К тому же, насколько я знаю, мои враги действуют из будущего и вполне могут пересечься со мной на тропе времени.
— Но мы можем просто вернуться в прошлое к моменту сотворения Темной Стороны! — упорствовала Сладкая Отрава. — Увидим все своими глазами. Никаких загадок и готовые ответы на все вопросы!
— Не очень удачная мысль, — сказал Безумец. — Там, у начала времен, рыщут твари, способные пожрать нас всех. Я могу их видеть. Прошлое — не то, что мы о нем думаем.
Мы выжидательно смотрели на Безумца, но он явно сказал все, что хотел. С некоторых пор он стал почти полностью вменяем, но общаться с ним не легче.
— Власти решили применить вооруженную силу против Нижнего мира, — объявил Владыка Терний, — нарушая тем самым все существующие соглашения. По-видимому, изгнание демона у моих ворот явилось сигналом тревоги. Ворота уже закрыты, также блокируются все известные противнику выходы. — Владыка Терний глянул на меня: — Если хочешь, я могу их уничтожить. Там всего несколько тысяч.
Я нисколько не сомневался, что у него получится, но покачал головой, подумав об ангелах с оборванными крыльями и о людях Уокера, с которыми провел немало приятных минут во внеслужебное (а иногда и служебное) время.
— Порой смерть бывает самым чистым из возможных решений, — сказал Владыка. — Но как хочешь. А свободные выходы, конечно, есть. Никто, кроме меня, не знает всех путей в моих владениях.
— Хочешь сказать, у тебя есть секреты от властей? — спросил Грешник. — Я шокирован.
Владыка фыркнул:
— Мы уже несколько сотен лет не общались. Они отвечают за политику Темной Стороны, я — за ее душу.
— И все же нам понадобится управа на людей Уокера. Возможность спокойно работать, пока я не соображу, кому нанести следующий визит. И если власти объявили охоту на Джона Тейлора…
— Может, я смогу помочь, — успокоила меня Сладкая Отрава. — Я с Уокером… знакома.
— И никогда не говорила мне, — обиделся Грешник.
— Мне много с кем приходилось иметь дело за бесконечные годы… Власти однажды вручили меня Уокеру как подарок. Я могу навестить его, напомнить о прошлом. Попросить, чтобы отозвал своих псов хотя бы временно. Может, даже получить какие-то ответы. А если он не проявит благоразумия…
— Убивать его ты не станешь! — Грешник сел на любимого конька.
— Разумеется, милый! Чтобы отдавать приказы и отвечать на вопросы, он нужен мне живым.
— Живым и невредимым, — подтвердил Грешник сурово.
— Ах, милый, ты так и хочешь испортить мне удовольствие. Будь по-твоему, но тебе же хуже. Нашу встречу вы все сможете наблюдать, я позабочусь об этом. — Сладкая Отрава взяла лицо Грешника в ладони. — Учись доверять мне, Сидни. Я сделаю все, чтобы оправдать твое доверие. — Она неожиданно улыбнулась. — Одно я могу обещать твердо: Уокер ничего и не поймет.
ГЛАВА 9ДОБРЫЕ СТАРЫЕ ВРЕМЕНА
Изящно ступая, Сладкая Отрава вышла из ореола адского пламени и материализовалась перед изумленным Уокером. Он действительно изумился: было хорошо видно, как поползли кверху его брови. Сладкая Отрава неторопливо осмотрелась, магическим путем отправляя нам картинку: старомодная чайная комната с музыкантами во фраках и горничными в традиционной черно-белой униформе. Музыканты перестали играть и разинули рты, глядя на незваную гостью, горничные испуганно защебетали. За столом, покрытым узорчатой скатертью, Уокер застыл с чашкой чая в руке. Сладкая Отрава улыбалась.
— «Плакучая ива»! Наше любимое место. Столько лет прошло… И как приятно вновь встретиться именно здесь!
Уокер вздохнул и поставил чашку на блюдце. Хорошая чашка: фарфор, как яичная скорлупа, расписанная тонкими узорами. Вооруженная прислуга обоего пола уже окружила Уокера, стволы пистолетов хмуро смотрели на Сладкую Отраву. Кое-кто размахивал амулетами и распятиями, у одного даже была австралийская кость-указатель. Гостья укоризненно посмотрела на хозяина, и тот устало обратился к охране:
— Тревога отменяется. Все в порядке. Время реакции удовлетворительное, исключая Лаветта — явишься ко мне после смены. Всем занять места согласно расписанию.
Охрана неохотно опустила оружие и исчезла. Посетители расслабились и перевели дыхание. Уокер повернулся к музыкантам, те переглянулись и заиграли Баха.
— Здравствуй, София, — сказал он без улыбки.
— Здравствуй, Генри. Как вспомнишь, сколько лет прошло…
— Можно узнать, как тебе удалось миновать систему защиты «Плакучей ивы», да и мою персональную?
— Наше прошлое, милый. Оно соединяет нас, и это навсегда.
— Прошлое… Куда от него денешься, особенно на Темной Стороне? Не скажу, что рад тебя видеть.
Сладкая Отрава кокетливо надула губки:
— Не больно-то ты любезен. Может, хотя бы предложишь мне сесть?
Уокер вздохнул еще раз и скупым жестом указал на кресло напротив. За фасадом его сдержанности наверняка шла лихорадочная работа мысли: Уокера не выбьешь из колеи надолго, уж я-то знаю… Сладкая Отрава грациозно присела, положила руки на стол так, чтоб собеседник их видел, и улыбнулась ему.
