– А где ты раньше жила?
– К югу от Нево есть славная, богатая болотами земля. Там протекает полноводная река Струга…
– Так ты, значит, из земель водья? – пробормотал нойда.
Именно там он сражался с равком. Похоже, малые сейды не обманули его. Он напал на след!
– Великая Шева пришла с севера, с Нево, – продолжала лягушка. – Сила ее беспредельна. Она повелевает нами, речными духами. Она приказала мне плыть сюда и указала жертву. Только все сложилось иначе. Я полюбила Радко…
– Где сейчас эта Великая Шева?
– Как же я могу это знать? Я лишь исполняла ее повеление.
Нойда нахмурился. Врагиня опять ускользала из рук, словно призрак…
– А как же Велена? – пробормотал он, вспомнив гадание.
– Велена? – холодно повторила оадзь. – Что с ней сделается? Она там, в деревне. Уволокла останки Радко, закопать их хочет. Когда изба сгорела, сюда все деревенские заявились. Я там в камышах сидела, слушала. Они хотели Радко там, в избе, и оставить – дескать, порченый, с лягушкой связался… Велена воспротивилась. Сказала, будет с предками лежать. Сама в пожарище ковырялась, кости обгорелые доставала. Ох и упрямая баба! Но я еще упрямее…
Нойда внимательно поглядел на нее.
– Что, решил, я уже забыла его? – прищурилась оадзь. – Если не вою и лицо себе не царапаю, как ваши бабы, думаешь, мне все равно?
– Хочешь мстить Велене?
– Плевать мне на нее. Я другого хочу.
– Чего? – с подозрением спросил нойда. – Радко ведь уже умер!
– Какая разница? Ты, верно, не знаешь, колдун, что такое любить до смерти. И после смерти…
Нойда промолчал, только стиснул челюсти.
– Вижу, знаешь. Вот и не мешай мне.
Курганы, где хоронили ушедших к дедам, поднимались к северу от деревни, на пологом склоне среди соснового леса. Самые старые уже почти сравнялись с землей, поросли высокой травой и молодыми деревцами, другие напоминали огромные кочки, жилища опасных, нечеловеческих сущностей – да так оно и было. Умершие предки, хоть они и прямая родня живым – уже совсем другой народ. Могут наградить, могут и наказать… Свежий курган, немного в стороне от прочих, сильно пах свежей сырой землей. Копать ее было легко голыми руками, а уж тем более кожистыми, перепончатыми лапами. Два черных, масляно блестящих при свете луны существа быстро раскидывали землю. Они торопились – даже при луне лягушке лучше не быть долго на суше. Комья летели во все стороны.
– Вот он, – прошипела младшая, нащупав в земле что-то твердое, туго замотанное в холстину.
Вместе они освободили от земли и ткани обгорелые останки, раскидали разложенные вокруг них горшки с дарами предкам.
– Отойди, – прошипела оадзь дочери, склоняясь над тем местом, где прежде у Радко было горло.
Пусть он умер, но разве это причина отдавать сопернице любимого?
Оадзь быстро отгрызла мертвецу голову, и две черные тени исчезли в зарослях, спеша к родному болоту. В сердце трясины у женщины-лягушки был укромный плавучий островок, поросший тонкими березками. Оадзь сложила там что-то вроде шалаша и поместила внутрь обугленный череп. Вставила ему в глаза две гнилушки, полюбовалась.
– Вот теперь, – проговорила она, нежно целуя его, – мы навсегда вместе.
Нойда шагал через лес по дороге, что вела от деревни к реке, – если, конечно, эту тропку можно было назвать дорогой. Именно этим путем он пришел в здешние края, и теперь покидал их с радостью и облегчением. Глаза невольно искали приметы родного севера, хотя их тут пока и быть не могло – а все же каждая косматая ель, каждый серый камень будто говорили: «ты идешь домой!» Даже ветер обдувал приятным холодком, напоминая, что ненавистная макушка жаркого лета уже позади.
Мысли нойды занимала неразгаданная загадка. Итак, малые сейды, что подарил Кумма, не обманули его, указали верный путь – навели на след той, кого он ищет много лет. Это она, Неспящая. Никогда прежде эта могучая нежить со Змеева моря не забиралась так далеко на юг. Наверняка ей здесь так же муторно, как и ему. Но она это сделала – зачем?
«Она повсюду подчиняет себе людей, – размышлял нойда. – Не абы кого, она тщательно выбирает жертвы. Ей, похоже, нужно войско. Арнгрим был сыном могущественного нурманского вождя, а теперь он и его дружина – ее мертвые рабы. Нежату полностью подчинить не сумела, но зацепила крепко – а он, возможно, станет князем новгородских словен, самого сильного племени в этих краях… Одаренного чародея Вархо совратила с пути, и он превратился в кровожадного равка… Наверняка, у нее еще много тех, кого я не знаю – рабов и воинов по всем северным землям…»
Но вот зачем ей понадобилась Велена? Проделать такой путь ради обычной деревенской молодки? Да еще, похоже, и напрасно!
«Она что-то надеялась найти в Велене, что-то жизненно важное для себя – и не нашла», – подумал нойда. – Значит, будет искать дальше…»
Он чувствовал – ответ совсем близко.
