— Я обещал дать окончательный ответ завтра, — сказал Ланс. — Пока вы не пришли, я как раз его обдумывал.
— Разве тут есть, о чем думать? Балор просит невозможного.
— Когда-то то же самое мне говорили про Алого Ястреба, засевшего в Штормовом замке.
— Но это совсем не то же самое, — сказал Плачущий. — Джемаль ад-Саббах, Лев Пустыни, великий колдун и предводитель южных варваров… Он не человек. Говорят, он сын песчаного джинна и самки шакала.
— Должно быть, у парня было тяжелое детство, — заметил Ринальдо. — И это объясняет его сволочной характер. Только вот непонятно, как самка шакала могла родить льва. Пусть даже и от джинна.
— Его сила равна силе тысячи воинов, — сказал Плачущий. — В его сердце тьма тысячи бездн. Его дыхание порождает бури в пустыне.
— Это больше похоже на детские сказки, — сказал Ланс.
— И тем не менее, Ложа боится его настолько, что сам Балор лично прибыл, чтобы попросить тебя о его смерти.
— Что за Ложа? — поинтересовался неугомонный Ринальдо.
— Балор считает, что Джемаль ад-Саббах намерен обрушить свои орды на северные королевства, — сказал Ланс. — Говорит, что пора готовится к большой войне.
— А как эти орды собираются пересечь Великую пустыню? — поинтересовался Ринальдо.
— Не знаю, — сказал Ланс. — Видимо, Балор думает, что способ есть.
— Пустыня веками хранила нас от набегов варваров, — сказал Плачущий. — Не считая того факта, что им просто не из чего построить флот.
— Насколько я знаю, этот их Лев Пустыни — первый вождь, которому удалось объединить все племена, — заметил Ринальдо. — Долгое время считалось, что и этого никогда не произойдет.
— Объединить племена — это одно, пересечь пустыню — совсем другое. Смотри, — кончиком кинжала маркиз Тилсберри нарисовал на земле нечто, отдаленно смахивающее на бумеранг. — Эталия здесь, — он очертил область в верхней части бумеранга. — Ад-Саббах и его варвары тут, — он ткнул в точку в нижней части. — Вот здесь начинается пустыня, и кончается она вот здесь, — кинжал прочертил линию от точки, обозначающей ад-Саббаха до области, находящейся в верхней части карты. — Это тысячи миль песка и зноя. Возможно, где-то там и есть источники воды, но даже если ад-Саббах найдет их точное расположение, этого все равно не хватит, чтобы напоить целую армию. Там даже купеческие караваны давно не ходят, и вся торговля с югом осуществляется по водному пути.
— Как давно перестали ходить караваны? — поинтересовался Ланс.
— Уже несколько веков, — сказал Плачущий. — С тех пор, как во времена большой засухи и песчаных бурь пустыня увеличилась почти в полтора раза.
— Значит, ты считаешь, что Балор зря бьет тревогу?
Плачущий помолчал, прежде чем ответить.
— Нет, — сказал он неохотно. — Балор — глава Совета Ложи. Если он говорит о вторжении, значит, у него есть все основания так думать.
— Да что это за чертова Ложа? — вопросил Ринальдо.
— Но даже если такие основания есть, это ничего не меняет, — сказал Плачущий. — Убить Льва Пустыни на юге, посреди его войска… Эта миссия невыполнима. Скорее всего, он просто хочет от тебя избавиться.
— Такая мысль приходила мне в голову, — согласился Ланс.
— Но Балор не дурак, — сказал Ринальдо. — Он решил натравить невозможное на невозможное и посмотреть, что из этого получится. В любом случае, сам-то он ничего не теряет. А вот ты будешь дураком, если согласишься.
— Если не соглашусь, Балор обещал обрушить на меня гнев всей Ложи, — сказал Ланс. — А убив ад-Саббаха, я искуплю вину за убийство Алого Ястреба, и они оставят меня в покое.
— Кто-нибудь уже объяснит мне, о какой Ложе идет речь?
— О Ложе магов, — сказал Ланс. — Алый Ястреб тоже в ней состоял. А Балор ее вроде как возглавляет.
— Иными словами, какой бы вариант ты не выбрал, тебе все равно придется убивать волшебников, — сказал Ринальдо. — Плакса, ты ведь должен разбираться в такого рода делах. Как бы ты поступил?
— Я бы сбежал, — сказал маркиз Тилсберри. — Конечно, от Ложи навсегда не спрячешься, но это хоть какой-то шанс прожить на пару лет дольше.
— Выходит, ты считает, будто этот ад-Саббах опаснее, чем все остальные волшебники мира, вместе взятые? — уточнил Ринальдо.
— Выходит, так.
— А вот лично мне простая арифметика подсказывает другой вариант, — сказал Ринальдо. — Ад-Саббах один, а волшебников много. Проще убить одного, чем толпу.
— Этот один окружен целой армией, — напомнил Плачущий.
— Всегда есть способы, — сказал Ланс.
— И, возможно, он не человек, — сказал Плачущий.
— Ты на самом деле в это веришь?
— С юга периодически приходят страшные слухи.
— О противоестественном союзе джинна и самки шакала? — уточнил Ринальдо. — Но это же полная чушь, в которую могут поверить только невежественные крестьяне. Согласно бестиарию Лангрена, джинны являются бестелесными существами, у которых нет того самого инструмента, с помощью которого обычно делают детей. Ну, или щенков. И сам посуди, каким образом плод этого союза, даже если бы он состоялся, может хотя бы внешне походить на человека?
