— Ну а какая нам разница, есть там сила или нет? — поинтересовался Плачущий. — Мы здесь все равно не за этим.
— Мне просто любопытно, — сказал Ланс. — При этом, если бы там была какая-то сила, не факт, что она не могла бы оттуда вырваться после того взрыва, который намерен учинить наш изобретательный коллега. Представляешь, что было бы, если бы мы спровоцировали повторение той трехсотлетней давности истории?
— Армия ад-Саббаха была бы уничтожена наверняка, — мрачно сказал Плачущий.
Помещение перед дверью было достаточно просторным. Пожалуй, с небольшой натяжкой, его можно было бы назвать залом. Освещение обеспечивалось за счет нескольких световых окон, прорубленных в скале над головой Ланса, но без факелов из было явно недостаточно и зал тонул в полумраке.
Около десяти метров в ширину, вдвое больше в длину… Что ж, тут есть, где развернуться.
— Он придет сюда, — сказал Ланс. — Любой чародей придет сюда, хотя бы просто из любопытства.
— Допустим, придет, — согласился Плачущий. — Но один ли?
— Этого мы не знаем, — сказал Ланс. — Более того, узнаем мы это только в тот момент, когда это случится, поэтому подробное планирование не имеет смысла. Думаю, я просто встречу его здесь.
— Один?
— Один, — сказал Ланс. — При всем уважении к вам, ребята, но мне значительно проще, когда никто не путается у меня под ногами.
Терпен пожал плечами.
— Если у меня ничего не получится, взрывай крепость, — сказал Ланс. — Кстати, как именно ты собираешься это сделать?
— Ингредиентов у меня было с запасом, и я произвел столько жидкости, сколько смог, — сказал Терпен. — Сейчас сосуды с ней уже расставлены по всему замку. Достаточно уронить один, и он взорвется, а остальные начнут взрываться по цепочке. Но…
— Да?
— Вы видели внешние стены? — поинтересовался Терпен. — Они полутораметровой толщины, сделаны без единого стыка или шва. Я не знаю, кто и как создал эту крепость, но я на такое не рассчитывал, и не могу гарантировать, что мое изобретение сработает, как надо.
— Ты вообще испытывал эту свою жидкость на строениях такого масштаба?
— Нет, конечно, — сказал Терпен. — Если бы испытывал, вы бы точно об этом слышали.
— И Балор все равно направил тебя сюда, — сказал Ланс. — И меня тоже. Похоже, он играет теми картами, которые попали к нему на руки, пускает в ход последние резервы.
— Последний резерв — это армии северных королевств, — поправил его Плачущий.
— Но Балору он пока не принадлежит.
— Его послушают, когда армия ад-Саббаха выйдет из пустыни.
— Когда армия ад-Саббаха выйдет из пустыни, слушать его будет уже поздно, — сказал Ланс. — Мобилизация такого количества бойцов займет слишком много времени, и выступить единым фронтом они вряд ли успеют.
— Итак, у нас есть замечательный план, — подытожил Плачущий. — Даже два. Ты пытаешься убить ад-Саббаха здесь, если он сюда явится, а в случае твоей неудачи, Терпен взорвет замок, если у него это получится. А что делать мне?
— Я бы еще раз посоветовал тебе уходить отсюда, но ты ведь не послушаешь, — сказал Ланс. — Поэтому будь рядом с Терпеном. Возможно, ему понадобится твоя помощь. Скорее всего, тут будет бой, а в бою сложно что-либо предсказать.
— Может быть, используем первоначальный план Терпена? — поинтересовался Плачущий. — Позволим ад-Саббаху зайти в Цитадель, а потом взорвем ее дистанционно. Думаю, я не хуже любого другого волшебника справлюсь с такой задачей.
— Терпен же не уверен, что это сработает, — сказал Ланс. — И потом, где ты собираешься прятаться снаружи, чтобы тебя не обнаружили разведчики ад-Саббаха и чтобы тебя не накрыло взрывом? Нет, наш лучший шанс — встретить его внутри.
— А там — будь что будет?
— Именно, — сказал Ланс. — Это дурацкий план, но это лучшее, что у нас сейчас есть. Терпен, ты подобрал место, откуда это можно подорвать?
— Есть небольшая и незаметная комната на первом этаже, — сказал Терпен. — Она почти в центре здания, и я думаю, что если взрыв пойдет оттуда… Ну, это лучший вариант, если исключить подземелье, которое будет занято тобой.
— Понятно, — сказал Ланс. — Но я все же прошу предоставить мне шанс уладить это дело поединком.
— Как хочешь, — сказал Терпен. — Если бы я был абсолютно уверен в своем изобретении, может быть, я бы с тобой и поспорил. Но сейчас я вынужден согласиться. Это дурацкий план, но это лучшее, что у нас сейчас есть.
— Спасибо за доверие, — хмыкнул Ланс. — Ну что, парни, вы готовы попасть в историю?
— Никто все равно не узнает о том, что мы сделали, — сказал Плачущий. — Точнее, никто не узнает, что это сделали именно мы.
— Главное, чтобы работа была закончена, — сказал Ланс. — А кто и как ее закончил, не так уж и важно. Верно, Терпен?
— Пожалуй, — согласился алхимик.
— Приятно, что мы таки достигли договоренностей, — хмыкнул Ланс. — Ну а теперь, раз уж тут нам больше нечего делать, я предполагаю подняться обратно и прикончить запасы вина. Потому что кто знает, каковы на вкус напитки, которые подают в загробном мире. Подозреваю, что они могут оказаться весьма отравными.
