Миледи все еще лежала в постели. Поднос с завтраком был отодвинут в сторону, в руках она держала кружку с элем. При появлении Элис она поставила кружку и протянула обе руки. Наклонившись к кровати, Элис позволила миледи обнять себя и уткнуться мокрым носом себе в шею.
— Элис, — протянула Кэтрин несчастным голосом. — Ты должна мне помочь.
Без приглашения и позволения знахарка пододвинула стул к кровати и села.
— В каком смысле, Кэтрин? — весело спросила она. — Вы же знаете, я готова сделать для вас все, что в моих силах.
Миледи всхлипнула, полезла в подушки за носовым платком и потерла глаза и мокрый нос.
— Я все плачу и плачу, не могу остановиться, — заплетающимся языком заметила она. — С утра до вечера и даже ночью. Я плачу даже во сне!
Казалось, Элис изучает свои руки, лежащие на голубом шелке юбки. Чистые, белые и гладкие, как у настоящей благородной дамы. Всякий, кто взглянул бы на них, подумал бы, что Элис в этих пальчиках никогда не держала ничего тяжелее иголки.
— И почему же вы плачете? — уточнила она без особого интереса.
Кэтрин прижала тыльные стороны ладоней к пылающим щекам, пытаясь их остудить.
— Хьюго ко мне не приходит. Отказывается меня видеть и прикасаться ко мне, потому что я не очистилась. Но ведь отца Стефана сейчас нет, вот я и не очистилась. И Хьюго это известно. Он пользуется этим как предлогом, чтобы унижать меня. Я знаю это. Знаю, знаю. — Последние слова прозвучали громко и сердито; миледи тяжело вздохнула и возмущенно продолжила: — Но верит ли сам отец Стефан в очистительную молитву? Если он назовет обряд предрассудком и откажется его совершить, а Хьюго без него не притронется ко мне, что же мне тогда делать? Это все обман и увертки. Хьюго наказывает меня за то, что я потеряла ребенка. Но я же ни в чем не виновата! Ну в чем тут моя вина?! — закончила она визгливым криком.
Кэтрин опять глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Элис все так же отводила взгляд.
— И старый лорд не желает меня видеть, — пожаловалась миледи. — Обещает навестить, когда я снова стану здоровой и смогу сидеть с ними за столом, но я-то понимаю, что он на меня злится. — Она колебалась какое-то время, затем перешла на шепот: — Я подозреваю, что он намерен дать мне отставку.
Элис вскинула на нее голову, но промолчала.
— А ты должна об этом знать, — вдруг с жаром добавила Кэтрин. — Ты пишешь для него письма, он обсуждает с тобой дела. Скажи, он занимается темой аннулирования нашего брака?
— Да, — без обиняков ответила Элис. — Он ждет, что его ходатайство поддержат друзья при дворе.
Кровь отхлынула от лица Кэтрин, она побледнела, как воск, и пролепетала:
— На каком основании?
— Слишком близкое родство, — пояснила Элис.
— Но ведь было разрешение… — начала Кэтрин.
— Купленное у Папы, — перебила ее Элис. — Теперь эти вопросы решает не Папа, а король.
Широко распахнутыми глазами Кэтрин уставилась на Элис. Посыпались вопросы:
— А что Хьюго? Он все еще меня любит? Он хочет быть со мной? Он выступит против отца?
— Хьюго пока ничего не знает, — отозвалась Элис. — Но сомневаюсь, что в этом деле он пойдет против воли отца.
— Боже мой, — пробормотала Кэтрин, качая головой. — Не пойдет, значит. Женился на мне, потому что отец приказал, и спал со мной только потому, что им нужен был наследник. А теперь, когда я не могу дать наследника, я никому не нужна. И меня можно выбросить.
Элис разглядывала свои ногти, бледно-розовые, ровные, с чистыми белыми кончиками и маленькими светлыми полумесяцами в основании. Она смотрела на них, и они ей нравились. Страдания миледи совершенно ее не трогали, она ждала, чем все кончится.
— Я пропала, — бесцветным голосом промолвила Кэтрин. — И что тогда со мной сделают?
— Вы можете снова выйти замуж, — заметила Элис. Щеки миледи немного порозовели.
— После Хьюго? — удивилась она.
— Или можете поселиться в домике со слугами на своей земле, которая входила в приданое, — предложила знахарка. — Что-то вроде небольшого имения или фермы.
Пухлое лицо Кэтрин так и затряслось от огорчения.
— Я была хозяйкой этого замка, — захныкала она. — Я жена лорда Хьюго. Они считают, что я могу жить в жалкой хижине и держать уток?
— А вы сможете с ними бороться? — улыбнулась Элис.
— Куда там, я все равно проиграю, — махнула рукой Кэтрин. — Екатерина Арагонская и та не могла победить, а она была принцессой и в своем праве. Дядя сестер Болейн признал ее виновной и отправил в ссылку, где ее и убили. Вряд ли меня возьмут в расчет. Члены королевского совета не любят слушаний о мужской неспособности, о мужском бесплодии. Куда проще обвинить во всем жену.
Элис быстро оглянулась, желая убедиться, что дверь плотно закрыта.
— Ваши слова — это измена, — решительно произнесла она.
— Мне уже все равно, — с вызовом заявила Кэтрин. — Меня использовали как игрушку, а теперь собираются выбросить на помойку. Если меня осудят за измену и повесят, это ранит меня не больше, чем такое предательство.
