— Это были всего лишь ученики.
— Самые талантливые волшебники севера, которых годами натаскивали в области боевой магии, — сказал Плачущий. — Это были не просто ученики. Они были абсолютно бесполезны в других областях, но любой из них мог остановить небольшую армию.
— Возможно, на юге им пришлось иметь дело с большой армией, — сказал Ланс. — Не обижайся, Джеймс, но я видел волшебников севера в бою, и это зрелище меня не впечатлило. Даже Балору не удалось меня напугать.
— Тем не менее, ты раздумываешь над его предложением.
— Позволь мне иметь свои мотивы, которые не имеют отношения к сути обсуждаемого вопроса, — сказал Ланс.
— Каждый из нас живет в плену своих заблуждений, — Плачущий чуть склонил голову. — Это твое право, сэр Ланселот.
— Оставим мои заблуждения в покое, — согласился Ланс. — Лучше объясни мне, зачем чародеям нужна Ложа и чем она занимается.
— Ложа создана для блага людей, она призвана служить и защищать…
— Не, ты меня, видимо, не понял, — сказал Ланс. — Уставные документы и высокие лозунги меня не интересуют. Чем Ложа занимается на самом деле? Стремитесь ли вы, ребята, к мировому господству? Ставите ли вы спектакли, используя людей в качестве марионеток? Навязываете ли свою волю королям, при дворах которых служите? Желаете ли вы контролировать все политические процессы, протекающие в этой части мира, или твой учитель пошел против воли Совета и действовал на свой страх и риск?
— Ты слишком цинично формулируешь.
— Это здорово экономит время.
— Ложа стоит на страже человечества.
— Ну, это как раз очевидно, — сказал Ланс. — А от каких угроз вы его защищаете? Держу пари, что по большей части от внутренних?
— Ты не любишь чародеев, — констатировал Плачущий.
— Вовсе нет, — сказал Ланс. — Я не люблю тайные ложи. А уж кто в них состоит, это дело десятое. И особенно я не люблю людей, которые имеют наглость заявить, что стоят на страже человечества и денно и нощно пекутся о всеобщем благе. Этими заявлениями очень просто оправдать любые действия. Вплоть до геноцида.
— Ты ведь пришел не просто издалека, — сказал Плачущий. — Ты пришел из какого-то другого мира, да?
— А ваша система взглядом допускает наличие других миров? — поинтересовался Ланс. — Исключая, конечно, преисподнюю, в существование которой принято верить вообще везде?
— Я волшебник, — сказал Плачущий. — Волшебники знают, что вселенная намного больше той ее части, которую мы можем увидеть глазами. И неизмеримо сложнее.
— Ах, если бы вы еще не объединялись в эти чертовы Ложи, цены бы вам не было, — сказал Ланс. — Но мне любопытно, чем был вызван твой вопрос.
— Твоим незнанием истории, — сказал Плачущий. — Люди не всегда были владыками севера. Когда сюда пришли первые поселенцы, эти земли принадлежали совсем другим хозяевам.
— Они были высокими, стройными, и с заостренными ушами? Жили по тысяче лет, предпочитали строить свои города в лесах, были изящны в движениях, любили петь заунывные баллады, слыли знатоками искусства и отменно стреляли из лука?
— Нет, они были могучими и свирепыми, жили на равнинах, одевались в шкуры убитых животных и звон оружия предпочитали любой другой песне. Мы называли их нордами. Что же до их умения стрелять из лука… Полагаю, ничего особо выдающегося они не показали, иначе об этом говорилось бы в легендах.
— И в чем проблема? — спросил Ланс. — Дикари жили на своих землях, потом туда пришли «цивилизованные» люди и перерезали всех дикарей. Обычная история, случается сплошь и рядом.
— У нордов была своя магия, магия мертвых, — сказал Плачущий. — Даже после того, как поселенцы разбили их в открытом бою и загнали выживших в горы и болота, норды продолжали наносить нам урон.
— Согласись, у них были на то веские причины, — сказал Ланс. — Я могу их понять.
— Используя силу мертвых, норды насылали на людей созданий, порожденных самой преисподней, — продолжал Плачущий, не обращая внимания на ремарку Ланса. — Даже в городах, обнесенных высокими крепостными стенами, люди не чувствовали себя в безопасности. В конце концов, вопрос встал так: «либо мы, либо норды». И эту задачу нельзя было решить одним только мечом.
— И тогда для магов настал звездный час.
— Маги не могли противостоять угрозе в одиночку. Каждый из них пытался бороться на своем участке, но силы одного, как правило, оказывалось недостаточно. Лишь объединившись в Ложу чародеи смогли найти путь к победе и сумели указать его людям. После этого война длилась еще пятьдесят лет, и были пролиты реки крови, но закончилась все полным разгромом нордов.
— Однако, Ложу не распустили, — заметил Ланс.
— Зачем разрушать инструмент, уже показавший свою эффективность?
— Ну да, ну да, — сказал Ланс. — Ты говоришь, люди пришли на север. А откуда?
— С юга.
— Но ведь они не на кораблях приплыли? Пешком шли, да? Через Великую пустыню? — уточнил Ланс.
— В те времена Великой пустыни еще не было.
— А норды? Вы убили их всех?
