И на этот раз ей придется перехитрить его, сделав вид, что полностью следует его указаниям. Она окунется в водоворот светских удовольствий и приключений, будет благосклонна к поклонникам и по-прежнему станет пренебрегать условностями, когда ей вздумается. Хьюго наверняка вскоре успокоится и забудет, что она вообще затрагивала тему замужества. И тогда, в подходящий момент…
Хлоя неторопливо потянулась, зевнула и закуталась в одеяло. Надо лишь дождаться подходящего момента, чтобы обрушить на него свои доводы и завершить дело. Хьюго пока не понимает, что брак необходим им обоим, значит, ей придется доказать ему это.
Глава 19
— Мы исключительно удачно прошлись по магазинам. — Хлоя ворвалась в библиотеку, держа в руках множество коробок, из-за которых был едва виден ее нос. — Показать тебе, что мы купили? О, прошу прощения. — Она тихо положила покупки на софу и села — Хьюго заканчивал играть сонату Гайдна.
— Я очень виновата, — сказала она, когда затихли последние аккорды. — Я так быстро вошла, что…
— Не важно, — ответил он, поворачиваясь к ней. — И, кстати, раз уж мы заговорили о музыке, я не слышал, чтобы ты играла в последние дни.
— Я была очень занята, — сказала Хлоя, оправдываясь. — В дверь беспрестанно звонят, потом еще этот запуск воздушного шара… а покупок сколько!
— Может быть, сегодня после полудня?
— Да, сегодня… Только…
— Только? — подсказал он, вопросительно подняв брови.
— Только я обещала отправиться на прогулку верхом в Гайд-парк с Робертом, Майлзом и Джеральдом.
— И, конечно, с твоей дуэньей?
Хлоя залилась смехом при мысли о дородной леди Смолвуд верхом на коне.
— Нет, но с нами едет сестра Роберта, так что все будет вполне пристойно.
— Рад слышать.
Хлоя поморщилась от его сухого тона.
— Ты сердишься из-за того, что я не занимаюсь музыкой?
— Скорее, разочарован, — сказал он, пожав плечами. — Но я уже говорил тебе, что решать тебе самой.
— Ну вот, теперь я чувствую себя ужасно виноватой. — Она выглядела такой расстроенной, что он не смог сдержать смех.
— Этого я и добивался, девочка моя.
Она бросила в него подушку как раз в тот момент, когда леди Смолвуд вплыла в комнату.
— Дитя! — воскликнула она. — Хьюго, право же, ты не должен позволять…
— Я и не позволяю, мадам, — вставил он, наклоняясь, чтобы поднять подушку. — Но моего разрешения никто не спрашивал. — Он кинул подушкой в Хлою. — Моя подопечная — бессовестная, ленивая, самовлюбленная, вспыльчивая девчонка.
Леди Смолвуд упала в кресло и принялась энергично обмахиваться рукой.
— Ты, конечно, можешь смеяться, но в свете так себя не ведут… Подумать только — кидаться подушками! Чего же ожидать дальше?
— О, пожалуйста, простите меня, мэм. — Хлоя вскочила и расцеловала дуэнью с такой искренностью, которая могла растопить сердца даже самых строгих ее критиков. — Хьюго отчитывал меня за то, что я мало занимаюсь музыкой.
— Господи, но это же не причина для того, чтобы кидаться подушками, — возразила дуэнья, качая головой. — Это касается вас обоих.
— Вы совершенно правы, Долли. — Хьюго встал со скамейки. — Позвольте мне налить вам бокал миндального ликера. Уверен, что вам это необходимо, если вы сопровождали Хлою по магазинам. Девочка, если хочешь, можешь выпить хереса.
Он наполнил два бокала и снова сел.
— Итак, разрешите мне посмотреть ваши покупки.
Леди Смолвуд вздохнула так тяжело, что это не предвещало ничего хорошего. Он сразу насторожился.
— Мэм?
— Должна сказать, Хьюго, что нет ничего, что я одобрила бы… ничего из того, что купила Хлоя. Но я не могла повлиять на нее. — Она отпила глоток ликера и вытерла губы платочком.
— А, глупости, — сказала Хлоя, как всегда, не церемонясь. — Я купила великолепный жакет, вязаный кошелек, букетик искусственных цветов. Да, и шляпку, и еще вечернее платье — ты не представляешь, Хьюго, насколько оно элегантное.
— Уверен, что не представляю, — пробормотал Хьюго мрачно, но Хлоя продолжала торопливо говорить.
— К сожалению, его необходимо переделать, поэтому я не смогла привезти его домой сразу, но модистка обещала, что я получу его завтра, так что, может быть, я надену его на вечер Белами.
Леди Смолвуд издала слабый стон, и, еще больше мрачнея, Хьюго решил, что, вероятно, дела обстоят даже хуже, чем он ожидал. Он приготовился к битве.
— Покажи мне, что у тебя в коробках.
— Вот шляпка. — Хлоя сняла крышку со шляпной картонки и вытащила огромное сооружение из алого и черного шелка с рюшами. Она водрузила его на голову и размашистым жестом завязала ленты под подбородком. — Правда, чудесно? И жакет очень подходит. — Жакетик был из черного бархата с алым кантом на рукавах.
Хьюго уставился на ало-черное одеяние девушки. Хотя в шляпке и жакете не было ничего вульгарного — очевидно, только потому, что там, где бывает леди Смолвуд, вульгарных вещей быть не может, — они совершенно подавляли изысканную свежесть Хлои.
— Черный цвет не годится для дебютанток, — наконец сказал он.
— А, ерунда, — вновь заявила Хлоя. — Это очень изысканно. Мне совершенно не нравятся цвета a la jeune fille[5] … А вот и цветы. Я подумала, они очень подойдут к жакету. — Она приложила вычурный букет позолоченных орхидей к груди. Он полностью скрыл ее мягкие, совершенные формы.
Хьюго осторожно сказал:
— Долли, если не трудно, опишите платье.
— О, оно прекрасно…
— Я не тебя спрашиваю, Хлоя… — быстро перебил ее Хьюго. — Уверен, что ты считаешь его прекрасным, Итак, мэм? Как можно точнее.
Леди Смолвуд вздохнула.
— На нем лиловые и бирюзовые полоски, отделанные агатовыми бусинками… И, кажется, внизу на юбке есть отделанная тесьмой оборка, такая же оборка у выреза, она ниспадает на плечи вместо рукавов. Допускаю, что на некоторых женщинах оно бы смотрелось шикарно, но не на Хлое. К тому же оно не предназначено для дебютантки.
— Оно шикарное, — заявила Хлоя, — а я и хочу выглядеть шикарно.
— Пока я твой опекун, это исключено, — категорически заявил Хьюго и встал. — Сейчас мы поедем и вернем жакет, шляпку и цветы и также заедем к модистке и отменим заказ на вечернее платье. Вместе мы, может быть, выберем что-нибудь более подходящее, раз уж ты отвергла мнение твоей дуэньи.
— Нет! — воскликнула его подопечная с большим, чем обычно, пылом. — Я не верну их. Почему ты навязываешь свое мнение мне?
— Сам бы хотел понять, — сказал он, вздыхая. Он обратился к своей кузине: — Мэм, на вашем месте я бы удалился. Подозреваю, что Хлоя хочет закатить сцену.
Леди Смолвуд взглянула на упрямое и негодующее лицо Хлои, затем на спокойного, но решительного Хьюго и последовала его совету. Она признавала, что не может преодолевать упрямство Хлои, и поняла, что девочка совершенно не поддается ее влиянию.
— Хьюго, ну зачем быть таким старомодным?! — воскликнула Хлоя, как только дверь за дуэньей закрылась. — Почему я не могу носить то, что хочу?
— Потому, что то, что ты хочешь носить, совершенно неприемлемо, — ответил он. — Я не понимаю, почему у тебя нет ни малейшего представления о том, что тебе подходит, что приемлемо в обществе. Как ни прискорбно, но дело обстоит именно так. Поэтому ты должна научиться принимать мнение тех, кто кое-что в этом понимает.
— А я не согласна, — упрямо заявила Хлоя, поглаживая шелковые рукава жакета. — Думаю, что я выгляжу очень изысканно в этом… И я не отменю заказ на вечернее платье. Я не хочу покупать какое-нибудь невыразительное платье пастельных тонов, что бы ты ни говорил.
— Ну же, Хлоя, не стоит бросать перчатку, — сказал он, увещевая ее. — Это так все осложнит. — Он протянул ей руку. — Иди, поцелуй меня и давай помиримся, а потом пойдем и выберем тебе действительно прекрасное платье. Оно вовсе не обязательно должно быть невыразительным.
Хлоя упорно стояла на своем; в ней боролись два чувства: нежелание ссориться с Хьюго и абсолютное неприятие его мнения в этом вопросе. Она уже достаточно долго пробыла в Лондоне, чтобы знать, как одеваются опытные женщины, и в ее планы совершенно не входило, чтобы Хьюго по-прежнему считал ее лишь молодой дебютанткой. Он должен понять, что она уже вполне зрелая и достаточно опытная женщина, чтобы стать для него подходящей женой, несмотря на их разницу в возрасте. Ведь она давно уже не трепещущая от неопытности девственница. Так зачем же так одеваться?
— Не понимаю, почему я должна терпеть твое вмешательство в такие личные вопросы, как мой гардероб, — сказала она наконец. — Я провела почти всю жизнь в коричневой сарже, и теперь я хочу покупать все, что мне нравится. Но все, что мне нравится, ты критикуешь. Это несправедливо.
Хьюго вздохнул и оставил попытки помириться.
— Справедливо или нет, девочка, но будет так, как я сказал. Пока я твой опекун, боюсь, тебе придется делать так, как говорю я, причем не только в этом вопросе, но и во всем остальном. А теперь пора в путь. — Он направился к двери, оставив раздосадованную Хлою в библиотеке.
Она последовала за ним в холл, где он отдавал распоряжение Самюэлю подать коляску.
— Не знаю, зачем мне ехать с тобой, если я не могу иметь свое мнение. Только время зря теряю.
И Хьюго, и Самюэль опешили от несвойственной ей раздражительности. Хьюго резко ответил:
— Прекрати вести себя, как испорченный ребенок.
Хлоя вспыхнула и отвернулась, изо всех сил стараясь не расплакаться. Вспомнив, что она только что ему наговорила, да еще таким резким тоном, она подумала, что нет ничего удивительного в том, что Хьюго отказывается даже думать о женитьбе на ней. Какой мужчина захочет жениться на капризном ребенке?
Хьюго смотрел на ее поникшие плечи и опущенную голову с легкой улыбкой. Вряд ли справедливо было так отчитывать семнадцатилетнюю девочку только за то, что ей всего семнадцать.
— Эй! — тихо произнес он.
Она медленно повернулась к нему.