Отталкиваю всех, и быстро спускаюсь вниз. Вижу краем глаза как остальные переглядываются, и только Яная первая ныряет за мной. После недолгого спуска по лестнице, оказывают там, где лежит мой амулет, поднимаю и кладу в карман. На ладони зажигаю небольшое пламя, и захожу в одну из комнаток.
— Что за чёрт… — Шепчу я, видя открывшуюся картину.
— Вы от дяди Гены? — Спрашивает с кровати маленькая девочка-гномка.
Сглатываю, во рту становиться сухо, слова не лезут из горла. Ничего не отвечаю. Ребёнок явно болен, и это точно этот долбанный гнев Единого. На теле типичные красные пятна, сама девочка исхудавшая, болезненная, с большими синяками под глазами. А под подбородком видно воспалившиеся лимфоузлы. Выхожу из комнатки, ничего не ответив, смотрю в такую же напротив — там мальчик полуорк, чуть постарше, и девочка эльфийка. Оба страдают страшным недугом.
— Сука. — Не выдерживаю я.
Дети ничего не понимают, смотрят на меня с широко открытыми глазами, прячутся под одеялом. Только сейчас замечаю — тут достаточно тепло, маг сделал им все условия для жизни. Прохожу дальше — насчитываю ещё девять комнатушек, везде дети, все разного возраста — от пяти и до пятнадцати лет максимум. Помещения, где они находятся более-менее чистые, с первым этажом не сравнить. В одной комнатке нахожу подобие туалета.
— Что он тут с ними делает? — Спрашиваю сам себя, и продолжаю зло, шипя — Дерьмо, какое же дерьмо, Единый, что же ты делаешь.
Все уже зашли в подвал, и оценивают открывшуюся картину. Я возвращаюсь, и смотрю на детей другим зрением. Нет, ни одного целителя. Значит не для того они тут собраны. Но тогда для чего?
— Тс-с-с, меня зовут тётя Маш, а тебя? — Говорит орчиха, присев рядом с одной девочкой эльфийкой, лежащей на кровати. — Всё скоро кончится, обещаю, тс-с-с.
Ребёнок покрыт потом, истощён, тяжело и часто дышит. Орчиха гладит её по голове, а из глаз зеленокожей льются беззвучные слёзы. Чувствую, что она применяет заклинание — что-то из воздуха, видимо каким-то образом облегчает последние часы ребёнка.
Я облокачиваюсь на стену, и призываю духа воздуха, отгоняя неприятный запах из всего помещения наверх, к выходу. В соседней комнате сидит у кровати Яная, успокаивает какого-то человеческого малыша, совсем маленького, лет семи. Она тоже плачет, ведь ребёнок не шевелится, просто смотрит широко-раскрытыми, остекленевшими глазами в потолок. Подхожу, и начинаю оттаскивать демонессу, приговаривая:
— Пойдём, милая, не надо, пойдём, он мёртв.
— Да отпусти ты! — Вскрикивает она, и отталкивает меня.
Чувствую её растерянность, гнев, жалость, какой-то фонтан самых разных чувств, но их все роднит одно — безысходность. Девушка садится на колени в коридоре, куда я её вытащил, и плачет, закрывая лицо руками. В отличие от орчихи она открыто рыдает. Сажусь рядом, кладу автомат, и обнимаю суккубу, прижимая к себе и гладя по голове.
Оглядываюсь — Павл вывел свою жену из комнатки, и сейчас они стоят в обнимку. Эльф и Марик облокотились на стену, думают о чём-то своём, опустив головы к полу. Огр бродит между комнатами, ей тоже не хорошо, в лицо Наташе даже не смотрю, там, наверное, всё в слезах.
— Не знаю, что он тут с ними делает, но я его убью. — Рычит тихо орк.
— Мне иногда кажется, что лучше бы я осталась там, дома. — Говорит тихо Яная, слышу её только я: — Эти чувства, эти эмоции, почему?
— Жизнь в основном — это боль, в редких случаях которую прерывают мгновения счастья. — Тихо отвечаю ей.
— Я не хочу… — Шепчет демонесса.
Целую её в висок, и мы поднимаемся. Иду в самую дальнюю комнату, там неровной стопкой сложена одежда. В ворохе тряпок я нахожу пальто и второй желудь, по следу которого мы и пришли. Вот след и оборвался. Сзади подходит Марик, берёт у меня одежду эльфийки, держит в руках несколько минут и говорит:
— Она здесь, скорее всего в здании напротив, точнее не буду прощупывать, маг может заметить.
— Он уже, наверное, заметил. — Отвечаю я ему.
— Не было никаких охранных заклинаний. — Из коридора говорит орчиха, слушающая наш разговор.
— Тогда идём. — Приказывает эльф.
— А дети? — Спрашивает Яная.
— Закончим — вызову скорую. — Пожимает плечами Андриэль, — Мы им ничем сейчас не поможем, разве что у Стаса может есть что-то из лекарского?
Я отрицательно качаю головой, орк сплёвывает, и вместе с Маш они первые идут на выход. Забираем Сергея и Влада от входа, и двигаемся к большому зданию напротив. Судя по всему, это было административное крыло всего комплекса, на это намекало всё — множество окон, несколько балконов, широкий вход с лестницей. Дверей сейчас не было, их давно кто-то выломал и убрал. Только чёрный провал входа.
— Наташа, Павл — первые, Маш — прощупай воздухом внутри насколько сможешь. — Командует эльф.
