— Девичье? — подсказал Трофим, подходя к столу.
Он нахмурился — Кузьму снова придется оставить тут, в доме. Нельзя его в лес брать. Мало ли что там случиться могло.
— И кудри твои отлично подошли, — Ваня погладил Макса по голове, и тот отскочил, отмахиваясь, — Прикинь, был бы лысый, как я, вот бы девка чуднАя получилась, а так очень даже… Миленько.
— Даже не девичье, — Макс потрогал свои щеки, — Детское. Кожа мягкая…
А потом посмотрел на ладони, ставшие тоньше и изящнее, и вздохнул.
— Ладно, хорошо хоть прыщей подростковых нет, и то хорошо.
— А были? — повернулся к нему Трофим.
— Конечно же нет! — гордо ответил тот и снова принялся ходить из стороны в сторону, — Очень неудобно, очень…
— Вань, — позвал колдун, — Сходи подбери нашему жертвенному агнцу что-нибудь из Лидиных вещей, не юбку, ясное дело, но свои штаны Максу теперь великоваты.
— Сделаю, — отсалютовал Ваня и побежал к лестнице.
— А как мне себя надо будет вести там, в лесу? — посмотрел исподлобья Макс, — Ходить, смотреть на звезды?
— Ага, — Трофим поглядел в окно — над дальними соснами только взошла луна. И сил в нем было предостаточно, своих и заемных. Он достал сигарету и приоткрыл створку. Даже соскучился по этому нетерпеливому предвкушению перед делом.
— А конфетку вы мне дадите, если уж на то пошло? — продолжал глумиться Макс, и Трофим, закрыв глаза, улыбнулся.
Хорошие были времена, когда они с Ольгой так по глубинкам мотались. Когда он сошел с этой дорожки? В какой момент решил, что мир больших денег ему ближе? Зачем? И Олю теперь не вернешь. Только вот и остался от нее этот нескладеха…
Он вздохнул:
— Даже две, если будешь себя хорошо вести.
— Легинсы пойдут? — крикнул, свесившись с перил лестницы, Ваня, — И кофта длинная? Норм?
— Сойдет, — милостиво разрешил Макс, — Тащи. И отвернись, когда я переодеваться буду. Это раньше я мог спокойно, а теперь, знаешь ли, девичья честь и все такое…
— Честь — это хорошо, — сунул ему в руки куль с вещами Ваня и отошел к Трофиму. Ваня заметно приободрился, даже плечи расправил. Трофим усмехнулся. Сегодня он, кажется, первый раз в себя поверил, может, и выйдет из него толковый колдун со временем.
— Да как это, блин, — пыхтел за их спинами Макс, — Как они это носят? Колготки какие-то без носков. Чешется все…
— Кашемир не чешется, — ответил через плечо Ваня.
— Что бы ты знал о кашемире, балда, — беззлобно ответил тот, — Обычная шерсть. Ну, может, чуть синтетики.
— Хорошие разговоры, — покивал задумчиво Трофим, — Девичьи.
— Идите вы… — огрызнулся Макс и выдохнул, — Хорошо, хоть размер ноги не поменялся. Такая вот девочка-припевочка с сорок четвертым размером кроссов. Все. Готов. Готова, то есть.
— Вань, вещи собрал? — повернулся Трофим и довольно оглядел переодевшегося Макса. Да, так он еще больше походил на девчонку, но мавки смотрели не глазами, для них изменилась его суть, кардинально поменялась. Трофим подошел ближе, втянул воздух рядом с шеей парня и кивнул — теперь любая нежить не признает в нем мужчину. Хорошее зелье. Надо Ваньке показать.
— Вот мужики пошли, — картинно возмутился Макс, — Сразу лезут нюхать! Я, может, девочка порядочная!
— Ага, — Ваня осторожно складывал в рюкзак мешочки с травами, — Порядочная — это когда не одна на сеновал идешь, а с кузнецом?
— Именно! — Макс покрутился на месте, растопырив руки, и звонко рассмеялся.
— Батя твой мне заранее на все добро дал, порядочная девочка, — обрадовал его Трофим, хмыкнув, — Ладно, хватит болтать, упустим время — останемся тут еще на ночь, а я не хочу.
— И я не хочу, — тут же согласился Ваня, вскидывая на плечо Трофимов рюкзак, — Пошли что ли?
В лесу было промозгло, так, как бывает на стыке осени и зимы. Скоро начнутся первые холода, деревья скинут листву и даже нежить разбредется по норам. Нет, они не засыпали на зиму, но затихали, будто сама природа их немного притормаживала.
— Все, — остановил пацанов Трофим, когда впереди, в просвете между деревьями, засветилась гладь реки, — Дальше Макс один.
— Есть, — вытянулся он, — Иду, гляжу в оба, свищу.
— А? — нахмурил лоб Ваня.
— Свищу, говорю, — объяснил Макс, — Хорошенькие девочки, которые гуляют ночью по лесу, должны свистеть, чтобы доводить до седых волос любого случайного прохожего. Не знал что ли, деревня?
— Я бы тебе вмазал за деревню, — задумчиво ответил Ваня, — Но маленьких бить нельзя.
— Именно, — Макс провел рукой по волосам, вскинул подбородок и пошел вперед, тут же зацепившись за корягу.
— А еще хорошенькие девочки таких слов знать не должны, — крикнул ему в спину Ваня, когда до них долетело короткое ругательство.
— Ага, — обернулся Макс, — Не должны! Бери выше — они поболе твоего знают…
— Это точно, — тихо ответил Ваня, прислонившись спиной к толстому стволу, — Знаете, Трофим, как сейчас молодежь матерится? Иногда заслушаешься…
Трофим цыкнул, прикрыв ладонью его рот и замер. Ваня рядом застыл, прислушиваясь.