На несколько минут установилась тишина. Непрерывно льющиеся по лицу миледи слезы вдруг высохли, и на ее розовых пухлых щечках снова стали прорезаться прежние морщинки.
— И на ком его хотят теперь женить? — осведомилась она. — Кому-нибудь писали об этом?
Пытаясь скрыть радость от того, что беседа потекла в нужное русло, Элис держалась спокойно, словно эта тема ее не занимала.
— Лорд Хью переговоров ни с кем не вел, — сообщила она.
Ей казалось, Кэтрин сама догадается, что новой хозяйкой замка станет она, Элис. Девушка хотела взрыва ярости, ревности, припадка злобы, который приведет к тому, что Кэтрин немедленно выдворят из замка и навсегда поселят на какой-нибудь маленькой ферме и только иногда станут посылать к ней Дэвида с ненужными вещами. Оставят без средств. И совсем одну.
— Думаю, будут ждать аннулирования брака, — предположила Кэтрин.
Услышав это, Элис мысленно усмехнулась: миледи так глупа, ну просто ничего не видит.
— Затем найдут какую-нибудь девчонку помоложе, — рассуждала Кэтрин, — сильную, здоровую, способную рожать. Благородную особу, которая страстно влюбится в Хьюго, как когда-то влюбилась и я. Потом всю жизнь она будет мучиться от страсти и ревности, как и я. И ждать и ждать, когда же он подарит ей ребенка. Ведь это он бесплоден, это у него испорчено семя.
Элис сидела, опустив голову, скрывая от миледи улыбку. Еще бы, на горизонте нет юной невесты благородных кровей и тем более списка претенденток. Ни один человек в замке не близок к лорду Хью так, как Элис. Если бы собирались женить молодого лорда, она узнала бы первой, даже раньше его самого. Планировалось аннулирование брака. А второй брак… это зависит от желания Хьюго и предпочтений его отца. Элис была уверена: как только Кэтрин покинет замок, новой хозяйкой станет она.
Откинув одеяло, миледи поднялась, подошла к окну, отдернула штору и распахнула ставни. В комнату хлынул поток утреннего солнечного света, в лучах которого заплясали пылинки.
— Ты посмотри на него, — с глубокой обидой в голосе сказала она. — Веселится, как всегда.
Элис встала рядом. Во дворе внизу Хьюго держал за руку служанку Мэри.
— Кто это? — вполголоса поинтересовалась Кэтрин.
— Новенькая, моя служанка. Дэвид нашел ее в Каслтоне, — ответила Элис.
У нее перехватило дыхание и похолодело в животе, сердце часто забилось в приступе ревности. Веселый смех Хьюго огласил двор; обе увидели, как девушка отбросила назад волосы и улыбнулась. Из маленькой дверцы круглой тюремной башни появился солдат, он сбежал по узенькой внешней лестнице и помахал Хьюго рукой. Мэри пожала плечами и засмеялась.
— Ну вот, теперь ты все понимаешь, — торжествующе произнесла Кэтрин. — Теперь ты знаешь, что чувствовала я, когда тебя привезли из пустоши и Хьюго всякий раз сворачивал шею, когда ты проходила мимо. Тебя назначили одной из моих дам, но мне-то было ясно, что ты здесь не для меня, а ради Хьюго и старого лорда, ради их удовольствия. Он так жаждал добиться тебя, и для меня это было смерти подобно. А сейчас и ты видишь его со своей служанкой, с этой глупой, необразованной девчонкой. Гляди, как Хьюго увивается вокруг нее! Теперь всякий раз, когда она будет идти мимо, ты будешь вынуждена смотреть, как он сворачивает шею, а на тебя и внимания не обращает.
Элис легла грудью на твердый каменный подоконник и снова выглянула вниз. Хьюго уже положил руку на талию Мэри и что-то шептал ей на ушко. Служанка откинулась назад, шейка ее соблазнительно выгнулась, над корсажем вздымались аппетитные груди. Вот Хьюго наклонил темную голову и поцеловал сначала шею, а потом и грудь девушки, а жена его вместе с любовницей молча наблюдали за этим. Они слышали, как Мэри рассыпалась звонким смехом и оттолкнула его. Будто пытаясь соблюсти приличия, она на несколько шагов отбежала от Хьюго и оглянулась через плечо, словно приглашая догнать. Но он остался на месте, тогда она уперла корзинку в бок и, покачивая бедрами, пошла через двор. А Хьюго лениво смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
— Как считаешь, долго Хьюго придется ее уламывать? — спросила Кэтрин. — Месяц? Или неделю? А может, и дня хватит? — Она хрипло, с горечью засмеялась и положила руку на столбик кровати. — Мне давно понятно: лучше, когда они сдаются сразу. Тогда ему быстро надоедает. Для меня не было худшей муки видеть, как он добивался тебя. Ты ведь так долго держалась. Так больно было ждать, бесконечно ждать, когда он насытится тобой и вернется ко мне.
В растерянности Элис покачала головой. Сладкие муки прошлой безумной ночи, озаряемой вспышками молний, и этот прозаичный флирт на освещенном солнцем дворе — как такое возможно?
— Ведь только сегодня ночью мы любили друг друга, — неосторожно вырвалось у нее. — Как он мог уже наутро позариться на эту грязную сучку? Ведь мы провели с ним безумную ночь. А он лишь глаза продрал — и уже хвостом перед ней крутит!
— Бывало, он из моей постели без паузы перелезал в твою, — заметила Кэтрин. — Для Хьюго изменить — что плюнуть, раз — и готово. Уж кто-кто, а ты должна знать об этом.