— Полагаю, в данной ситуации ты вполне можешь нарушить кодекс молчания, — заметил Ланс.
— Конечно, — сказал Плачущий. — Я просто обдумываю, с чего лучше начать рассказ. Ты ведь очень многого не знаешь о нашем мире.
— Я быстро схватываю, — сказал Ланс.
— Детям рассказывают сказки, что гули — это древние существа, истинные хозяева этих мест, который нападают на людей, стремясь отомстить им за построенные города, но на самом деле это просто невежественные выдумки, которые Совет Ложи всячески поддерживает, — сказал Плачущий. — Гули — вовсе не древние существа и появились значительно позже людей, всего около трех веков назад.
— Гули появились в результате магических экспериментов?
— Ты уже слышал эту историю?
— Это просто логика, — Ланс покачал головой. — Когда кто-то поддерживает ложь, это значит, что правда ему особенно не выгодна.
— Да, так оно и есть. Если эта история всплывет, она может бросить тень на всех волшебников.
— Удивительно, что она до сих пор не всплыла.
— Ложа хранит молчание, а те, кто в нее не входит, ничего не знают. А если бы и знали… Триста лет прошло. Кто им поверит?
— Так что там было-то? Чему верить? — поинтересовался Ланс. — Я ведь не из праздного любопытства спрашиваю.
— Чуть меньше трехсот лет назад в Ложе произошел раскол, — сказал Плачущий. — Волшебник, которого сейчас помнят под именем Торина Безумного, был недоволен тем местом, которое мы занимаем в этом мире. Он считал, что волшебникам пора выйти из тени королей и герцогов и взять власть над судьбами мира в свои руки. Не направлять историю, а творить ее.
— Обычная история, — сказал Ланс. — Всегда находится тот, кому всего мало.
— Ложа не поддержала Торина, и он в гневе покинул заседание Совета, заявив, что отныне не остановится ни перед чем и приложит все усилия, чтобы уничтожить чародеев севера. Всерьез этим тогда никто не обеспокоился, потому что, хоть Торин был и великим волшебником, сил, чтобы привести угрозу в жизнь, ему бы явно не хватило. Десять лет о нем никто не слышал, а потом Торин объявился в небольшом оазисе в центре пустыни и воздвиг там свою цитадель.
— На песке? — уточнил Ланс.
— Единственно силой магии, — сказал Плачущий. — Это был весьма тревожный знак, говорящий о том, что сила Торина значительно выросла, и теперь его угрозы стоит воспринимать всерьез.
— И Ложа, по своему обыкновению, послала к нему убийц?
— Мне не очень нравится твоя формулировка, но, по сути, так оно и было. Однако, еще до того, как убийцы добрались по оазиса, произошла катастрофа, — сказал Плачущий. — Торин Безумный призвал к жизни силы, которые не смог контролировать. Внутри оазиса зародилась песчаная буря, обрушившаяся на близлежащие земли, и длилась она почти год. Так обычная пустыня в центре континента превратилась в Великую Пустыню, Торин Безумный закончил свой жизненный путь, цитадель стала Цитаделью, многие земли были уничтожены, пали целые города, а люди, те, которым посчастливилось выжить, обратились в гулей.
— То есть, сама крепость выстояла?
— Да. И крепость, и оазис, вокруг которого она была построена.
— И какую версию вы скормили людям? — поинтересовался Ланс. — Они ведь наверняка задавали вопросы и вам надо было что-то им рассказать. Так что это было? Гнев богов?
— Буйство стихий.
— Вот за это вас, волшебников, и не любят.
— Кто не любит?
— Да никто.
Глава двенадцатаяВетер меняется
Это не человек, подумал Ринальдо.
Человек не мог бы прыгнуть разом на пять метров и одним взмахом руки оторвать Бобу (или Тому) голову. И тот, второй, который бросился за убегающим Томом (или Бобом) вдогонку, прыгнул на спину, повалил, ударив лицом о доски причала, и сразу же впился зубами в плечо, вырвав солидный клок мяса, тоже не человек. Это какие-то исчадия ада, но, в отличие от Ланса, эти исчадия ада готовы убивать всех подряд.
Еще пятеро тварей вышли из тени доков и присоединились к пиршеству. Матросы что-то кричали, и Ринальдо не удавалось разобрать, чего в этих криках было больше, негодования или ужаса.
По улице, ведущей к порту, двигались все новые и новые тени.
А ведь двух трупов им не хватит, осознал вдруг Ринальдо. Кто бы ни были эти твари, они выглядят очень прожорливыми и очень голодными. И их уже несколько десятков…
— К оружию! — рявкнул капитан Мактиг.
Команда ощерилась мечами, абордажными саблями и топорами. Хорошие они все-таки ребята, с теплотой подумал Ринальдо. Моряки — это соль земли. Особенно когда их много, они вооружены и стоят между тобой и вон тем ужасом на берегу.
Впрочем, жизненный опыт подсказывал Ринальдо, что не стоит думать о ком-то слишком хорошо слишком долго. Рано или поздно люди все равно найдут способ испортить сложившееся о них хорошее впечатление. Капитану Мактигу для этого потребовалось всего полторы минуты. Он еще раз оценил ситуацию и отдал новый приказ.