Макс действительно свистел, пробираясь вперед к маленькой речушке, то и дело перемежая это чертыханиями.
— Ненавижу родителей, — вдруг донеслось до Трофима, и он крякнул от неожиданности, — Вечно они свои правила устанавливают, — Продолжал жаловаться Макс, — По лесу ночами не гуляй, на девочек, ой, на мальчиков не заглядывайся. А как не заглядывайся, если у меня гормоны?
— Про гормоны он зря, — зашептал Ваня, прижимаясь лицом к дереву и выглядывая, — Какая это девочка про гормоны будет? Она про…
Громкий визг, раздавшийся тут же, сдернул Трофима с места. Сила привычно отозвалась, зажглась на кончиках пальцев. В несколько прыжков он оказался у реки и резко остановился, глядя на Макса, провалившегося одной ногой в воду.
— Простите, — развел он руками, — Поскользнул…ась. Берег тут мокрый…
Трофим не стал отвечать. Хищно повернув голову, он пригнулся, ссутулившись. Он ее чуял! Но никак не мог понять, где!
Сдавленно охнул за спиной Ваня, ойкнул Макс, посмотрев ему за спину округлившимися глазами, а Трофим медленно распрямился и повернулся.
Мавка улыбалась, показывая мелкие острые зубы, и держала за шею Ваню, царапая кожу до крови острыми когтями. Трофим наклонил голову — в частичном обороте эти твари были не менее опасны. Он знал, что ее кажущаяся слабость и неустойчивость на длинных тощих ногах были обманом, она могла свернуть парню шею, почти не приложив усилий.
— Огненный Жнец, — прошипела она, облизываясь, — По древнему праву я требую милости.
— О чем она? — Макс осторожно вылез на берег.
Мавка дернулась, сильнее раня Ваню: по шее потекла струйкой кровь, и мавка, не сдержавшись, тут же слизала, прикрыв от наслаждения глаза.
— Милости, — повторила она, отходя в тень деревьев и таща бледного парня за собой.
— Отпусти моего ученика, — Трофим поднял перед собой ладонь, — Потом будем говорить о древнем праве.
— Нет, — взвизгнула она, — Нет…
— Ты убивала, — Трофим сделал еще шаг.
— Это сила! — запричитала она, дернувшись, — Сила меня пробудила! Я не ведала, что делаю. Голод. Жуткий голод! Разве ты не чуешь, что тут повсюду разлита сила! Открыла глаза — и эта девчонка… Сссладкая кровь… Я не смогла. Никто бы не смог!
Трофим остановился, огонь прокатывался по мышцам, будоражил, требовал действовать.
— Милости! — крикнула снова мавка, трясясь. Ваня вцепился ей в руку, пытаясь ослабить хватку.
— Девчонку сожрала, — донеслось до Трофима сквозь шум пламени в ушах, — Одну. Если эта мавка — наша Таня, а Лида сидит в бассейне, то где тогда еще одна? Их же четыре должно быть…
Трофим обернулся, поняв, куда клонит Макс, открыл рот, собираясь предупредить — и не успел. Вода рядом с берегом вспучилась, и Максим, громко заорав, скрылся с головой.
— Милости, — снова повторила мавка, переступая ногами, — И я отдам тебе твое.
Трофим еле подавил огонь, вспыхнувший на ладони. Не сдержится — погибнут мальчишки.
— Хорошо, — ответил он, опустив руки.
— Слово Жнеца! — закричала мавка, — Я хочу слово!
— Я… — начал Трофим.
И тут речка снова забурлила, обливая Трофима водой, и на берег выкатился Макс, матерясь и обхватывая руками еще одну верещащую мавку.
— Ты… тварь… — пыхтел он сквозь зубы, скручивая ее силой, — Будешь знать… Как… девочек обижать…
Он перекатился, оказавшись сверху, и обрушил на нее пресс из воздуха, пришпиливая к земле, как насекомое.
— Сволота какая! — он посмотрел на Трофима и утер кровь, сочившуюся из губы, — Укусила ведь, гадина!
Трофим втянул воздух, повел плечами и обернулся к главной мавке, нехорошо улыбаясь.
— Укусила, — низко прорычал он, вскидывая руку.
Мавка заорала, откидывая от себя Ваню и царапая вспыхнувшую огнем голову.
Краем глаза Трофим увидел, как Ваня откатился в сторону и пополз к Максу. Ярость бушевала в крови, топила разум. Огонь, почуяв свободу, рвался… А мавка, горевшая заживо, визжала так, что закладывало уши. Трофим почти начал орать с ней вместе, пытаясь сдержать огонь, и внезапно все прекратилось. Он замер, чувствуя, как растекается по телу прохлада, успокаивая, убаюкивая. Ваня стоял за спиной, испуганно прижимая к груди рюкзак, и трясся всем телом.
Трофим ошеломленно дернул головой и тут же опустился на колени около мавки, поводя над ней ладонью, собирая огонь обратно.
— Дура. — коротко сказал он и протянул руку, прося у Вани свой рюкзак, — Вот дура! Знала же, кто я.
Мавка жалобно застонала.
— Никаких убийств и пропаж людей, — сквозь зубы начал Трофим, откручивая колпачок у одной из баночек и зачерпывая пальцами мазь, — Клянись.
— Клянусь, — простонала она.
— Девок своих учишь также, — он осторожно наложил мазь на лицо, и мавка перестала дергаться, расслаблялась под его пальцами.
— Клянусь, — прошептала она и открыла глаза.
— А нам… — начал Макс, так и сидящий на своей мавке, — Разве не надо их убить? Они ж…