— Никакой защиты, ничего охранного, меня это беспокоит. — Задумчиво говорит орчиха после пары минут своих манипуляций с духами, потом поворачивается к демонессе: — Ты там своих не чувствуешь?
— Они не мои. — Огрызается Яная, но отвечает: — Есть что-то очень слабое, но мне кажется это эхо, если и пришелец из инферно — то очень и очень слабый.
А я вдруг понимаю, как просто можно найти эльфийку. У моих знакомых тоже есть возможность использовать магическое зрение, только вот моё ещё и колдовское. Если им нужна прямая видимость что бы прощупать силу противника, то мне достаточно обычного взгляда, чтобы увидеть хотя бы какие-то следы. Как тогда, в квартире, когда я через бетонную стену мог видеть отблески аур Янаи и Кристиниэль.
Девушка и маг на втором этаже, и если девушку я вижу отчётливо — белый свет бьёт прямо через не такой уж и толстый пол, то вот магу похоже плоховато. От его силы почти ничего не осталось, видимо всё потратил на похищение эльфийки. Но помимо них вижу ещё отголоски разумных, и вот они в отличие от детей являются неинициированными целителями. Не такими сильными как эльфийка, но всё же. В подвале этого здания тоже вижу тусклые силуэты больных, скорее всего детей, как и тех, что мы видели.
— Они на втором этаже. — Говорю я всем. — По центральной лестнице, налево, второе помещение.
— Как ты… — Начинает орчиха, но вглядывается мне в глаза и выругивается себе под нос, потом говорит: — Вот откуда у тебя ручной демон.
— Мы можем не скрываться, там из врагов только маг, он обессилен. — Пожимаю плечами я: — У него не одна девушка в заложниках, там есть ещё пару целителей, все не прошли ритуал.
Разумные переглядываются, но решают не отставать от плана, первые идут огр и орк, за ними шаманка, а потом уже мы. Я постоянно наблюдаю, и когда мы заходим на лестницу, ведущую на второй этаж, один из разумных гаснет. Просто свет целителя пропадает.
— Он убивает их, быстро! — Кричу я, и орк с огром набирают скорость, ускоряются, входя в берсерк.
Я с суккубой делаю тоже самое, достаю пистолет, и врываюсь на второй этаж прямо за ними. Мы проносимся по коридору, и влетаем в большое помещение, упираюсь в спину Наташи. Она даже не замечает, что я в неё врезаюсь. Через секунду ухожу в сторону и осматриваюсь.
Большое длинное помещение, по всем стенам тянутся жгуты толстых проводов, что бы сойтись в самом конце у постамента. На котором лежит какой-то прозрачный кристалл, размером с мою голову. Освещает всё это пару старых и грязных ламп. По бокам помещения, на пути проводов, стоят старые ржавые кровати, на каждой из которых лежат дети. К каждому такому лежбищу идут ответвления от основных жгутов, каким-то образом соединяясь с кроватями. Справа от постамента с камнем стоит компьютер, к нему тоже отходят кабели, а на экране, на чёрном фоне, бегут цифры. А вот слева от кристалла располагается что-то вроде кресла дантиста, к которому идут провода от постамента и компьютера. Там возится сухонький и скрючившийся старик, в белом халате, совершенно лысый. Лицо его избороздили множество морщин, а кожа покрыта пятнами неизлечимой болезни.
Я присматриваюсь, и вижу, что он делает — снимает с кресла мёртвого разумного, человека, девушку лет тридцати. Оттаскивает куда-то к окну, где под подоконником располагается закрывающееся отверстие. Нажимает педаль снизу, оно открывается, и тело отправляется вниз. Похоже у него всё тут отработано — конвейер какой то, из фильма ужасов.
Старик как будто не замечает нас, и тянется за полулежащими без сознания разумными у окна. В этот раз это парень лет двадцати, полуорк, тоже неинициированный целитель. Когда старик его берёт под мышку, пытаясь поднять, я наконец выхожу из оцепенения и кричу:
— Руки вверх, милиция!
Старик не реагирует, продолжает поднимать свою ношу. Но у него не хватает сил, тогда он тянется к Кариниэль, и я предупреждаю:
— Ещё одно движение в её сторону, и ты умрёшь.
Вот тут он останавливается, поднимает голову и устало смотрит на нас.
— Да пустить ему пулю в лоб, и всего делов. — Рычит орк рядом.
— Подожди, надо узнать, что он тут делал, он нам живой нужен. — Говорит эльф. — Суд пусть решает — пустить ему пулю или сгноить в камере.
— Молодые разумные, я так устал, вы просто не представляете. — Говорит старик скрипучим голосом. — Но я должен закончить свою работу, я просто обязан это сделать.
Мы расслабляемся — не может этот дед представлять хоть какой-то угрозы. А он каким-то неимоверным усилием совершает почти моментальный переход к Кариниэль, у него в руке откуда-то берется скальпель, который этот больной мужчина приставляет ей к горлу.
— Тс-с-с. — Шипит он, мне кажется, что так же грустно, как и говорил: — Я вам расскажу, а вы сами решайте, что делать дальше, а что бы вы выслушали — придётся нам в таком положении какое-то время пробыть, хм.
У него идёт кровь из носа, и только тут я замечаю, что весь его белый халат покрыт красными пятнами. Да что халат, все руки в крови. Андриэль тем временем говорит зло ему, пытаясь потянуть время:
— Давай, рассказывай.
Я смотрю на орчанку — возможно она сможет духами что-то сделать, но старик сразу предупреждает: