Он указал на стену тростника, что тянулась в обе стороны до самого леса.
Велько вздохнул.
– Вот туда-то нам и надо.
Нойда внимательно поглядел на юношу.
– Вы ведь не собираетесь с ним сражаться, но ищете с ним встречи. Что вы затеяли?
– А это тебя не касается! – заявил Нежата, перелезая обратно в лодку.
Похъелец только плечами пожал.
Лодка неспешно скользила вдоль неподвижной стены тростника, разрезая носом ряску. День выдался безоблачный, солнце не только грело, но даже начинало припекать. Ветер совсем затих, воздух был теплый и вязкий. Над желтыми кувшинками носились стрекозы.
– Слышите? – встрепенулся вдруг Нежата. – Кажется, собака воет?
Все перестали грести, прислушиваясь. Но кроме шелеста камышей да тихого птичьего посвиста, никаких других звуков не было.
– Точно говорю, воет! – повторил Нежата. – Вот, опять! Где-то там, в камышах. Да так жалобно…
– Клянусь, никто не воет, – хмурясь, ответил Велько. – А если бы это был голос духа, то сам знаешь, я услышал бы его первым. Так что это тебе мерещится. Может, голову напекло…
Нежата не успел возмутиться, как раздался новый звук – да такой, что усомниться в нем было невозможно. Над водой прокатился гулкий, тяжелый вздох, как будто вздохнуло само озеро. По воде побежала рябь, лодка закачалась. Налетел резкий холодный ветер, тростники громко зашелестели и пригнулись…
– А вот и протока! – раздался голос Нежаты. – Правим прямо туда!
Велько сделал справа большой гребок, лодка плавно повернула в открывшийся проход среди камышей, и ильмени сомкнулись за ее кормой. Через миг ветер успокоился, и снова над озером воцарилось теплое сонное безветрие, будто никакой лодки и не было.
Теперь они плыли среди тростников, как по зеленому лугу. Казалось, лодка пробирается по узенькой тропинке – протока была такой узкой, что едва хватало места опустить весло. Пушистые метелки колыхались высоко над головами.
– Ничего не вижу! – проворчал Нежата. – Ну и местечко! Кто-то бросится сбоку – и ахнуть не успеешь…
Пока Велько и похъелец осторожно гребли, едва-едва продвигая лодку вперед, Нежата стоял посередине наготове с мечом в руках. Велько всю дорогу посмеивался над братом из-за дорогого и ненужного на охоте оружия, которое тот таскал с собой красоты ради. Но сейчас он подумал, что если на них кто-то нападет в таком узком месте, то как раз меч им очень пригодится. А что впереди их очень скоро ждет неприятная встреча, он почти не сомневался. Велько привык доверять своим предчувствиям. Кому бы ни принадлежал этот внутренний голос, предупреждающий о грядущих неприятностях, но он редко обманывал.
– Матушкин гостинец приготовил? – негромко спросил Нежата.
Велько отложил весло и вытащил из сумки сверток. В воздухе поплыл сладкий медовый аромат. Нойда бросил на сверток заинтересованный взгляд, но вопросов задавать не стал.
– А если ящер не примет дар, тогда что? – тихо спросил Велько. – Об этом подумал?
Нежата хотел ответить, но оглянулся и воскликнул:
– Впереди просвет!
Вскоре камыши расступились, и лодка вынырнула из травяной чащи на чистую воду. Близнецы одновременно вздохнули свободнее. Они и сами не осознавали, как давят на них эти зеленые стены. Нойда же, напротив, будто собрался, и незаметно переложил к себе поближе копьецо-сулицу.
Перед ним раскрылся окруженный тростником затон. Гладь воды была почти полностью закрыта цветущими белыми лилиями и их круглыми плавучими листьями. Лишь посередине оставалось гладкое черное окно. «Красота какая!» – успел подумать Велько. Потом тростники медленно раздвинулись, и в затон выплыла серая, замшелая, усеянная ракушками узкая скала.
Близнецы оторопели. Нежата застыл, стиснув рукоять меча. Оба живо вспомнили шеву, едва не погубившую карела. А в следующий миг плавучая скала распахнула плоские желтые глаза…
Нойда схватил со дна лодки сулицу, направил ее на неторопливо плывущее в их сторону диво и пропел угрожающую фразу на своем языке. Вполне отчетливо прозвучало лишь «шуур хауги!»
– Хауги? – воскликнул Нежата, очнувшись. – Мы нашли его! Велько, давай пряник!
Быстро вытащив из свертка гостинец, он поднял его в вытянутой руке.
– Здравствуй, отец! Прими нас, твоих законных сыновей! Велено нам передать тебе этот дар – священный брачный пряник! Твоя земная супруга сама испекла его для тебя взамен того, который разделила с тобой на берегах Волхова восемнадцать лет назад!
Нежата бросил пряник в воду. Тот булькнул и исчез в глубине. Вслед за ним, подняв волну, погрузилась и глазастая скала. Велько, вцепившись руками в борт лодки, все смотрел в воду и ждал.
– Ящер принял дар? – наконец прошептал он.
– Не знаю, – тоже шепотом ответил его брат.
Ответ пришел откуда не ждали – и уж точно совсем не такой, какой близнецы надеялись получить. Лодку потряс такой могучий удар, что она даже подскочила над водой. Каким-то чудом никто из нее не вылетел.
– Гребите, иначе нам конец! – заорал Нежата. – Велько, сзади!
