огда женщина подошла совсем близко и остановилась в трёх шагах, князь сразу понял, кого так внезапно испугалась лошадь. Перед ним стояла старая колдунья Юста.
— Моё почтение, князь, — поздоровалась она тихим голосом, от которого, впрочем, мороз продирал по коже, и князю самому вдруг захотелось броситься бежать со всех ног.
— Здравствуй, Юста. Зачем ты пришла ко мне? — всё ещё прямо физически чувствуя липкие волны страха, накатывающие на него, прошептал внезапно севшим голосом князь.
— Слушай меня внимательно, князь, и внимай каждому слову моему, ибо поняв иначе, ты перевернёшь всю свою жизнь. В скором времени ты встретишь свою суженую. Но встреча ваша произойдёт при очень необычных обстоятельствах. Ты растеряешься при встрече с ней. Но это сперва. Потом придёт к тебе стыд и ярость. И только следом — любовь. Запомни это, князь, да смотри не ошибись, — сказала, повернулась и пошла прочь.
— Постой, — взволновано прокричал вдогонку князь, — скажи, как зовут мою будущую жену?
— Много хочешь знать, князь. Но тебе скажу. Анной её нарекли, — донеслось из густого тумана…
…Из Несвижского леса его вернул к действительности неприятный скрипучий голос старого конюха, который нетерпеливо постукивал рукояткой кнута по голенищу своего грязного, в навозе, сапога и приговаривал:
— Задирай подол, девка, и ложись на лавку. Да побыстрее. Или князя засмущалась?
Тогда князь, наверное, в первый раз в своей жизни пошёл наперекор воле своей матери. Когда он увидел, как девушка медленно, как будто шла на эшафот, побрела к деревянной лавке, стоящей у входа, на ходу стягивая через голову платье. Оставшись в чем мать родила, она остановилась, зябко обхватив руками голые плечи. И перед тем, как лечь на грубые доски, всё же подняла заплаканные глаза и жалобно посмотрела на Кароля. В этом взгляде было столько грусти и мольбы о пощаде, что сердце князя дрогнуло. Но всё ещё находясь в каком-то непонятном оцепенении, он продолжал заворожённо смотреть, как девушка, не дождавшись от него помощи, тяжело вздохнула и покорно легла на лавку. Засвистел, рассекая воздух, плетёный кнут-бизун… И тут князь будто очнулся. Его рука железной хваткой остановила мощный замах конюха, и грозный кнут замер на полпути и, беспомощно извиваясь, как умирающая змея, упал на земляной пол к ногам князя.
После этого происшествия случай снова свёл их через несколько дней на этом самом заброшенном лесном сеновале, где князь с изумлением узнал, что девушку зовут Анна. Тогда и случилась между ними первая близость. Всё произошло настолько стремительно, что теперь, лёжа на душистом сене и нежно поглаживая девушку, князь размышлял. Получалось, что старая колдунья не обманула. Он действительно испытал и стыд за то, что стал невольным свидетелем унижения девушки, и за то, что не сразу вступился за неё. Была и ярость, которая захлестнула князя позже. Ярость на конюха и даже на матушку-княгиню, по приказу которой подвергли девушку такому унижению. А теперь, князь чувствовал это — пришла любовь. Значит эта смешливая девчонка и есть его суженая? Не может быть! Князь опять внимательно присмотрелся к девушке:
Ему нравилось в этой простолюдинке абсолютно всё. И её почти детская непосредственность, задорный весёлый смех и даже её манера раздеваться перед ним. Она это делала совершенно без какой бы то ни было девичьей стыдливости или напускного кокетства, спокойно и естественно. С ней князь мог вытворять всё, что душе его было угодно. Девушка понимала все его желания по одному только взгляду. И несмотря на то, что наедине он вёл себя с ней не только как с ровней, но и как с любимой женщиной, она никогда не сказала ему против ни единого слова. А взамен князь постоянно испытывал к ней какое-то доселе неведомое ему чувство благодарности. Он видел, что девушка искренне привязалась к нему и самозабвенно отдавалась ему вся без остатка. Иногда ему казалось, что она жила только для него. Это он понимал и принимал. Непонятно было другое. Как в нём самом это самое прекрасное и огромное чувство любви к ней уживалось рядом с почти животным физическим влечением к этой женщине. Но, с другой стороны, разве можно было сравнивать это юное и прекрасное дитя природы с апатичными, медлительно-томными и жеманными дамами высшего света, девицами его круга, которые впадали в полуобморочное состояние, заливаясь пунцовой краской стыда, едва кому-нибудь из мужчин удавалось случайно увидеть их обнажённую лодыжку? Конечно, нет. Само сравнение с ними казалось ему кощунственным. Только с Анной он по-настоящему наконец-то познал женщину и цену истинного наслаждения. Едва он дотрагивался до ее тела, как его начинало трясти от возбуждения и часто, к своему стыду, он не успевал сделать главного. И всегда очень смущался, но Анна нежно обнимала его, целовала и говорила, что с ним ей очень хорошо и так. Что ей вполне достаточно просто находиться рядом с князем, видеть его, слышать, дышать с ним одним воздухом. Вот и сейчас, как он и попросил, она медленно дошла до окошка, подняла руки вверх и потянулась, встав на цыпочки и чуть расставив ноги, позволяя князю насладиться каждым изгибом своего юного тела. Потому как прекрасно знала, что ему приятно смотреть на её обнажённое тело, а ей очень хотелось доставить князю удовольствие. Девичья фигурка, прекрасно видимая на фоне лучей яркого солнечного света, падающих через окно, манила к себе князя с невероятной силой. Он вскочил и в три прыжка оказался рядом. Сграбастал в охапку, притянул к себе, сразу почувствовав, как Анна тут же подалась навстречу, прижимаясь к нему всем своим горячим телом. Он медленно положил руку на плоский живот девушки, опустил руку чуть ниже и замер. Там, где приятно щекотал пальцы мягкий пушок, было уже горячо и влажно. И сразу сладкая судорога сковала всё его тело, но тут же он почувствовал, как Анна, сама вся дрожа, всё же мягко отстранилась от него и, привстав на цыпочки, крепко поцеловала князя в губы.
