Мирон собирался попросить, чтобы Жура вызвала для Алисы такси, но теперь спросил краем губ:
— Так можно?
— О! — в тон ему ответила Жура. Она шла уверенно и твердо, Мирон не был уверен, что шорница нуждается в его помощи. — Со мной — да.
— Была ноша моя — Жура пришла, себе взяла, — быстро проговорил он и на секунду поймал взгляд Василия, шагавшего позади.
Спальня с полукруглой стеной освещалась только гирляндой, натянутой под потолком. Огромные окна по периметру были закрыты черными рулонными шторами. Кроме надувного матраса, на котором лежали сейчас сам Ноа и Этери, и компа с тремя мониторами, здесь ничего не было. Мирон присел в игровое кресло, с наслаждением откинулся на спинку — в таком кресле можно было просидеть всю жизнь. Над столом к стене скотчем были прикреплены листы бумаги с набросками манги. Ничего себе, Ноа рисовал мангу!..
— Господи, — простонала Этери. Когда Мирон обернулся, она сидела, прижав пальцы к вискам.
— Дерьмо, — пробормотал Ноа, скатываясь с матраса, взгляд его сфокусировался на Мироне. — Эй! Ничего там не трогай.
— Что вы видели? — без особой надежды спросила Жура.
— Видели?.. — Казалось, Этери вот-вот заплачет. — Я там умирала. Не могла пошевелиться и чувствовала, как по очереди отказывают органы.
— То же самое, — тихо подтвердил Ноа.
— Я, кажется, придумал, — сказал Мирон, и все посмотрели на него. — Я знаю, как найти бездушь.
Глава 7. Одноразовые люди
— Се-ра-фи-мо-ви-ча, — повторил Влад по слогам курьеру, — дом два, подъезд одиннадцать. Все верно.
Он сбросил звонок и снова забрался под одеяло. Что там сегодня? Воскресенье, кажется. Девять дней… Чуть не проспал — алые полосы заката на обоях становились всё более тусклыми.
Влад закрыл глаза и дремал, пока не заиграл домофон. Забрал у курьера еще горячий пакет, разорвал бумагу и прямо в прихожей вцепился зубами в бургер. Прикончил его в три укуса — стало лучше. Девять дней, помянуть бы… Пошатываясь, он дошел до кухни и пошарил в коробке, которая стояла под столом, — забрал с поминок, что осталось, — но внутри оказалось пусто. Влад сумрачно пересчитал пустые бутылки под мойкой. Тринадцать здесь и две в спальне — все верно.
Сунул босые ноги в кроссовки, бросил взгляд в зеркало в прихожей: ну и рыло… Дыхнул в сложенную лодочкой ладонь и поморщился.
В дверь позвонили. Влад посмотрел в глазок и сразу отпер. Поздоровались без слов — ударом кулака о кулак.
— Привет, Сераф, — сказал Влад сидящему на плече приятеля крупному еноту, и енот протянул лапку в ответ. — Может, яйцо ему? У меня больше нет ничего.
— Давай свое яйцо. Но вообще вот.
Влад принял тяжелые пакеты и потащил их на кухонный стол.
— Блин, чел! Тут на неделю жратвы!
Приятель появился из ванной с влажными руками, отломил от связки один банан и срезал кончик. Некоторое время оба наблюдали, как енот держит лапками кусочек банана и быстро его лопает.
— Только сладким не угощай — у него диабет будет.
— Окей.
Влад достал со дна пакета бутылку, дунул в стопки, разлил. Не чокаясь, выпили.
— Ты как вообще?
— Да… — Влад вытер заслезившиеся глаза. — Как в аду. Она мне по ночам сообщения пишет. Я отвечаю. Утром смотрю — только мои непрочитанные висят.
— И что пишет?
— Ну, что задерживается, скоро приедет — вот это все. Как тогда, только разными словами. То пробка, то гайцы ее остановили, то к маме заскочила… Я тебя жду, говорю. Приезжай, говорю, поскорее, я дома, жду. А она… — Голос сорвался. Влад помолчал, глядя на купола за окном. — Я вон даже в церковь сходил, икону купил. Бабка посоветовала.
Заламинированная бумажная икона Серафима Саровского лежала тут же на столе, на ее блестящей поверхности засох след от чашки.
— Это хорошо. Это правильно. Но, может, к психологу? У меня есть хороший.
— Да я фиг знает, что еще… А он снотворное может прописать? Вот это… — он щелкнул ногтем по бутылке, — больше не помогает.
— За снотворным — к психиатру.
Влад сунул в рот кусочек остывшей картошки фри, размышляя.
— Хотя, может, и психолог справится. Вот слушай: я бухущий лежу, и рубит уже, но потом такая почесуха накрывает! Все с себя снимаю, голый на пол ложусь — по фигу. До пяти утра могу скрестись, не соображаю ничего, но и не засыпаю. Что, психосоматика?
— По-любому. Ты близкого человека потерял. И она тебе пишет.
— Да уж…
Опрокинули еще по одной. Приятель отставил рюмку и поднялся. Енот, будто прочитав мысли, вскарабкался по его штанине на плечо.
— Завтра станет полегче. Я тебе контакт психолога скину. И это… — Он забрал со стола початую бутылку. — Давай в душ — и спать. Надо жить жизнь.
— Хорошо, — сказал Влад. — Ты прав.
Он закинул продукты в холодильник и действительно поплелся в душ — кажется, впервые за все эти девять дней. Постоял, подставив шею и плечи под острые горячие струи, почистил зубы, растер по коже пену и снова постоял с закрытыми глазами, чувствуя, как мягко слипаются веки, но не потому, что он выпил, а потому, что тело требовало сна без допинга.
В комнате Влад распахнул окно. Пахло городом, город шумел снаружи. Он лег и взял телефон, чтобы поставить будильник.
Там уже было новое сообщение. Влад не хотел читать, но прочел.
«Прости, я задержусь. У Насти проблемы, мы сидим в “Эпиграмме” на Чистых. Я пью только кофе».
Строчки расплывались. Она была в «Эпиграмме» с подругой Настей тогда. И тоже уверяла, что не будет пить.
«ТЫ ВЫПЬЕШЬ ШЕСТЬ КОКТЕЙЛЕЙ, — набрал он капсом. — ПОТОМ СЯДЕШЬ ЗА РУЛЬ И РАЗОБЬЕШЬСЯ. ВМЕСТЕ С ТОБОЙ УМРУТ ЖЕНЩИНА И РЕБЕНОК В КОЛЯСКЕ».
Швырнул телефон на кровать и выскочил из квартиры. Только в лифте понял, что стоит босиком, но двери уже открылись на первом этаже.
На лестнице сидел и увлеченно играл в PSP пацан лет девяти. Мельком глянул на Влада, когда тот вышел из лифта, подвинулся к стене, освобождая проход, и снова уткнулся в игру. Влад не стал подниматься, а сел рядом. Некоторое время он молча следил за игрой, но наконец не выдержал:
— Влево! Еще! Прыжок!
Пацан с силой давил на кнопки и наклонялся, будто помогая персонажу. Когда уровень был пройден, Влад хлопнул его по плечу.
— Круто! Хочешь, отдам тебе свои диски? У меня валяется несколько, мне они не нужны.
— Правда? Просто так?
Влад кивнул. Выражение радости на лице пацана медленно сменилось озабоченностью.
— Только я к вам домой не пойду. Мне мама запрещает.
— Да не вопрос. Я принесу… Тебя как зовут?
— Рэд Дэвил девятьсот шестьдесят девять.
— А реально?
— Серафим.
— Влад, — улыбнулся Влад и протянул руку. — Если подождешь пять минут, то я…
— Сима! — позвали сверху. — Симочка! Домой пора!
К ним спускалась женщина во флисовом костюме, с такими же, как у пацана, глазами. Коротко поздоровалась с Владом и увела сына.
— Завтра утром принесу! — крикнул он вслед. — Сюда. В девять!
Влад встал со ступеньки, отряхнул штаны и пешком поднялся на свой девятый. Понадеялся, что физическая нагрузка поможет уснуть, но знакомый зуд настиг уже на пороге. Чертыхаясь, он сбросил с себя всю одежду и растянулся на паркете между окном и кроватью. Где-то играла музыка, в щелях деревянных рам свистел ветер, сквозняк обдувал лицо. Влад открыл глаза и увидел, как в темноте над головой вспыхивает и гаснет зеленый светодиод телефона. Он протянул руку, но одернул себя. Она всегда писала одно и то же, разными словами воспроизводила их последнюю переписку. И как бы он ни старался узнать от нее что-то новое, задавая вопросы в попытке сломать зацикленный алгоритм, — это не срабатывало. Сначала всегда шло: «Прости, я задержусь». Потом причина, совпадающая с той, что была на самом деле, или другая, но любая из этих причин могла оказаться правдой. Затем: «Люблю тебя. Закажем что-нибудь на ужин?»
Прости, я задержусь.
Это ты?
Застряла на кольце, тут авария, скорая никак не проедет.
Ты умерла.
Зачем ты мне пишешь
Ты кто?
Люблю тебя
КТО ТЫ
Настя? Хватит, шутка говно
Закажем что-нибудь на ужин?
Ты
Умерла
Твой телефон разбился
Он у меня
В реальной переписке Влад говорил, что запек стейки семги и сделал салат. На это она уже не ответила — и не приехала ни через час, ни через два. Он поужинал один, принял душ, немного посидел за ноутом. Написал ей, что ложится, позвонил, но она не ответила. Оставил звук включенным, а не перевел телефон в ночной режим, как обычно. Проснулся от звонка ее мамы, с которой связались гайцы.
Он отправил деньги мужу сбитой женщины. Был на двух похоронах. Его не обвиняли и не прогоняли: стоял, смотрел, после выпил с вдовцом, и вдовец наконец-то дал ему в морду. Влад размазал кровь рукавом, скинул ему еще денег и поехал домой. Ночью она написала.
И теперь Влад лежал и смотрел на мерцающий светодиод, пока не начали слезиться глаза. А когда сморгнул слезы, то уже держал телефон в руке.
Там было сообщение, которого она не присылала раньше.
Найди Серафима
В половину девятого Влад стоял возле лифта с пачкой дисков для PSP. Утро понедельника, обычно в это время лифта не дождаться, а сейчас дом словно обезлюдел. Влад прислушивался, время от времени поглядывая в телефон. На этот раз сообщение не исчезло — фраза «Найди Серафима» висела после всех его непрочитанных и была отправлена с номера человека, который лежал в земле.
— Простите! — дернулся он, когда к лифту подошла знакомая женщина с короткой стрижкой — мама мальчика. — Я ищу Серафима, но он, наверное, уже в школе, я… обещал ему подарок. Вот. — Влад протянул пакет с дисками. — Это просто так, мне они не нужны. Вы ему передадите?
Она на мгновение прикрыла и тут же распахнула глаза, как если бы уснула и сразу проснулась. Шумно выдохнула, и Влад мог поклясться, что с ее губ сорвалось облачко пара.