Он едва успел ухватиться за мачту, и в тот же миг новый тяжелый удар в днище отбросил лодку в камыши. Там она и застряла. Велько уронил весло, и оно поплыло среди лилий.
– Ну все, приплыли! – горестно воскликнул Нежата.
– Ставьте парус! – раздался вдруг голос нойды.
– Ты умом тронулся? Не лезь не в свое дело! Какой парус, мы тут застряли намертво!
– Быстро ставьте, иначе будет поздно!
Близнецы обменялись взглядами, посмотрели на похъельца, и дружно принялись отвязывать парус. Опустить его заняло несколько мгновений.
Тем временем по воде опять побежала рябь. Среди лилий поднялась серая, облепленная ракушками спина, и чудище, разгоняясь, поплыло в их сторону.
– Готово! – крикнул Велько, закрепляя парус.
Нойда одним движением распустил узел на привязанной к поясу веревке. Братья увидели, как беззвучно шевелятся его губы. В следующий миг на лодку налетел вихрь, подхватил ее и поволок куда-то прямо по склонившимся до самой воды тростникам.
– Руль держите! – донеслось сквозь вой ветра.
Они прорвались через заросли, проламывая в тростнике настоящую просеку, и вскоре вылетели в чистую воду. Берега здесь расходились, образуя широкую спокойную протоку между двумя лесистыми островами. Туда-то и лодка и понеслась, увлекаемая колдовским ветром.
Глава 5. Вещие песни
Лодка пронеслась через озеро, как подхваченный бурей сухой лист. Братья не успевали ни думать, ни смотреть, куда их несет – лишь бы удержать руль, только бы не налететь на скалу или торчащую из воды корягу. Потом резкий, больно бьющий шквал столь же внезапно исчез, как и появился, превратившись в тот обычный холодноватый ветер, который назойливо дул в Черном островняке на открытых местах. Подгоняемая им лодка неспешно поплыла вдоль поросших лесом незнакомых берегов. Только тогда близнецы вновь обрели дар речи.
– Хвала Грому! – выпалил Нежата. – Еле ушли! Пожертвую жрецам рыжего быка, когда вернемся!
Велько перевел дух и обернулся к нойде.
– Спасибо тебе!
– За что?
– Но разве не ты вызвал ветер?
– Я, – не стал отпираться похъелец.
– Ты нас всех спас! – с чувством воскликнул Велько.
– А вы меня, – пожал плечами колдун. – Мы квиты.
Нежата, открывший было рот, чтобы тоже поблагодарить спасителя, поглядел на него и промолчал. Похъелец с безразличным видом сидел на своем месте, будто и не они только что чудом избежали смертельной опасности. И вместо благодарности Нежата ощутил только раздражение.
– Это ведь был он, ящер? – тем временем думал вслух Велько, мысли которого обратились в другую, куда более важную сторону. – Великий Хауги?
– Леший его знает, – сердито ответил Нежата. – Я и разглядеть его толком не успел, так быстро он бросился… Эй нойда, ты что скажешь?
– Если вы о водяном чудище – да, это был он, Хауги, – невозмутимо подтвердил похъелец. – Я вам еще на острове сказал, что его логово в ильменях.
Нежата уставился на него хмурым взглядом.
– Уж слишком ты много знаешь, да помалкиваешь! Что ветер вызвал – спасибо! Но еще чуть-чуть, и он бы нам не понадобился…
– Не ты ли велел мне сидеть тихо и не лезть? – напомнил нойда.
Старший близнец прикусил язык, краснея от гнева.
– Оставьте пустые ссоры, – вмешался Велько. – Брат, Великий Хауги не принял наш дар!
– Да! – подхватил Нежата, отворачиваясь от колдуна. – Даже не пожелал нас выслушать! Почему? Что мы сделали не так?!
Велько вздохнул.
– Я тут думаю – что, если это вовсе не тот, кого мы ищем? Помнишь, что матушка сказала? Если ящер примет дар…
Нежата выругался.
– Ну, если это какое-то здешнее чудовище, я попросту убью его! С большим удовольствием!
– Легко сказать… – Велько обернулся к нойде: – А ты что скажешь?
– Я ничего не знаю ни о вас, ни о ящере, которого вы ищете, – отвечал похъелец.
«И знать не желаю», – было написано на его лице.
– Но про Хауги ты что-то явно знаешь, ведь так? Это ведь твои родные места!
– Вовсе нет. Я родом со Змеева моря, это намного севернее.
– А сюда тебя как занесло? – неприязненно спросил Нежата. – Почему шатаешься по чужим землям, а не живешь со своим племенем, как все добрые люди? У тебя есть род, семья?
Нойда, и так-то бледный, побледнел еще сильнее и ничего ему не ответил.
– И что ты делал у Арнгрима? – не отставал Нежата. – Может, ты-то его сюда и заманил?
– Брат, перестань! – с досадой сказал Велько. – Ты ведешь себя непристойно. Похъелец вытащил нас, считай, из пасти этого Хауги, кем бы он ни был – а ты оскорбляешь его.
Он повернулся к колдуну:
– Прошу, друг, расскажи, что ты знаешь о Хауги!
Нойда помолчал, как будто думая, стоит ли вообще что-то говорить новгородцам.
– Великий Хауги – не просто какое-то «здешнее чудище», – наконец произнес он. – И заманили вас сюда вовсе не затем, чтобы отпустить обратно целыми и невредимыми.