— Надеюсь, что так. Ходят слухи, что некоторые норды обитают под землей, в глубинных провалах и сложных системах пещер, в заброшенных шахтах и прочих труднодоступных местах, но я думаю, что это всего лишь сказки, предназначенные для того, чтобы пугать непослушных детей. Никакими свидетельствами, что норды существуют и по сей день, Ложа не располагает.
— Как часто в вашем мире возникают угрозы такого уровня? — поинтересовался Ланс. — Когда-то давно были норды, теперь вы озабочены планами Джемаля ад-Саббаха. А в промежутке что-то было?
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто любопытно, как Ложа оправдывает свое вмешательство в политику в мирное время.
— А когда оно было, это мирное время? — спросил Плачущий. — Короли воюют друг с другом, пираты нападают на торговые суда, разбойники грабят купцов на суше и разоряют небольшие города…
— С такими задачами можно справиться и без помощи магии, — заметил Ланс. — Вы же не отряжаете чародеев для сопровождения каждого каравана, не так ли?
— У нас просто не хватит чародеев.
— Но при каждом королевском дворе свой чародей все-таки есть.
— Королей в мире куда меньше, чем торговцев.
— И манипулировать ими куда выгоднее.
— Ложа просто дает советы.
— О да, — сказал Ланс. — Алый Ястреб наглядно продемонстрировал, что случается, когда ваши советы перестают слушать. Хранитель мира развязал в королевстве войну.
— Это исключение, а не правило, — сказал Плачущий. — В защиту моего учителя могу сказать, что лишь угроза со стороны Пустынного Льва заставила его пойти на крайние меры.
— Мне вот что любопытно, — сказал Ланс. — Ад-Саббах представляет для вас угрозу, потому что он воплощенное зло, или потому что он чародей, не состоящий в Ложе и не признающий ее власти? Жаждали ли бы вы его смерти так же страстно, если бы он не был чародеем, а был просто вождем варваров, возомнившим себя великим полководцем?
— Ты знаешь, что я скажу.
— Знаю, — согласился Ланс. — Говоря по правде, твой ответ меня не слишком-то и интересует. Мне было бы интересно выслушать версию Балора, но вряд ли он будет со мной честен.
— Особенно если ты сочтешь лживым любой ответ, который тебе не понравится.
— У меня гибкая система взглядов, — сказал Ланс. — Я готов признать, что я неправ, если мне предоставят неопровержимые доказательства.
— Сейчас такие доказательства есть только на юге.
— Значит, на юг, — заключил Ланс. — Составишь мне компанию, Джеймс?
— Если ты позволишь мне сойти на берег в первом же порту.
— Забавно, — сказал Ланс. — Ты — член Ложи, которая борется со злом. Джемаль ад-Саббах — воплощенное зло. Но бороться с ним ты почему-то отказываешься.
— Это возвращает нас к вопросу о пределе возможностей, — сказал маркиз Тилсберри. — Я знаю свои пределы.
— Люди способны удивлять, — сказал Ланс. — Иногда даже самих себя.
Плачущий покачал головой.
— Когда Ложа открыто выступит против Льва Пустыни, я займу свое место в строю, — сказал он. — Но пока конфликт не достиг решающей стадии, и у меня есть выбор между скорой бесславной смертью или несколькими годами бесславной жизни, я выбираю жизнь. И тебе того же советую, сэр Ланселот.
— Сразу видно, что в вашем мире никогда не слышали о самураях, — заметил Ланс. — Из двух путей, лежащих перед ним, самурай всегда выбирает путь, ведущий к смерти.
— И где сейчас эти самураи?
— Там же, где и норды. В легендах.
— В легендах полно мертвецов, — согласился Плачущий. — Возможно, из них и можно извлечь какой-то полезный урок, но если смерть является обязательным условием для попадания в легенду, то я туда не стремлюсь.
— Люди редко стремятся в легенды, — сказал Ланс. — Но иногда легенды сами за ними приходят, и тогда от человеческих желаний уже ничего не зависит.
— Тогда тебе должно быть понятно мое желание держаться от всего этого подальше, — сказал Плачущий.
— Ты — обычный человек, хоть и волшебник, — сказал Ланс. — Обычные люди решаются на подвиг только тогда, когда иного выбора у них уже нет. И это хорошо, иначе в мире было бы слишком много подвигов и слишком мало обычных людей.
— А ты, видимо, герой, которыми полнятся легенды и заброшенные кладбища, — сказал Плачущий. — Герои полезны, но плох тот мир, который нуждается в героях постоянно.
Глава шестаяБлагодарность королей
— Постой.
Менестрель обернулся, но никого не увидел.
— Посмотри ниже.
— О, прости. Я тебя не заметил.
— Ерунда, — сказал Ринальдо. — Со мной это часто бывает.
— И чего ты хочешь, маленький человечек? Я устал, а мне еще надо найти место, чтобы переночевать.
— Чего же ты не остался в трактире?
— Мне не понравился взгляд трактирщика, — признался менестрель. — Последний раз трактирщик смотрел на меня перед тем, как обобрал до нитки и выкинул на улицу даже без гитары.
— Я живу в замке Нарда, — сказал Ринальдо. — У нас много свободных комнат.