Мирон обошел ее по широкой дуге, оперся ладонями о край кухонной столешницы и только тогда сформулировал:
— Тебе в школу не пора?
Девочка наградила его тем же взглядом, что и енотиха чуть раньше.
— У нас каникулы.
— М-м… Может, тогда позвонишь маме, чтобы она тебя забрала?
Девочка возила пальцем по экрану, звуки трендов «Тиктока» сменяли друг друга меньше чем за секунду.
— Мама сказала, что она уезжает в командировку, а я пока поживу здесь.
Алиса, в панике подумал Мирон, Алиса! Влетел в спальню, сбросил подушки, под которыми нашелся телефон, и набрал ее. Потом снова и еще раз пять, прежде чем услышал ледяное:
— Да.
— У меня тут ребенок.
Алиса помолчала.
— Ну, Отдельнов, что сказать. Поздравляю. Уверена, это именно та ответственность, с которой ты справишься.
— Да не мой, чорт, Алис, я не знаю чей! Возьми такси, я оплачу, только прямо сейчас приезжай. Я не знаю, что с ней делать.
— Я у Дани.
— А… Прости.
Он сбросил вызов. Давай думай сам. Думай сам, решай сам. В Видное ее нельзя: родителям в жизни не объяснить. Калерия пошлет его на хрен: общение с ней с самого начала не заладилось. Этери? О ее жизни Мирон ничего не знал. Или же сбагрить каким-нибудь родственничкам до возвращения блудной мамки…
Окрыленный таким элементарным решением, Мирон вернулся на кухню. Девочка все еще была там и встретила его взглядом исподлобья.
— Мы завтракать будем? А то уже обедать пора.
— Закажу. — Он честно открыл приложение доставки. — У тебя бабушки-дедушки есть?
— Нет.
— А дальние родственники?
— Есть, только я их не знаю.
— И где они?
— В Петрозаводске и в Иркутске.
Вот тебе и Карелия. Вот тебе и Байкал.
— Ты где вообще живешь? Ну, твой адрес?
— Мама говорила не называть незнакомым.
Фраппе как раз вернулась в свой вольер, и девочка тоже забралась туда с ногами.
— Я знакомый. Ты у меня ночевала.
— Но ты же не будешь у себя воровать. А у нас будешь.
Мирон словно бился лбом о невидимую стену, даже голова заболела. Девочка снова схватила Фраппе — енотиха счастливой не выглядела. Больше всего на свете Мирону хотелось, чтобы девочка собралась и исчезла.
— Тебя не видят, — сказала она вдруг, и Мирону понадобилась пара секунд, чтобы сопоставить эту мысль с их предыдущим разговором. Мысль туда не подходила. — Ты много делаешь, стараешься, но никто этого не замечает и не поддерживает тебя. Родителям не скажешь. Остальные заняты своим или им все равно. И рука болит. Болит, да? — Он привык к боли, но после этих слов почувствовал ее снова. — Бедный Мирочка. — Она выпустила енотиху, подошла к Мирону и потянулась, чтобы погладить его по голове. Глаза отчего-то защипало. Он покорно сидел, пока девочка приговаривала: — Все будет хорошо, хорошо.
А потом запищал домофон. Пришлось вставать и идти в прихожую.
— Кто?
— Я, — ответили тихо.
На пороге стояла Алиса, в ее волосах блестели капельки воды. Она выглядела такой же утренней и несобранной, как и он сам.
— Здравствуй.
Она кивнула и пристально на него посмотрела.
— Ты плачешь?
— Нет, — сказал Мирон и отвернулся.
Алиса прокралась в кухню и мгновенно переменилась. Как будто подключила к себе пауэрбанк с зарядом веселья.
— Приве-ет! И тебе, Фраппе!
Эту дважды приглашать не требовалось — енотиха мгновенно вскарабкалась по джинсам, и теперь ее гладили четыре руки.
— Как тебя зовут?
У девочки есть имя, точно. Мать ее не представила, а сам он спросить не догадался.
— Марта.
— Класс! Я Алиса. — Она взяла со стола телефон в ярко-розовом чехле с поп-сокетом в виде кошачьей лапки. — Можно глянуть?
Марта с готовностью кивнула, — похоже, внимание Алисы ей нравилось.
— Хочешь покормить Фраппе? В холодильнике есть бананы.
Избавившись от девочки, Алиса быстро разблокировала телефон и открыла телефонную книгу. «Мамочка» — прочитал Мирон, прежде чем она нажала вызов. Абонент ожидаемо не отвечал или был временно недоступен. Фраппе и Марта жевали один на двоих банан.
— Ладно. — Оптимизм Алисы и не думал угасать. — Марта, ты из Москвы? Далеко живешь?
— На Каширском шоссе.
— А что там рядом интересненького? Куда обычно ходишь?
Марта пожала плечами.
— В «Плазу». Еще у нашего дома раньше был большой книжный магазин, а потом его закрыли.
Мирон истолковал брошенный на него взгляд Алисы верно и быстро поискал: вот оно — дом 88, дробь 26, cтроение 2, «Московский дом книги», больше не работает, прямо напротив — ТРЦ «Плаза».
— Погнали.
— А завтрак? — жалобно напомнила Марта, хотя послушно начала сгребать в небольшой рюкзачок раскиданные по дивану игрушки.
— По пути заскочим.
Мирон припарковал «Эскалейд» во дворе серой многоэтажки — одной из четырех, стоящих в ряд вдоль Каширки. Двор как двор: трансформаторная будка, детская площадка, криво кронированные тополя. Возле каждого из двух подъездов стояло по выкрашенной в коричневый лавке — сейчас они пустовали.
