Девушка не проронила ни звука. Она ощущала на лице теплое дыхание лорда. Губы его были совсем рядом. Она не могла отодвинуться от его поцелуя, только покорно ждала с поднятым лицом и приоткрытыми глазами. Но тут руки Хьюго опустились, он выпрямился. Глаза Элис распахнулись, она удивленно на него посмотрела.
— Сообщи мне, когда придешь, Элис, — весело бросил он и помчался вверх по винтовой лестнице к комнате отца.
Ни одна живая душа ничего не видела и не слышала. Однако миледи узнала. Когда Элис позвали к дамам заниматься шитьем, Кэтрин жестом указала ей на табуретку подле ее стула и, пока остальные переговаривались, внимательно изучила лицо девушки.
— Какая-то ты у нас тихоня, — заявила она наконец.
С учтивой, самой почтительной улыбкой Элис взглянула на госпожу и ответила:
— Я предпочитаю слушать, миледи.
— Ты молчишь о своих родных, — продолжала леди Кэтрин. — У тебя есть еще родственники, кроме сумасшедшей старухи в пустоши?
— Нет, — отозвалась Элис. — Там нет, а в Пенрите есть, — поправилась она.
Леди Кэтрин кивнула.
— А какой-нибудь парень есть? Ты не обручена?
Остальные дамы замолчали, прислушиваясь к этому допросу. Элис слегка повела плечами и едва заметно склонила голову, как бы сожалея.
— Нет. Сейчас нет. Когда-то у меня был парень. — Она метнула взгляд на миссис Эллингем. — Возможно, вы знакомы с ним, миссис Эллингем. Это Том, у него ферма с овцами. Но у меня не было приданого, я уехала в Пенрит, а он женился на другой.
— А что, если мы справим тебе приданое и выдадим замуж? — весело прощебетала леди Кэтрин. — Тебе здесь, наверное, скучно, тебя не видит ни один мужчина, и ничего интересного не происходит. Для нас тут вполне сносно, мы все либо замужем, либо были замужем, а теперь вдовы или обручены, но такая девушка, как ты, должна обязательно создать семью и нарожать детишек.
Элис почувствовала, как перед ней раскрывается ловушка.
— Вы очень добры… миледи, — запинаясь, пробормотала она.
— Ну, значит, решено, — удовлетворенно заключила Кэтрин; ее голос был такой же мягкий, как алмаз, царапающий стекло. — Попрошу лорда Хьюго подыскать хорошего человека среди его солдат. А приданое дам тебе сама.
— Но мне нельзя замуж, — вдруг выпалила Элис. — Как я стану лечить, если выйду замуж? Я не смогу.
— Почему это? — удивилась леди Кэтрин, распахнув серые глаза. — Для лечения травами необязательно оставаться девственницей, если ты, конечно, не колдунья.
— Я не колдунья, — быстро заверила Элис. — Я действительно просто лечу травами. Но если выйду замуж, то не смогу этим заниматься. Лекарское дело требует много и времени, и сил. Моя родственница, например, живет одна.
— Но она вдова, — вмешалась миссис Эллингем.
Леди Кэтрин удостоила ее едва заметной улыбкой и торжествующе произнесла:
— Значит, можно создать семью и не потерять мастерства. Ты просто очень застенчивая, Элис, вот и все. Обещаю тебе, мы найдем подходящего молодого мужчину, он будет отлично с тобой обращаться.
Элиза Херринг и Марджери хихикнули, прикрыв рты ладошками. Рут, боявшаяся леди Кэтрин больше, чем они, не проронила ни звука и лишь быстрее заработала иглой, низко опустив голову.
— Так ты даже не поблагодаришь меня? — спросила леди Кэтрин. — Ты не поблагодаришь меня за то, что я предложила тебе приданое? За то, что решила выдать тебя за хорошего человека?
Голос ее звучал звонко и чисто, но подспудно — как подземная река — чувствовалась холодная угроза.
— Да, конечно, я благодарю вас, — Элис улыбнулась чистой, искренней улыбкой. — Я очень вам благодарна, миледи.
Госпожа отвернулась и перешла к последним лондонским сплетням. Она получила письмо от одного из дальних родственников на юге, в котором говорилось о растущей холодности короля к юной Анне Болейн, новой королеве, несмотря на то что она снова носила ребенка. Элис, которая во всех своих несчастьях винила короля и эту девку, мнимую королеву, тоже слушала с застывшей дежурной улыбкой; она очень надеялась, что леди Кэтрин просто забавлялась, мучая ее обещаниями выдать замуж.
— А кто такая эта новая королева? — бестактно заявила Элиза Херринг. — Всего лишь фрейлина прежней королевы, которая заморочила голову королю. Вы только подумайте! Служанка королевы — и на тебе, сама села на трон!
— А теперь он обратил внимание на другую, на леди Джейн Сеймур, — подхватила Марджери, — которая была служанкой у обеих. Прислуживала прежней королеве, то есть той, что была незаконной, а теперь служит королеве Анне.
— Быть фрейлиной при дворе — неплохое местечко, — заметила Элиза. — Только подумайте, как высоко можно подняться.
Леди Кэтрин кивнула, но лицо ее оставалось непроницаемым. Она внимательно посмотрела на Элис, словно предостерегая ее. Та низко склонила голову над шитьем.