— Не теперь. Пан, вам нужно одеваться и идти. Сейчас всех будут звать к обеду. А я должна немедля вернуться на конюшню вычистить вашу лошадь. Вы же не хотите, чтобы меня высекли? На этот раз вас, князь, рядом может не случиться. Так что ступайте скорее, а я буду ждать вас здесь вечером, — Анна ещё раз поцеловала князя и, подхватив с сена своё платье, быстро оделась…
Санкт — Петербург, Невский проспект, 24, наши дни
Седая, как лунь, сухонькая старушка неожиданно стремительно для своего почтенного возраста взобралась на приставленную к высоченному книжному шкафу стремянку и, ловко выдернув за корешок толстую и, судя по всему, довольно увесистую картонную папку, также проворно слезла вниз и уселась напротив нас за старомодный круглый стол. Несмотря на то, что папку она положила на стол бережно, как хрустальную, с её выцветшей обложки тотчас поднялось небольшое сизое облачко пыли. Длинные аристократические пальцы старушки быстро развязали тесёмки и начали перебирать стопку пожелтевших от времени листов. Найдя нужный документ, Вера Васильевна удовлетворённо хмыкнула и, нацепив на свой крючковатый нос старомодные очки с толстыми линзами в роговой оправе, с видом триумфатора посмотрела на нас. В её светлых живых глазах ясно читалась большая радость от того, что её многолетние труды по сбору и систематизации информации, наконец, кого-то заинтересовали.
— Видите ли, молодые люди, вы, вероятно, будете очень удивлены, но всё дело в том, что колье Барбары, как таковое, никогда не существовало. — Старушка выдержала эффектную паузу и, дождавшись, пока мы с Суходольским, наконец, закончим обмениваться недоуменными взглядами, продолжила:
— Под этим понятием некоторыми нашими и не только отечественными, но и зарубежными горе-историками иногда подразумевается колье Эльжбеты. Или по-нашему — Лизы. Первой жены основоположника рода Радзивиллов — Яна Бородатого. Он привёз это колье из Константинополя, кстати, вместе с известными на весь мир драгоценными фигурками апостолов. С тех пор это украшение, как правило, переходило из поколение в поколение и всегда использовалось Радзивиллами в качестве свадебного подарка невестам сыновей. Но с непременным условием, что оно всегда должно было оставаться в семье. Но изначально принадлежало это колье именно Эльжбете. А вот к Барбаре Радзивилл, как ни странно, оно вообще никогда не имело никакого отношения. Поскольку, — старушка назидательно подняла вверх указательный палец, призывая нас к вниманию, — как известно, Барбара не получила благословления на свой брак с Сигизмундом, и венчались они тайно. Колье же это было своего рода знаком родительского благословления. Поэтому, как вы сами уже поняли, Барбара в этот торжественный момент драгоценного подарка не получила. Таким образом, мы можем с уверенностью утверждать, что она оказалась единственной представительницей этого древнего рода, бракосочетание которой прошло без колье. Хотя… Вера Васильевна внезапно с силой хлопнула себя ладошкой по лбу:
— Вот старая дура! Как я могла забыть? А ведь не только Барбара Радзивилл лишилась столь дорогого свадебного подарка! Конечно! Как раз, как утверждают хроники того времени — Анна Катаржина Сангушко также по какой-то причине не получила от своей, как бы мы сейчас сказали, свекрови — княгини Катаржины, это колье. По крайней мере, на ней его никогда не видели. До самой её смерти в 1746 году. Кстати сказать, после этого бракосочетания о колье вообще больше никто и никогда не вспоминал. Создаётся впечатление, что по каким-то неизвестным причинам оно исчезло из семьи Радзивиллов как раз в этот период времени. А было это примерно в 1691 году. И здесь, молодые люди, наверняка не обошлось без какой-нибудь страшной истории.
Что же касаемо Барбары, то, кто знает, может всё, что произошло с ней потом, и явилось как раз следствием…
— Значит, по вашим сведениям получается, что колье исчезло примерно в 1691 году? А известно, как оно вообще выглядело? Я имею в виду колье, — я инстинктивно догадалась, что сейчас последует красочный и эмоциональный пересказ одной из многочисленных легенд о Барбаре Радзивилл и, поскольку я всё это уже слышала в Белоруссии не один раз, то постаралась сразу направить беседу в нужное нам русло. — Может, сохранились какие-нибудь его изображения? Скажем, на старинных портретах этих самых представительниц? Хотелось бы узнать хотя бы в общих чертах… — осторожно прервала я рассказ старушки.