Сонная Марта с рюкзаком за плечами и бумажным пакетом, полным бургеров, наггетсов и картошки фри, в руках остановилась у первого подъезда. Приземлив пакет на лавку, она сняла рюкзак и пошарила внутри. Раздался звук, похожий на перекатывание деталек лего. Ключ все-таки нашелся — на самом дне. Глядя, как она понуро поднимается по лестнице и ковыряет ключом в дверном замке, Мирон ощутил укол жалости и сам себя одернул: других вариантов нет, просто нет.
Вслед за Алисой он обошел комнаты: спальня и детская; если сложить их вместе, общая площадь оказалась бы меньше кухни в доме-яйце. Балкон на три шага. Грязная посуда в мойке. На полке холодильника нашелся зеленоватый хлеб и вздувшийся йогурт.
— Ладно, — сдался он, — нельзя оставлять ее здесь одну.
Алиса согласно закивала. Мирон вышел на лестничную клетку и позвонил в соседнюю квартиру. Никто не открыл: середина рабочего дня, ничего удивительного. Только третья попытка увенчалась успехом — старческий голос надтреснуто поинтересовался:
— Кто?
— Соседи ваши.
Дверной глазок почернел.
— Это вы, что ли, недавно переехали?
— Да мы, мы.
Щелкнул замок. Мирон выставил перед собой Марту и взглядом призвал на помощь Алису.
— Можно она побудет у вас немного? — улыбнулась та суровой пожилой женщине. — Ее мама должна скоро вернуться.
— Тетечка! — взвыла вдруг Марта. — Не слушайте их! Мама в командировке, а меня оставила с братом. Они хотят выгнать меня из квартиры, а сами будут курить, пить пиво и заниматься сексом! Они могут даже вообще меня не забрать!
— Тьфу! — скривилась пенсионерка. — А с виду такие приличные… — И захлопнула дверь.
Мирон растерянно таращился на Алису. Она явно едва сдерживала смех.
— Я здесь не останусь, — упрямо буркнула Марта и пошла обратно к лестнице. — Она котят утопила.
— Ты это только что выдумала! — не выдержал Мирон. У него сдавали нервы.
— Нет, я знаю. Я увидела по ее рукам.
Впечатывая огромные кроссовки в пол, Марта выскочила из подъезда, села на скамейку возле игровой площадки и подтянула колени к груди. Мирон и Алиса устроились напротив. Было пасмурно, но душно, ветер вяло шевелил оставшиеся листья тополей и не освежал.
— Твои всё еще думают, что ты присматриваешь за квартирой одногруппника, который уехал?
— Ну да, а что им еще скажешь.
— Ты редко приезжаешь.
Мирон нащупал в кармане пачку сигарет, но посмотрел на Марту и передумал.
— Я работаю.
— Что планируешь делать летом?
— Работать.
Алиса помолчала, а когда Мирон совсем было решил, что пора ехать, поделилась:
— Мы с Даней в июле в Турцию на месяц хотим.
— Кайф, — сказал Мирон. — Желаю удачи.
Когда он пошел к машине, Марта с рюкзачком и бумажным пакетом из фастфуда засеменила следом. Он забрал у нее пакет и сжевал ломтик холодной картошки.
— Я могу тебе помочь. — Говоря это, Алиса выглядела как человек, который нуждается в помощи не меньше него. — Могу пожить у тебя какое-то время, пока ты будешь искать ее маму. Ты ведь быстро ее найдешь, да?
Марта уже пристегивалась на заднем сиденье, поэтому, прежде чем ответить, Мирон вышел.
— Нет, — сказал он на всякий случай шепотом. — Ничего не получилось. Это первое, что я попытался сделать, когда она сбежала. Я могу создать человеку потребность — например, немедленно вернуться. Но это не сработало. Она не пришла. Наверное, придется искать труп Вики, о которой она говорила.
Он ждал вопроса о трупе, но Алиса спросила о другом.
— Создать потребность?.. — Ее голос дрогнул. — Любому человеку? Любую?
— Вроде того. Не переживай, я не использую это для себя.
— Я и не переживаю. — Мурашки на ее руках намекали на обратное. — Так что, мне остаться?
— Останься.
Она внезапно повеселела: снова заулыбалась, прыгнула в машину и даже музыку включила. Вообще непонятно, что с человеком происходит.
— Тогда заедем в эту «Плазу»? Нужно купить кое-что для жизни. Я сделаю пасту, вечером сериальчик посмотрим. Мне послышалось или ты сказал «труп»?..
Чтобы перетаскать в дом покупки, на парковку пришлось возвращаться несколько раз. Тем временем Алиса закидывала продукты в холодильник, и иногда Марте приходилось гоняться за Фраппе, которая волокла в вольер то пачку сухариков, то мармелад, то колбасу.
Когда суета наконец улеглась, Марта убежала в «бальный зал» — огромную пустую комнату на третьем этаже. Концентрация ангелов и лепнины там зашкаливала невообразимо, особенно в росписи на купольном потолке. Из всей обстановки — бильярдный стол и непонятная сварная конструкция — видимо, работы Ноа. Растопыренная коряга и привлекла внимание Марты. Сейчас она переносила наверх коробки с гирляндами на батарейках и купленные специально тюлевые шторы — золотистые, фиолетовые и розовые. Из всего этого Марта собиралась соорудить Белый вигвам. Отчего он Белый, Мирон так и не понял.