствуешь к Хелене. – Я ничего не ответил. – Ты что-то чувствуешь к ней, и это то, что ты позволил Мире увидеть. Позор, которого ты не смог бы вынести даже ради того, чтобы предотвратить свою собственную смерть, если бы… – Ее лоб избороздили глубокие морщины, и внезапно моя сестра ахнула. Она посмотрела на меня, широко распахнув глаза. – Ты использовал страсть Миры к страданиям в своих целях! – Кораэль оттолкнулась от пианино. Через несколько секунд она оказалась рядом со мной. Сестра обняла меня за плечи и повернула к себе. – Тираэль Бернетт, – прошипела она сквозь стиснутые зубы, – скажи мне, что ты этого не делал!
– Что я, по-твоему, не должен был делать?
Она зарычала. Еще кое-что, что она скопировала из моего поведения.
– Ты отсрочил жестокую судьбу Хелены, потому что ты эгоистичный идиот, который не смог бы смириться с тем, что позволил ей уйти так быстро?
Я стиснул зубы.
– Нет. Правда хуже. И я не думаю, что ты хочешь ее знать.
Кораэль убрала руку с моего плеча и сжала ее в кулак. Огонь отражался в глазах девушки.
– Ты показал Мире, что испытываешь какие-то чувства к Хелене. Но не потому, что ты надеялся на милость Миры. – Она фыркнула. – Конечно нет. Какое это имеет значение для первой из Верховных? Для них любовь – это не что иное, как сильная слабость, от которой нам следует воздерживаться. Нет, у Миры на уме нечто совершенно другое, и ты это знал.
Я скрипнул зубами.
– И что это могло быть?
– Наслаждение твоими страданиями из-за того, что ты предложил ей устранить Хелену своими руками! – Когда я ничего не ответил, она на мгновение широко раскрыла глаза, а затем ошеломленно отступила на шаг. – За что, Тираэль? Клянусь богами, за что?
Я пытался бороться с головной болью, которая сопровождала головокружение. Проклятие поглощало меня все больше. Проклятие, которое лишало меня сил. И за которое Хелена была в ответе.
– Ты сделал предложение первой Верховной, а это значит, что ты дал клятву! Что устранишь ее! Bljersk, Ти!
– Не твое дело, чем я занимаюсь, Кора. – Невозможно было нарушить клятву, данную Верховной. Если бы это произошло, богиня-мать или отец своего круга ответили бы неудержимым гневом. Говорили, что боль не является описанием того, что могло бы с тобой произойти. – Я не нарушу клятву.
Кораэль уставилась на меня.
– Ты собираешься убить Хелену?
– Не убить. – Пламя расплывалось перед моими глазами, в то время как головокружение усиливалось. – Я должен изгнать ее в иной мир.
Кораэль ахнула.
– И это лучше, Ти? Что ты смог спасти ее сегодня, чтобы провести с ней еще немного времени, пока в конце концов ты не станешь тем, кто ее изгонит? Это действительно лучше?
Моя сестра долго смотрела на меня. Некоторое время я ничего не отвечал, но, когда она с шипением отвернулась, я сказал:
– Я не говорил, что это лучше и что я делаю это ради ее блага. Я эгоист, Кора. И я продолжаю говорить тебе, что я не святой, который делает мир лучше.
– Ты хочешь отомстить. – Кора ахнула, когда поняла. – Из-за того, что она сделала с тобой.
Я мрачно смотрел в огонь.
– Это не то, о чем я хочу сейчас думать. Есть вещи поважнее, чем Хелена.
– И какие же?
– Обретение Безграничной силы.
Прошла вечность, в течение которой она не пошевелилась ни на миллиметр.
В какой-то момент Кора открыла рот только для того, чтобы снова его закрыть. Но потом она сказала:
– Я думаю, ты начинаешь сходить с ума, Ти.
– Нет, послушай. – Я схватил Кораэль за запястье, чтобы не дать ей уйти. – Я уже давно ищу майора Томаса Вейра. В его прежнем доме я почувствовал в его магии что-то, что… вдохновило меня. Как будто я столкнулся с великой силой, понимаешь?
– Нет.
– Я чувствовал, что стою перед короной.
– Ти, что…
– А потом Хелена показала мне кое-что в учебнике истории. В одном разделе говорилось что-то о возможной связи между Томасом Вейром и Марией Стюарт. Все сходится, и думаю, что я на правильном пути…
– Ты почувствовал что-то королевское и поэтому думаешь, что майор Томас Вейр согласился на призрак Марии Стюарт? – Кораэль обеспокоенно скривила лицо. – Может быть, мне следует найти тебе целителя, брат.
– Я не сумасшедший! – Я ударил кулаком по каменной каминной полке. Кора вздрогнула. – Связь есть. И мне нужна Безграничная сила. У меня не будет другого выбора, если я… если моя жизнь…
– Ты умрешь, – выдохнула Кора. Шок исказил ее черты. Небольшой румянец, придавшей ее скулам красноватый оттенок, исчез. – Если ты не найдешь Безграничную силу, ты умрешь.