На огненных крыльях
Глава 1. Маленький гусляр
Взошло солнце, и ворота Словенского крома распахнулись, впуская внутрь прибывших из соседних слободок и деревень. На этом холме над рекой жило больше всего народу. Неподалеку виднелся частокол Людинского конца, а по ту сторону Волхова раскинулся большой укрепленный городок мерян. Но лишь словенский холм венчала настоящая крепость. Могучие стены поднимались на высоту в три человеческих роста. Бревна были уложены в два ряда, между ними насыпаны земля и камни, так что можно ходить поверху. Город охраняло пять башен – три глядели на реку, две стерегли Словенский холм с берега. Все три союзных селения с некоторых пор носили имя Новый город, однако пока еще жили сами по себе, объединяясь лишь когда нападали враги.
Белоголовый мальчик лет двенадцати, подхваченный толпой, вошел в ворота и поднял взгляд, изумленно оглядываясь по сторонам. Он был оглушен и чувствовал себя потерянным. Заплечный тул он крепко прижимал к груди, чтобы не выбили из рук и не раздавили. Людей мимо шло много, его толкали, но он ничего не замечал. Очнулся только когда кто-то едва не сшиб его с ног. Мальчик споткнулся и отскочил в сторону, едва не угодив под телегу. Тул в руках отозвался жалобным звоном.
А ведь говорили ему: не ходи! «Море видит, лес слышит, в городе – ослепнешь, оглохнешь…» Именно так он себя и чувствовал. Внутри нарастало тоскливое недоумение. Для чего все это? Столько людей живут, собравшись кучей в тесноте и вони, когда вокруг, куда ни глянь, раскинулись леса – безлюдные, просторные, молчаливые… Где можно дышать полной грудью, а не задыхаться… Но словене зачем-то норовят и лес извести. Столько деревьев убито и сложено в эти огромные серые стены… По сторонам, над головой, под ногами – повсюду мертвое дерево. А как шумно! Назойливый шум был разлит повсюду, он проникал не только в уши. Даже в мысли.
«Как может великий певец и чародей жить в таком месте?!»
Мальчика вдруг замутило, он пошатнулся, чувствуя, как шум и мелькание сбивают его с ног, словно тяжелая, мутная волна весеннего паводка…
– Что с тобой, братишка? – раздался рядом встревоженный голос.
Голос пробился сквозь городской шум, как чистый ручеек сквозь замерзшее болото. Мальчик открыл глаза и увидел рядом с собой словенскую девушку, смотревшую на него с тревогой и участием.
– Тебе нехорошо? Ну-ка пойдем.
Она подхватила его, отвела в сторону, помогла сесть под стеной какого-то богатого дома. Мальчик сидел весь мокрый от пота, с закрытыми глазами, тяжело дыша. Потом его дыхание успокоилось, глаза приоткрылись.
– Ну что, полегче? – обрадовалась девушка. – Эх, нет у меня с собой ничего, хоть бы воды умыться…А! Ты, наверно, давно не ел, вот и мутит! Дойдем до нашего двора, накормлю. Меня Славушей зовут, а тебя?
– Вяйно меня мать прозвала, – ответил мальчик.
– Где сейчас твои?
– Я один пришел.
– Один? – озадаченно проговорила Славуша, разглядывая паренька. Бросила взгляд на его кожаные сапожки с острыми, загнутыми вверх носами. – Ты карел?
Мальчик отрицательно мотнул головой. Нет, карелов Славуша видела не раз, их в Новом городе бывало много. Светлая кожа, почти белые волосы и узкие голубые глаза ясно говорили о том, что парнишка из чуди. Однако такой одежды, как на нем, Славуша раньше не видала. Яркая синяя шерстяная рубаха, кожаные штаны… В такой одежде можно и шагать целыми днями, и на земле спать. Одежда была чистая, нарядная. Как это он пришел, откуда? Даже обувь не запылилась!
Славуша бросила взгляд на родовые вышивки, но они лишь сильнее сбили с толку. Все чудские племена вели свой род кто от зверя, кто от дерева. Однако обережные узоры на рубахе парнишки объявляли его роднёй всему миру. Вот луна, вот солнце, морские волны, вихри, колючий лес… Может, все-таки мерянин? Те тоже синее любят…
– Ты, верно, заблудился, – сказала девушка. – Тебе надо бы в Мерянский конец, это через реку. Там ваших много живет. Пошли, покажу перевоз…
Мальчик вдруг усмехнулся такой недетской улыбкой, что Славуша на миг опешила, и окрепшим голосом сказал:
– На что мне меря? Хотел бы к ним, так туда и пошел бы. Я ищу гусляра по имени Вельхо.
– Велько? – озадаченно переспросила Славуша. – Есть у нас такой, сын боярыни Милолики…
– Мне сказали, что он очень красив, у него золотые волосы и зеленые глаза…
– Да, это он! Но… – Славуша кинула на маленького чудина любопытный взгляд. – Где ты о нем узнал? Зачем его ищешь?
– Я хочу услышать его песни, – ответил Вяйно. – Мне сказали, в мире нет гусляра вдохновенней…
– Что ж, провожу, – все сильнее удивляясь, ответила девушка. – Их подворье тут рядом… Поди ж ты, какой наш Велько славный, оказывается!.. Пошли, доведу. Встать сможешь?
Она протянула руку, и тут только обратила внимание на берестяной тул на ремне, который все еще сжимал мальчик.
– Что там у тебя? – с любопытством спросила она. – Вроде как голосок раздается!
Вяйно