Но долго предаваться размышлением не получилось, повозка подскочила на кочке и меня едва не выкинула с лавки.
– Эй! – выкрикнула я, размахивая руками, и улетела бы под колеса, не ухвати гоблин меня за плечо.
Его пальцы оказались жесткими и крепкими, как крючья, от которых наверняка останутся синяки.
– Дорога ухабистая, – как бы оправдываясь произнес зеленолицый и разжал хватку.
Я хмуро потерла плечо и проговорила:
– Можно и поаккуратней везти. Куда, мы, кстати, едем? А то я села к незнакомцу в лесу и качусь.
Про себя подумала, что даже к таксистам сажусь только проверенным, а тут пришлось вот так, наобум.
Возница ответил, скребя ногтями подбородок:
– Ну, я еду известно куда. На базар у ворот Парсапольда. У меня там своя лавка. А ты уж сама смотри. Могу высадить где хочешь.
Высаживаться в лесу не хотелось. Еще меньше хотелось встречаться с Асмодеем, который по неизвестной причине скрылся с глаз долой, едва появилась повозка. Это наталкивало на мысли, что он не хочет или не может мельтешить перед глазами местных. Или конкретно этого гоблина. Особо вдаваться в такие подробности желания не было, но мысль оставаться на виду показалась самой здравой.
– Пока высаживаться я нигде не хочу, – отозвалась я. – А что за Парсапольд?
Гоблин покосился на меня, как на юродивую, брови поднялись.
– Ты откуда вообще? – спросил он.
Я потерла губы и ответила:
– Издалека. Из большого далека.
– Оно и видно, – отозвался возница. – Коли не знаешь Парсапольда. Дремучая, Парсапольд – столица Кофа. Это каждый ребетенок знает.
– Чего? – не поняла я. – Что за кофэ?
Гоблин поднял палец и проговорил с таким видом, словно вещает доклад на приеме у короля:
– Не кофэ, а Коф. Чудесная страна с обширными лесами, охотничьими угодьями, городами и поселками. А какие горы на севере… Даже ведьмы не шибко жалуют через них летать. Высоко.
Его лицо стало мечтательным, я спросила, почесывая лоб:
– Это кто додумался так страну назвать? Кофэ.
Гоблин бросил на меня строгий взгляд и вновь поправил:
– Не кофэ. Коф. А название в честь благоухающих растений, что застилают поля на самом юге. Из их семян делают бодрящий напиток. Ух, как он бодрит…
Я открыла рот, чтобы задать следующий вопрос про кофе, но помедлила, боясь снова выглядеть глупой и вызвать подозрения. В голове неожиданно всплыли наставления яги, я охнула и полезла в сумку. Там оказалось много такого, применение чему не понимала. Еще больше удивило то, как столько предметов смогло уместиться в такую маленькую котомку.
Но я уже понемногу начала привыкать к странностям открывшегося передо мной мира и достала сложенный в несколько раз листок.
Гоблин вопросительно посмотрел на меня, а я подняла листок над головой и произнесла победно:
– Карта!
Глава 11
Пока гоблин молча управлял лошадьми, и кряхтел, поглядывая в мой пергамент, я увлеченно разглядывала значки и полоски, обозначающие реки, дороги и границы.
Судя по желтоватому изображению, местность, в которую я попала, очень обширная – почти в середине кирпичной стеной обозначен город, над которым кривым почерком выведено «Парсапольд», вокруг много леса, каких-то дорог, по всей карте еще куча каких-то надписей и обозначений, очевидно, обозначающих населенные пункты и значимые места. Через карту извилистой змейкой вьется река, слева не закрашенное пространство, подписанное «Отпредельное море», а на противоположной стороне справа горы с надписью «Параллельный раздел». Дальше карта обрывается, потому что заканчивается лист. На всякий случай, чтобы проверить, я посмотрела на оборотную сторону, но там пусто. Я удивилась, что карта соответствует именно месту, где я оказалась. Хмыкнув, решила, видимо Варвара догадывалась, что могу угодить не туда.
– Вот, – сказала я и ткнула в карту. – Мы должны быть где-то здесь.
Гоблин бросил пренебрежительный взгляд на нее и произнес:
– Это тебе клочок бумаги с закорючками сказал?
– Ну, вроде того.
– Ты точно не ведьма?
– Точно, – в который раз заверила я и пояснила: – Это специальные обозначения. Они помогают путешественникам ориентироваться на местности.
О том, что в современном мире бумажные карты не используются почти нигде, а вместо них навигаторы в смартфонах, говорить не стала, ибо у гоблина и так вид, будто я из воздуха достала свежепожаренную курицу.
Но сказал:
– Я и без этих твоих закорючек ориентируюсь. Вон, смотри, этой ёлке сто лет. Она стояла здесь, когда мой отец был еще молод, а вон там гнездо королевских муравьев, они никогда не меняют места. А это значит что?
– Что? – не удержалась я.
– А то, что сейчас поворот и… Смотри.
Он чуть шлепнул поводьями, лошади ускорились, отчего экипаж затрясло еще сильней, и через несколько мгновений дорога вывела на холм, с которого открылся невероятный вид.
