– Нет, этого к делу не пришьешь. Но если злодеи там, я их увижу, – заверил я Сергея самым серьезным, убеждающим тоном.
«Да что ты! – съязвила Синя. – Подождешь там до очередного жертвоприношения и отсканируешь все ауры?» – Я от нее отмахнулся. На месте что-нибудь придумаю.
– Да, с этим денег не выбьешь, – с сожалением произнес Сергей. – Вот если бы оттуда нелегальные поставки золота через нашу фабрику отмывались, тогда другое дело. По слухам, Змей за рыжьем в те края поехал, и местные опера агентурные сведения о старательстве имеют. Без доказухи, к сожалению. Но буду думать, как тебя отправить.
Из милиции я сразу поехал в Дом быта «Заря», где среди магазинов, киосков, офисов мелких контор размещался салон «Спа». Елизавета, слава богу, была на месте.
Внаглую обработал ее внушением и устроился экстрасенсом. Неофициально. Деньги – в кассу, семьдесят процентов – мне. Цену назначаю сам, без прейскуранта, исходя из тяжести случая.
«Егор. Магистр белой магии. Чистка ауры, правка кармы, снятие сглаза и приворота, улучшение здоровья, аурная диагностика и другие магические услуги».
Эта надпись в понедельник появится на дверях моего кабинета, который рабочие побежали избавлять от хлама. Глухая каморка два на два метра, которую директриса Дома быта в моем присутствии передала Елизавете с радостью. За выходные ее отскоблят и покрасят, поставят два кресла: офисное на колесиках для меня и простое для посетителя… тьфу, посетительницы. Больше мебели не нужно.
Я стал магистром. В Эгноре мне до этого звания расти и расти. Земля оказалась раем для карьеристов: хлоп – и магистр. Да хоть архимаг! Удобно.
Вернувшись с работы, Зина со мной заговорила.
– На работу устроился? – спросила как ни в чем не бывало.
– Да, Елизавета Петровна соизволили меня взять, оказали милость, – ответил я, чувствуя облегчение. Наконец-то! А то эти дни неудобно себя чувствовал. Не виноватым, а именно неудобно. – Как отработала?
– Нормально. Вереса сегодня выписали. Представляешь, как быстро! Удивительно, – сказала и прошла на кухню.
Я за ней. Стал смотреть, как накрывает на стол.
– Он все это время разве у вас лежал?
– Ты что? В хирургии давно, я же тебе говорила. Сегодня поднялся ко мне. Знаешь, – задумчиво сказала Зина, садясь на табурет, – он все про нас позабывал, но что-то его гложет. Извиняется и сам не понимает за что.
– Бог ему судья.
– Конечно, – согласилась и встала. Продолжила резать-разогревать.
Несмотря на обиду, кухню она не бросала. Вернее, мы, как обычно, продолжали готовить по очереди.
– Я уже уходить собралась, а тут Лизка звонит. С того дня, когда ты в первый раз к ней подходил, не звонила, а тут вдруг… ни с того ни с сего. Мне любопытно стало. Приняла, говорит, твоего мужика на работу без документов, помни, мол, мою доброту. И еще много чего наболтала, – добавила, косясь на меня.
– Стерва она порядочная, – высказался я. – Под меня клинья подбивала, но я сразу отшил.
– Правда? – удивилась Зина. – А мне сказала, что ты не в ее вкусе и совсем наоборот все было… – и словно опомнившись, с недоверием: – И ты не поддался?
– Не-а, я стойкий.
– Вижу, что стойкий, – угрюмо подтвердила девушка, отвернувшись.
После ужина я полез в Интернет искать все, что относится к сатанистам, особенно с древнеегипетским уклоном. И о Тунгусском метеорите статьи почитать.
Ночью проснулся от прикосновения. Я лежал на боку. Зина в «ночной» футболке заняла вторую половину двуспальной кровати, впервые оказавшись рядом, в одной постели со мной. Получалось так, будто мы, старые муж с женой, спим после трудного дня, уставшие, любящие друг друга. Смотрели глаза в глаза и не могли наглядеться, боролись с Морфеем, но он победил, нас сморило. Я погрузился в мир снов глубоко, не вынырнуть, а Зина почему-то проснулась. Самыми кончиками пальцев стала водить по моему лицу, словно кистью по мольберту. Касалась аккуратно, нежно, опасаясь меня потревожить. Обрисовывала каждую черточку, будто запоминая, фиксируя в памяти навек, как перед расставанием. Я чуть колыхнул ресницы и сразу зажмурился, избегая встретиться с Зиной взглядом. Было щекотно, но в целом приятно. Пахло женщиной. Густой бархатный запах нес в себе флюиды желания.
– Зиночка, что ты делаешь, я не железный… – прошептал я, возбуждаясь.
– Нет, ты железный. А еще глупый. Я люблю тебя. Сначала думала, что здесь полюбила, в доме, но недавно поняла – влюбилась сразу, в больнице. Я тоже глупая. Ждала, ждала и… это ничего, что ты женат. Люби свою Лизу сколько хочешь, и дай бог ей здоровья, а меня просто терпи, хорошо? Молчи. Не прогоняй меня, как Лизку… – с этими словами впилась в мои губы.
Дальше случилась страсть. Немного разочаровало то, что наши ауры в кульминационный момент не слились. Кто не испытывал те ощущения, тот не поймет, в чем потеря, описать слияние невозможно, но в целом… дух ввысь взмывал, звезды счастьем полыхали, расслабление по телу растекалось. Истома укутала нас ласковым одеялом, и мы, обнявшись, уснули.