Глава восемнадцатаяСталь и огонь
Ланс сидел на полу рядом с дверью Торина и курил только что сотворенную сигарету, вспоминая отрывок из фильма, виденного им в далеком детстве за много миров отсюда. «Вы готовы, комиссар?», — спрашивал глава банды у главного героя фильма. «Подождите», — говорил комиссар: «Я еще не выкурил свою последнюю сигарету».
Как же назывался этот чертов фильм? Кажется, в названии фигурировал комиссар полиции и еще кто-то, и это было частью зарубежного полицейского сериала, шедшего тогда на экранах страны. Но кроме этой последней сцены Ланс ничего о фильме не помнил.
Потом, докурив свою последнюю сигарету, комиссар конечно же вышел против всей этой банды с двумя своими верными револьверами и всех злодеев перестрелял, потому что если главного героя убивают в конце очередной серии, то как же можно снимать целый сериал, да и вообще в кино добро обычно побеждает зло, и закон жанра таков, что полицейский просто не может проиграть…
У нас тут несколько другая ситуация.
Армия Льва Пустыни подошла к Цитадели на рассвете. Похоже, ад-Саббаху так не терпелось сюда попасть, что он гнал людей ночным маршем. Сейчас передовые части разбивали лагерь вокруг оазиса, а остальные… остальные подтягивались.
Уже полдень, а в саму Цитадель пока никто не лез.
Терпен с Плачущим удалились в выбранную алхимиком комнату, а Ланс отправился в подвал.
Парень изобрел нитроглицерин, подумал Ланс. В каком веке нитроглицерин изобрели на моей Земле? Понятия не имею. Даже если я когда-то это и знал, сейчас мне уже точно не вспомнить. Жаль, что талантливому алхимику суждено умереть в этой чертовой пустыне. Возможно, после нитроглицерина он мог бы изобрести что-то действительно полезное. Что-то, не связанное с разрушением и войной.
Не моя война, не моя Земля, не моя эпоха. Зачем я это делаю? Какая разница, кто это Лев Пустыни и чего он хочет на самом деле? Молодой прогрессивный лидер или кровавый маньяк, вокруг такие времена, что закончится это все равно одинаково — большой кровью. Может быть, этот парень стал бы Александром Македонским своего времени. Тот ведь тоже отправился в великий поход и сеял вокруг себя одну лишь смерть, тем не менее, история не утверждает, что он был чудовищем. Ну, мечтал человек о великой империи, а кто о ней в свое время не мечтал?
Так и зачем я это делаю? И изменилось бы хоть что-то, если бы у меня был ответ на этот вопрос?
На лестнице послышались тихие шаги. Так крадутся профессиональные убийцы, которые не хотят, чтобы их обнаружили раньше времени. Но Ланс видел в своей жизни слишком много убийц, и его натренированный слух было не обмануть.
Их было десять, и все они носили красное. Они были вооружены кривыми мечами, по два на каждого ассасина. Обнаружив Ланса, они выстроились перед ним полукругом.
Ланс их ждал и был готов. В правой его руке был Призрак Ночи, в левой — меч одного из спутников Терпена, самый приличный из всех, даже с неплохим балансом.
Красные бросились в атаку молча, без предупреждения, без лишних разговоров и все, как один. Они были сильны, но он был сильнее. Они были быстры, но он был быстрее. Они были искусны, но сравниться с тем, кто оттачивал свои навыки фехтования в течение нескольких веков, они бы все равно не смогли.
Такие бои не бывают долгими, и уже через две минуты Ланс был единственным, кто стоял на ногах. Восемь ассасинов были убиты, двое стонали и больше не выглядели грозными соперниками. Ланс избавил их от мучений.
Кровь стекала из полученных в схватке ран, но Ланс не обращал на это внимания. Если он до сих пор жив, то эти ранения его точно не прикончат.
Итак, ад-Саббах выслал в замок разведчиков, и они не вернулись. Каким будет его следующий ход? А что бы на его месте сделал я? Я бы пошел сам, но это я. Этот хорек наверняка осторожен, а что делает осторожный человек, если высланный им отряд не возвращается? Правильно, он высылает еще один отряд, побольше.
Сколько еще народу мне придется перебить, прежде чем он заявится сюда собственной персоной?
В следующей партии было три десятка человек, и они тоже были одеты в красное. Еще немного, и у Льва Пустыни закончатся его элитные бойцы, подумал Ланс. Сколько из там было? Десять десятков? Сколько-то положили Терпен и компания, другие… А, черт с ним, эти подсчеты все равно ни к чему не приведут.
Ланс не мог бы поручиться, что убил из всех. Вполне возможно, что кто-то мог и сбежать, если отступление вообще входит в правила элитного отряда убийц. Пересчитывать трупы Лансу было лень, да и как тот посчитаешь, когда некоторые трупы… э… валяются на полу уже не целиком? Разве что по головам.
Глубокая рана в бедре сильно кровоточила, и Ланс таки наложил на нее повязку, сделанную из одежды кого-то из ассасинов. С паршивого убийцы хоть одежды клок… Ланс поймал себя на мысли, что мыслить он начинает неадекватно. Конечно, в такой ситуации это в полнее простительно, но лучше бы оставаться в здравом уме до конца этого представления. Хотя бы для того, чтобы не упустить какие-нибудь важные нюансы финального акта.