— Ты пытаешься измерить магию линейкой, — сказал Плачущий. — Со стороны это выглядит жалко и смешно.
— Как по мне, так это ты выглядишь жалко, — сказал Ринальдо. — Ты готов забиться в нору при одном упоминании этого имени.
— Я просто лучше тебя представляю, кто он такой.
— Ну, а кто он такой? — поинтересовался Ринальдо. — Если отбросить всю эту чертову непроверяемую мистику, которую вы черпаете из слухов, то в сухом остатке мы имеем парня, который объединил племена варваров, завоевал пару городов и грозно смотрит на нас через пустыню. Я могу согласиться с тем, что он могуч, свиреп и опасен. Я могу поверить в то, что он колдун, в конце концов, без магии тут явно не обошлось. Возможно, он хороший стратег, или же ему просто повезло. Но он всего лишь человек, а ты пытаешься представить его наводящим ужас и сеющим хаос богом из старого пантеона.
— Ложа его боится, — сказал Ланс.
— Ложа — это тоже всего лишь люди, — парировал Ринальдо. — Придворные чародеи… Ты не допускаешь мысли, что они создали страшилку для королей, чтоб было проще ими манипулировать, а потом сами в нее и поверили? Что в итоге они напугали сами себя?
— Джемаль ад-Саббах — это воплощенное зло, — сказал Плачущий.
— Извини, но в это не верю уже я, — сказал Ланс. — Просто так принято говорить о врагах. Дескать, они приносят кровавые человеческие жертвы, пожирают младенцев и хотят захватить мир, чтобы заполнить его болью и ужасом. А на самом деле с другой стороны вполне могут быть обычные люди, которые тоже считают себя правыми, верят, что несут в мир прогресс и процветание, и рассказывают такие же байки про тех, кто этому прогрессу противится. Мне доводилось бывать на той, другой стороне. Меня вряд ли можно назвать хорошим человеком, и порой мне приходилось делать ужасные вещи, но воплощенным злом я все же себя не считаю.
Маркиз Тилсберри покачал головой.
— Теперь я вижу, что ты пришел очень издалека, — сказал он. — Ты ничего про нас не знаешь.
— Брось, — сказал Ланс. — Все эти конфликты похожи один на другой. У любой войны есть политическая и экономическая подоплека, а борьба добра со злом — это просто лозунги и пропаганда. Неотъемлемая часть военных действий, но уж никак не их причина.
— Ты заблуждаешься, — сказал Плачущий.
— А сам ты бывал на юге, Плакса? — спросил Ринальдо.
— Нет.
— Ну и вот.
— Но я читал донесения лазутчиков, которые получал Алый Ястреб, — сказал Плачущий. — Если вам так уж любопытно, ад-Саббах действительно приносит человеческие жертвы.
— Кому? — скептически поинтересовался Ринальдо.
— Себе.
— Сие означает, что он просто безумен, — сказал Ринальдо. — Но из этого никак не следует, что он — бог.
— Или же лазутчики приняли за жертвоприношение обычные казни, — заметил Ланс. — Или они лгут.
— Почему тебе так сложно признать очевидное?
— Потому что для меня это ни разу не очевидно, — сказал Ланс. — Я видел много таких войн и одну даже проиграл. У каждого человека есть мотив, есть рациональные объяснения для его поступков. Я знаю, о чем я говорю, потому что я видел воплощенное зло, живущее ради битв и разрушений. И это были не люди. Я вовсе не защищаю этого ад-Саббаха, не говорю, что он хороший человек, и даже не оспариваю тезис, согласно которому его следует убить, но не стоит приписывать врагу качеств, коими он не обладает.
— Как знаешь, — сказал Плачущий.
— Когда я пришел за твоим учителем, он творил заклинание, которое должно было уничтожить армию короля Леонарда, убить тысячи людей, — сказал Ланс. — Если посмотреть на эту ситуацию со стороны Леонарда, то Алый Ястреб был злом, не так ли? Может быть, даже абсолютным. Но сам он думал, что радеет о благе государства и что у него просто нет выбора, потому что молодой король ведет страну к катастрофе. Жизнь — это сложная штука, в которой нет однозначно хороших и однозначно плохих людей. По крайней мере, я таких еще не встречал.
— Это другое, — сказал Плачущий.
— Просто мотивы Алого Ястреба тебе были известны, а мотивы Джемаля ад-Саббаха — нет, — сказал Ланс. — Впрочем, эти отвлеченные умствования не имеют никакого значения, когда надо решить, что делать. Меч можно с одинаковым успехом воткнуть и в безумца, и в тирана, и в демона. Мечу все равно.
— Кстати, а где твой меч? — поинтересовался Ринальдо. — Ты вроде бы выходил из замка с оружием.
— Там же, где и посох Балора, — Ланс махнул рукой, примерно обозначая место их схватки. — Где-то там. А что, вы ничего не видели?
— Нет, как ни смотрели, — сказал Плачущий. — Либо это место не просматривается с крепостной стены, либо Балор отвел нам глаза.
— Если я соглашусь на предложение Балора, он сойдет на берег и отдаст мне свой корабль для плавания на юг, — заметил Ланс. — Я подумал, для тебя это будет хорошим шансом покинуть страну.
— Корабль ведь пойдет на юг без остановок, — сказал Плачущий.