— Как насчет чашечки чая, милый? Я умираю от жажды.
Обнаружив, что расписной фарфоровый чайник пуст, Уокер жестом подозвал официантку. Точнее, без особого успеха попробовал подозвать. Официантки сначала остолбенели, потом разыграли энергичную немую сцену, потом вытолкнули вперед одну новенькую. Героически улыбаясь, неверными шагами она приблизилась к столику. Уокер потребовал свежий чайник и еще одну чашку.
— Что-нибудь еще? — дрожащим голосом спросила официантка. — Пирожные? Сливки? Ваше пальто…
— Убирайся, не то я сожгу тебя живьем, — пообещала демоница.
Официантка удалилась бегом, чтобы впасть в истерику в безопасном месте. Уокер посмотрел на Сладкую Отраву с неодобрением:
— Ты нисколько не изменилась, София. Тут хорошими чаевыми не отделаешься. Как бы меня не внесли в черный список.
— Я думала, на Темной Стороне ты самый главный, Генри.
— До известной степени, но не более того. Постарайся удерживаться в цивилизованных рамках, очень прошу. Я хочу сохранить остатки репутации.
Новый прибор принесла другая официантка. Вторую чашку, не глядя, она подвинула в сторону Сладкой Отравы и немедленно исчезла. Уокер молча налил в чашку дымящегося чая, плеснул молока и добавил один кусочек сахару.
— Помнишь ведь! Не забыл. Ты всегда обращал внимание на мелочи, Генри. — Сладкая Отрава посмотрела на него внимательно. — Ты выглядишь старше, милый. Старше, но благороднее.
— А ты такая же, как и раньше. Впрочем, иначе и быть не может, не так ли?
— Какой ты видишь меня? — Отставив мизинчик, Сладкая Отрава коснулась губами чашки. — Я ведь для каждого выгляжу по-своему, так что сама знать не могу.
— Скажем так: в ранней молодости я питал, быть может, излишнюю слабость к Марианне Фэйтфулл[8] — этого достаточно? — Уокер нахмурился. — Что ты там говорила насчет вечного соединения? Наш… договор истек много лет назад. Считается, что неожиданных визитов не должно быть.
Сладкая Отрава пожала плечиками:
— Когда меня вручили тебе, много лет назад, была создана особая связь, чтобы ты мог призвать меня, когда захочешь. Связь разрывается только в случае твоей смерти или моего уничтожения. Система работает именно так и никак иначе. Суккуб — не рождественская открытка, суккуба получают навсегда. В конце концов, это смертный грех. Но не бери в голову, Генри, я все равно рада тебя видеть. Должна сказать, ты прекрасно держишься: я бы не слишком удивилась, начни ты бить посуду или звать экзорциста.
— Я больше не теряю самообладания: положение обязывает. Зачем ты все-таки пришла, София?
Вместо ответа Сладкая Отрава откинулась на спинку кресла и погрузилась в созерцание помещения. Музыканты играли, официантки носили чайные приборы, посетители вели приятную беседу и смаковали чай — словом, решительно никто не обращал ни малейшего внимания на столик Уокера, Сладкая Отрава кивнула, жмурясь от удовольствия:
— Мне всегда здесь нравилось. Спокойно, прилично, никто не лезет не в свое дело. Ничего не изменилось за годы, но в том-то и прелесть, не правда ли? И чай, как обычно, выше всяких похвал. Зря я не попросила пирожных.
— «Плакучая ива» никогда не была модным заведением. Но мне здесь нравится.
— Потому что когда-то нам здесь было хорошо?
— Несмотря на это.
— Не надо, Генри. — Сладкая Отрава посмотрела на него тяжелым взглядом. — До сего момента мы очень славно беседовали. Переменим тему, пожалуй. — Она показала на хрустальный шар с туманной сердцевиной у левого локтя Уокера. — Поддерживаешь контакт с твоими людьми на задании? Не знала, что эта техника все еще в ходу. Ну, ты традиционалист, Генри.
— Я предпочитаю средства, выдержавшие испытание временем. Новомодным выдумкам нельзя доверять, пока они… не выйдут из моды.
— Ты не всегда был таким скучным! А помнишь… другое место?
— Пожалуйста, не надо! Только не та курильня…
— «Лиловая дымка»! — Сладкая Отрава беззвучно рассмеялась. — Место, где каждый мог расслабиться по полной программе, утеха шестидесятых! Лучший опиум, лучшая травка на Темной Стороне, шелковые подушки и кислотный свет в придачу. Лучшее место, чтобы послушать музыку и отведать воображаемого зелья, вроде тадуки или листьев танна. Помнишь, сколько времени мы провели там, бросая вызов бесконечности? Нет, ты тогда не был таким чопорным, Генри. Заведение еще работает?
— К счастью, нет. Там сейчас оздоровительный комплекс под названием «Фанаты здоровья». Молодые офисные клерки проводят там свой обеденный перерыв: разминаются на пути к первому сердечному приступу.
— Какая жалость. Но может быть, следы былого еще остались в том воздухе? В былые времена можно было опьянеть, лишь повторив несколько раз название.
— Я не вспоминал о «Лиловой дымке» уже много лет. Но я многое не люблю вспоминать.
— Не смотри так, Генри. Разве ты не рад меня видеть?