— Это все лондонские нравы, — сказала миледи; в ее голосе снова послышалась скрытая угроза. — Что уместно для короля, не всегда должно служить примером для подданных.
— Разумеется! — вдруг засуетившись, воскликнула Марджери. — А кроме того, если у королевы Анны будет сын, король останется ей верен. Какой же король даст отставку супруге, подарившей сына. Так поступают только с бесплодными женами. То есть я имею в виду…
Марджери запнулась и умолкла. Кэтрин так и побелела от злости.
— Брак короля признали недействительным, потому что Екатерина Арагонская была женой его брата, — отчеканила она. — Это единственная причина аннулирования брака. Вы все дали клятву верности законному наследнику короля и признали законность его брака с королевой Анной.
Дамы закивали, не смея поднять глаза.
— Всякие намеки на развод по прихоти короля — это измена, — твердо говорила леди Кэтрин. — О разводе не шло и речи. Первый брак короля не имел законной силы, он противоречил заповедям Божьим. И тут не может быть никакого сравнения.
— С чем? — необдуманно брякнула Элиза.
Серые глаза Кэтрин остановились на ней, и девушка сразу смутилась.
— Не может быть никакого сравнения между вашим положением и положением придворных дам королевы, — ледяным тоном пояснила Кэтрин. — Ни одна из вас не стоит так высоко, чтобы носить алое платье, какие бы тряпки с чужого плеча ни напяливала на себя Элис. Полагаю, ни одна из вас не захочет нарушить естественный порядок, данный Богом. Если только Элис не мечтает когда-нибудь облачиться в платье пурпурного цвета. И выйти замуж за лорда.
Дамы поняли шутку и дружно рассмеялись.
— Кому принадлежал твой наряд прежде, а, Элис? — мстительно осведомилась леди Кэтрин.
Девушка откашлялась, подняла голову от шитья и тихим голосом ответила:
— Одной женщине, которую звали Мег.
— А ты знаешь, кем была эта женщина? — допытывалась миледи.
— Содержанкой лорда Хью, — пробормотала Элис.
Леди Кэтрин довольно кивнула.
— А вот я бы скорее надела коричневое платье, чем яркое, но с чужого плеча, — заявила она. — Лучше носить простую коричневую одежду, чем наряд девки, которая умерла от сифилиса.
Элис скрипнула зубами.
— Лорд Хью приказал мне надеть его, а другого у меня нет. — Она бросила быстрый взгляд на госпожу. — Надеюсь, я не рассердила вас, миледи. Я просто не осмелилась ослушаться лорда Хью.
Кэтрин милостиво наклонила голову.
— Вот и хорошо, — промолвила она. — Очень хорошо. Но мой тебе совет: носишь платье — носи, но не вздумай вести себя как его прежняя владелица.
Девушка посмотрела в злые, подозрительные глаза миледи.
— Я ведь не содержанка, — напомнила она. — Я девушка. И таковой останусь.
После этого разговора Элис еще старательней стала избегать мест, где могла столкнуться с молодым лордом. Когда он появлялся в комнате отца, она уходила куда-нибудь в темный угол, где он не мог ее заметить. Она перестала носить вишнево-красное платье, которое подарил старый лорд, и обратилась к нему с просьбой выбрать другой наряд. Девушка порылась в сундуке, нашла темно-синее, почти черное платье; она носила его с черным корсажем, затягивая его спереди так, что грудь казалась плоской как доска. Наряд был великоват, воротник подпирал подбородок, и крепко прижатые груди совсем не выделялись. Также она обнаружила в сундуке старомодный остроконечный чепец — такой фасон перестали носить, когда прежняя незаконная королева Екатерина лишилась трона. Элис запрятала свои отрастающие вьющиеся волосы под плотно сидящую черную шапочку, поверх натянула остроконечный чепец и закрепила его шпильками. Он был тяжелей, чем апостольник монахини с плотно прилегающим к лицу платком, которые она так долго носила прежде, из-за отросших волос в нем было теплее, но ощущения были схожие.
— Ты стала напоминать монашку, — заметил старый лорд и сразу поймал быстрый осторожный взгляд девушки. — Не бойся, милая моя, тебе пока ничто не угрожает. Ты как будто стараешься стать невидимкой. От кого прячешься, Элис? От леди Кэтрин? От Хьюго?
— То платье испачкалось, — ровным голосом произнесла Элис. — Я отдала его в стирку. И мне уже полагается носить чепец.
Лорд Хью вскинул седые брови.
— В этом сундуке смело бери любые платья, — разрешил он. — И пусть Дэвид покажет тебе еще один сундук. Пока ты с нами, можешь надевать все, что там есть. Однако когда уйдешь, вещи останутся здесь.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Элис. — Но разве мне позволительно облачаться в красную одежду, милорд? Я думала, красное прилично носить только жене землевладельца.
Старик усмехнулся.
— В своих владениях закон устанавливаю я. Здесь закон — мое слово. Впрочем, женщин это не касается.
Замок готовился встречать Рождество, и индейки с гусями, ничего не подозревая, с удовольствием поедали дополнительный корм. Старого лорда одолел кашель, из-за чего он плохо спал по ночам, утомлялся и становился раздражительным. Однажды на рассвете Элис вышла по морозцу на маленький огородик рядом с кухней собрать свежих трав и, возвращаясь, на пороге столкнулась с человеком, плотно закутанным в плащ.