— Рубите канаты! — гаркнул он. — Поднять якорь. Паруса к ветру.
Матросы тут же бросились исполнять распоряжения капитана. Первая вахта полезла на мачты, кто-то бросился поднимать якорь, кто-то принялся рубить швартовы, удерживающие корабль на месте. Никто не хотел оставаться на стоянке в порту, внезапно ставшим настолько недружелюбным, и в любой другой ситуации Ринальдо понял бы и разделил их чувства. Но сейчас, и он сам удивился этому своему порыву, естественный ход событий его не устраивал.
— Капитан! — позвал он.
Мактиг резко развернулся на каблуках и направил на Ринальдо свой гневный взор.
— Я понимаю ваше желание убраться от этих берегов, но, по-моему, вы кое о чем забываете, — сказал Ринальдо.
— О чем же, малыш? — почти ласково спросил капитан и только тут Ринальдо вспомнил, что он все еще держит в руках заряженный и готовый к стрельбе арбалет.
— Ну, хорошо, — сказал Ланс. — Допустим, гули и Великая пустыня появились в результате магических манипуляций Торина, оставшегося в истории под именем Торина Безумного. А чего он этими своими манипуляциями хотел добиться?
— Мы не знаем, — сказал Плачущий. — Известно лишь то, что силы, которые он призвал, уничтожили его самого, и его планам так и не суждено было сбыться.
— Обычная история, — сказал Ланс.
— Обычная?
— Ты удивишься, когда узнаешь, сколько похожих историй мне довелось выслушать. Цитадель исследовали?
— Да, — Ланс не мог не заметить, что Плачущий чуть замялся перед ответом.
— Нашли что-нибудь интересное?
— Нет.
— Совсем ничего?
— Вход в подземелья был запечатан заклятием такой силы, что никому из побывавших в Цитадели волшебников не удалось его снять, — неохотно сказал Плачущий.
— И много волшебников там побывало?
— В те времена — много. Сейчас путь через пустыню стал слишком опасным.
— Относительно содержимого этого подземелья выдвигались какие-нибудь версии?
— Нет.
— Но выходит, что Торин запечатал подземелье еще до того, как попытался призвать сюда силы, которые не смог контролировать?
— Да.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Джеймс?
— В чем?
— Ты совершенно не умеешь лгать. Я понимаю, что корпоративная этика запрещает тебе обсуждать некоторые темы с посторонними людьми, но ты выбрал чертовски неподходящий случай для того, чтобы продемонстрировать свою лояльность.
— Это история, — сказал Плачущий. — Она не имеет никакого отношения к тому, с чем мы имеем дело сейчас.
— А как же гули? — поинтересовался Ланс.
— Гули — это просто чудовища, — сказал Плачущий. — Какая сейчас разница, откуда они взялись?
— Может, и никакой, — согласился Ланс. — Но ты мне лжешь, и мне это не нравится. Может быть, Балор отправил тебя со мной именно для того, чтобы ты мне лгал, но меня этот вариант не устраивает.
— Я не лгу.
— Напрямую — возможно, — сказал Ланс. — Но мне кажется, что ты многого недоговариваешь.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ты рассказал мне очень странную историю, — сказал Ланс. — Была катастрофа, которая превратила цветущие земли в пустыню и унесла жизни многих людей. С лица земли были стерты целые города, но крепость, находящаяся в эпицентре этого кошмара, не пострадала. Ее владелец был уничтожен неведомой силой, но перед смертью сумел наложить на часть крепости заклятие, которое не может снять никто из ныне живущих волшебников. И никто не знает, что находится в подземельях, и ты даже версии озвучить не можешь. Как-то это все не похоже на действия Ложи, пытающейся направлять судьбы мира. У меня в голове это все не стыкуется.
— Мы на самом деле не знаем, что находится в подземельях Цитадели, — сказал Плачущий.
— Ты там бывал?
— Нет. Балор Огнерожденный объявил Цитадель и прилегающие к ней пески запретной территорией, как только возглавил Совет.
— Как он обосновал свое решение?
— Была озвучена версия, что в подземельях Цитадели может находиться… доступ к тем силам, которыми пытался манипулировать Торин. Когда Балор пришел к власти, он сделал эту версию официальной.
— Тогда не кажется ли тебе странным тот факт, что Торин погиб во время попытки обуздания этих сил, а дверь в подвал закрыта снаружи?
— Этому может быть множество объяснений.
— Разве не лучше знать наверняка?
— Если поиск знаний смертельно опасен, и опасность эта грозит не только тому, кто ищет, то, пожалуй, нет.
— А рассматривалась ли Советом версия, в которой Торин остался жив? Кто-нибудь видел его тело?
— Когда волшебники добрались до Цитадели, там не было ничего живого.
— Это не ответ.
— Насколько я знаю, Торина искали и после катастрофы, — Плачущий буквально выдавливал из себя слова. — Как магическими средствами, так и вполне обычными. Не удалось обнаружить никаких следов.
— Но это же еще не означает, что он мертв, — заметил Ланс. — Допустим, он просто умеет прятаться лучше, чем вы — искать.
— Если бы он был жив, он дал бы о себе знать тем или иным способом, — сказал Плачущий. — И сейчас, по прошествии веков, он в любом случае мер