Город. Огромный и расползшийся, как медуза на солнце, с хаотично построенными домами, башнями, среди которых в самом центре высится замок. Он настолько большой и несуразный, что я почему-то сравнила его с прыщом на гладкой розовой коже. И хотя самому городу до гладкой и розовой, как до Марса на корыте, замок вызвал именно такое сравнение.
Между холмом, на котором мы остановились, и полисом роща, а чтобы добраться до ворот, или что там у них, видимо, нужно еще минимум полчаса трястись.
– Парсапольд, – проговорил гоблин величественно, обводя его дланью. – Великий и прекрасный.
Я смотрела с возвышения на «великий и прекрасный» и не могла определиться с ощущениями. От города действительно веет мощью и чем-то таким, что есть только у старых, наживших историю, мест. С другой стороны, окраины выглядят как фавелы с фотографий бразильских трущоб. И замок вдалеке только добавляет диссонанса в общую картину.
– Угу, – произнесла я. – Значит, ты прямо в этот самый Парсапольд?
– А то, – согласился зеленолицый. – Так что, тебя дальше везти? Или тут сойдешь? Смотри сама, куда тебе надо, туда и иди. Только мой совет тебе – по чернолесному тракту больше одна не шастай. Видишь?
Он кивнул назад, где среди деревьев теряется дорога, и продолжил:
– Этим путем мало кто ездит. Не придет на помощь никто, стрясись что неладное.
– Да поняла, поняла, – отозвалась я. – Я вообще здесь случайно очутилась. Говорю же, мне к параллельному разделу надо. Вот сюда.
Для убедительности я ткнула на изображение гор на карте. Гоблин покривился и произнес:
– Это я уже слыхал. Но туда тебя не повезу. Уж не обессудь. Во-первых, не по пути мне и далеко шибко. Во-вторых, базар, мне торговать надо. А в-третьих…
Тут он замолк и как-то неловко заерзал, отчего мне стало не по себе.
– Ну, – подбодрила я его. – Что в-третьих?
– Да как бы… – протянул гоблин, и я ясно поняла, как ему не нравится, куда сполз разговор. – Места там нехорошие.
– Да в чем нехорошесть-то? – не выдержала я, раздраженная хождениями вокруг да около.
Засопев, словно недовольный кот, гоблин произнес:
– Да в том, что там начинается царство снега.
– И что? – продолжала давить я. – Ты снега никогда не видел?
– Снег снегу рознь, – нехотя отозвался зеленолицый возница. – А этот непростой. Колдовской. И попадать в его метели никому не хочется.
При упоминании о колдовском снеге меня всю всколыхнуло, сердце забилось чаще. Я прекрасно помнила слова Варвары о нем, но желание вернуть Кира пересиливало любые страхи. Ему сейчас гораздо хуже. У меня хотя бы сумка с подарками яги, гоблин, как-никак, а помог. А Кирилл один, в лапах ледяной колдуньи.
– Вот туда-то мне и надо… – протянула я задумчиво.
Массивные брови гоблина сдвинулись, он произнес:
– Что, даже после того, что я тебе сказал?
– Особенно после того, – со вздохом отозвалась я.
Повисла короткая пауза, в которой слышно, как сопит возница, чирикают птицы, а издалека доносится шум города с увесистым называние Парсапольд.
Когда она стала превращаться в неловкую, он проговорил:
– Так это? Ты вылезаешь или как?
Поразмыслив, я ответила:
– Давай я с тобой до базара доеду, а там решу. На окраине вашего чернолесного тракта оставаться одной не хочется. Тут ты прав.
– Ну слава богам, – с облегчением выдохнул возница и хлопнул уздечками.
Лошади вновь покатили экипаж по дороге, на этот раз под горку, а я стала наблюдать, как величественный в своей несуразности город приближается. Говорить гоблину о решении ехать дальше еще и потому, что за мной гонится демон из преисподней, не стала – возница и так, похоже, не рад, что подобрал непонятную путницу.
Скрипя на ухабах и рытвинах, мы спустились с холма. Когда ольховая роща осталась позади, дорога пересекла тыквенные и пшеничные поля, после которых пошли лачужки и домики. Такие видела только на картинках – деревянные, с покосившимися стенами и повисших на петлях ставнях. Рядом с ними жители, каждый занят своим, и никто даже не обернулся на проезжающий мимо экипаж.
Вон женщина стирает в корыте, на другой стороне мужик рубит дрова, возле следующей хижины массивная женщина доит козу…
– Как-то не слишком они тут живут в вашем Парсапольде, – заметила я.
Гоблин даже не удостоил взглядом хлипкие домики, ответил:
– Так это окраины. Тут всегда так. Разве не знала? На окраинах селятся те, у кого нет денег на центр.
– Жители «Новой Москвы» и «Рублевки» с тобой бы не согласились, – пробормотала я.
– Чего? – переспросил возница.
– Ничего. Говорю, долго еще ехать?
Гоблин откинулся на спинку и протянул:
– А… Нет. Вон, смотри. Там базар.
Он указал длинным носом куда-то влево, где скопилось куча телег, повозок и бричек разного калибра. Мелькают люди, даже сюда слышен гусиный гогот и голоса торговцев.
– Я тебя высажу вначале. А то затеряешься, – сказал возница. – Базар большой.
– Спасибо.
Когда он остановил экипаж у самого въезда в прилавки и стала прощаться, я слышала его с трудом из-за гомона и шума.