За пару часов утреннего сна мне успела присниться Лиза. Мы лежали на мягкой траве в нашем замковом парке. Она смотрела на меня, лукаво улыбаясь. Ничего не говорила. Теребила мне волосы, наматывая пряди на палец, и молчала. Потом приблизилась и коснулась влажными губами носа, обслюнявив его. «Я все вижу…» – хитро так прошептала, подмигивая. Там же, во сне, мне вдруг стало ясно, чего хочет любимая женушка, как озарение на меня сошло. Она говорила: «Ой, да все я понимаю, дорогой ты мой, не бери в голову, не терзайся. Жду тебя, томлюсь и скучаю. Завершай там дела, не тяни…» Мне стало легко и спокойно, словно в теплую воду окунулся, в надежное материнское лоно вернулся.
Субботу и воскресенье провел в Доме быта. Подсказывал рабочим, что надо делать, заодно увеличивал им усердие и ответственность, чтобы не спустя рукава работали. И сам не чванился, таскал ведра и тряпки. Наконец мы с Зиной притащили туда высокую напольную деревянную подставку из-под цветка, плафон на лампочку «под хрусталь» (на ту, что горела над дверью, своим видом и расположением делающая помещение похожим на туалет) и пару горшочков с живыми цветами. Горшки были в кашпо макраме, их можно было вешать на гвоздь. Что я сразу и сделал, украсив стены. Подставка заняла середину кабинета, за ней пристроили крутящееся кресло на колесиках, рядом с входной дверью нашлось место для простого, но вполне удобного кресла с деревянными подлокотниками. Цвет стен подсмотрел у гипнотизера, пастельно-бежевый. Ощутимо пахло свежей краской. За ночь, я надеялся, проветрится.
– Утром захватишь покрывало на кресла, я подберу, – посоветовала Зина, с сомнением глядя на вытертую обивку. Мебель, увы, была старой. Что, впрочем, привносило в холодное канцелярское помещение толику домашнего уюта.
– Возьму. А где, ты говорила, стеклянный шар можно купить?
Без хрустального шара какой ты маг? Правильно, никакой. Он, хрусталь, силу прибавляет. Разве не знали? Чакры опять же раскупоривает. И в будущее можно смотреть, и в прошлое. Незаменимая вещь в хозяйстве!
– В «Детском мире», – напомнила Зина.
Этот шар займет центр кабинета, ляжет на подставку из-под цветка. И к чародейству все будет готово. Секундочку, а документы? Любой уважающий себя маг просто обязан иметь дипломы и сертификаты в рамочках на задней стене, за спиной хозяина. Я себя уважаю. Трех ярких листов формата А4 должно хватить. Сегодня же скачаю, подрисую и распечатаю. Теперь все.
Первая посетительница пришла в одиннадцать. Ухоженная женщина лет под сорок в махровом халате. С одних процедур – на другие.
– Простите, я просто так заглянула, – сказала, якобы извиняясь, и скривилась, осмотрев обстановку.
Это она еще дипломы не прочитала. Грундская академия магии, аналогичное учебное заведение города Шелтона, где проходил специализацию в аспирантуре, и школа друидов Асмарского леса. Не тяп-ляп, а двадцать лет учебы!
– Пройдите, госпожа, осмотритесь, – напевно произнес я, стараясь говорить насыщенным баритоном. Медленно встал и важно, с достоинством поклонился.
Я был в китайском костюме, в том, который «от Версаче», в котором с Седым встречался. Только волосы были распущены и красиво ниспадали на плечи, закрывая их едва не до половины. К кожаному ободку, опоясывающему лоб, Зина прилепила какую-то блестящую висюльку, которая при любом движении щекотала мне переносицу.
Барышня фыркнула и сделала два шага по каморке. Потянув носом, поморщилась.
– Хоть бы проветрили, – проворчала, читая дипломы. – Вырядился, как в сетевом маркетинге, такой же мошенник… – шептала как бы про себя, но так, чтобы я слышал.
– Будет исполнено, госпожа, – снова поклонился и незаметно сунул в рот карамельку.
По помещению пробежал легкий ветерок. Всколыхнул нам волосы и вылетел в вентиляцию.
– Проветрил, госпожа. Не угодно ли присесть? – предложил я, изящным движением указывая на кресло.
Она тщательно скрыла удивление от внезапно возникшего и исчезнувшего сквозняка и теперь внимательно искала потайной вентилятор.
– Что ж, присяду. А где такие заведения находятся? Никогда не слышала, – спросила с усмешкой, намекая на «липовые» дипломы.
Ей было неудобно за халат, но виду не подавала. Она действительно просто так заглянула в приоткрытую дверь. Мне не верит и считает клоуном. Вот только вентилятор ее сбил. И где он, зараза?! Все это было написано на ее лице аршинными буквами.
– Неудивительно, госпожа, о них знают исключительно посвященные не ниже второй ступени. Это закрытый мир. – Я сидел, закинув ногу на ногу. – Создать ветер, свет – для меня сущая ерунда. Я – целитель, – заявил я гордо.
На лице женщины расцвела злорадная улыбка. Сразу забыла неудобство от халата и перестала искать вентилятор.
– Значит, вы, молодой человек, легко определите мою болезнь. Только не надо «что-то с желудком» и прочее. – Поудобней устроилась в кресле. – Я жду. Или мне руки на шар положить? – спросила совсем уж ядовито.