а ему.
— Ты же знаешь мои дела, сестренка. Я незаменим, потому и до дому никак не могу добраться. Иной раз только удивляюсь, как автомобильная промышленность вообще могла зародиться без меня.
— Мы все очень гордимся тобой, — сказала Тереза. — Дети без конца говорят о дяде Адаме. Утверждают, что он непременно станет президентом компании. — Тереза никогда не скрывала своей радости по поводу успехов брата. Она восторженно реагировала на его продвижение по службе — с куда большим энтузиазмом, не без огорчения вынужден был он признать, чем Эрика.
— Как себя чувствуем, сестренка? — спросил он.
— Одиноко. — Пауза. — Ты ждал другого ответа?
— Да нет, просто подумал, что, может, уже…
— Кто-нибудь появился?
— Что-то в этом роде.
— Несколько человек подкатывалось. Я ведь еще не так плохо выгляжу для вдовицы.
— Я знаю. — И это была правда. Хотя до пятидесяти Терезе осталось чуть больше года, она была изящна, как статуэтка, отличалась классической красотой и привлекательностью.
— Вся беда в том, что, когда с тобой рядом двадцать два года был мужчина — настоящий мужчина, — невольно начинаешь всех сравнивать с ним. И сравнения никто не выдерживает.
Муж Терезы, Клайд, был бухгалтером, человеком разносторонних интересов. Он погиб в авиационной катастрофе год тому назад, оставив после себя вдову с четырьмя маленькими детьми, которых они взяли на воспитание, так как собственных детей у них не было. После смерти мужа Терезе пришлось основательно перестроить свою жизнь — и психологически, и материально, что было особенно трудно, так как финансами она до сих пор никогда не занималась.
— С деньгами у тебя все в порядке? — спросил Адам.
— По-моему, да. Но именно по этому поводу я и звоню тебе. Мне иной раз хочется, чтобы ты был где-то поближе.
Хотя покойный зять Адама оставил семью вполне обеспеченной, однако финансовые его дела к моменту смерти были не в полном порядке. И Адам на расстоянии старался по мере возможности помочь Терезе их распутать.
— Если я тебе действительно нужен, — сказал Адам, — я могу прилететь на денек-другой.
— Нет, ты как раз мне нужен там — в Детройте. Меня интересует пай Клайда в «Стефенсен моторс». Акции приносят прибыль, но в них вложена уйма денег — почти все что у нас есть, — и я то и дело спрашиваю себя, следует ли оставить все как есть или продать акции и поместить деньги во что-то более надежное.
Адам понимал, что стояло за всей этой историей. Муж Терезы был любителем мотогонок и болтался на автотреках Южной Калифорнии, так что со временем познакомился с многими гонщиками. Среди них был Смоки Стефенсен — гонщик, на протяжении многих лет выигрывавший призы и в противоположность людям его породы откладывавший денежки, так что, когда он вышел из игры, у него на руках оказалось почти все, что он выиграл. Со временем, используя свое имя и славу, Смоки Стефенсен получил лицензию на продажу автомобилей в Детройте, причем автомобилей Адамовой компании. Муж Терезы, никому ни слова не сказав, вошел в партнерство с бывшим гонщиком и внес почти половину необходимого капитала. Теперь по завещанию Клайда акции перешли в собственность Терезы.
— Ты говоришь, сестренка, что получишь деньги из Детройта — от Стефенсена?
— Да. У меня нет под рукой цифр, но я пришлю их тебе, и бухгалтеры, которые перекупили контору Клайда, говорят, что это неплохой процент. Меня тревожит то, что я читаю в газетах про торговцев автомобилями, — какое это рискованное предприятие и как некоторые из них прогорают. Если это случится с Стефенсеном, мы с детьми попадем в беду.
— Это может случиться, — согласился Адам. — Но если тебе повезло и у тебя акции хорошего агента по продаже автомобилей, было бы большой ошибкой выйти из дела.
— Я это понимаю. Потому-то мне и нужен совет человека, которому я могу довериться. Адам, мне неприятно тебя об этом просить, потому что я знаю, как ты занят, но ты не мог бы наведаться к Смоки Стефенсену, выяснить, как там обстоят дела, составить свое мнение, а потом сказать мне, как быть? Если помнишь, мы ведь с тобой об этом уже однажды говорили.
— Помню. И по-моему, я уже тогда объяснил тебе, что это не так просто. Автомобильные компании не разрешают своему персоналу иметь какие-либо дела с агентами. До того как что-либо предпринять, я обязан обратиться в конфликтную комиссию.
— А это сложно? Это может поставить тебя в затруднительное положение?
Адам помедлил. Ответ был однозначный: да, это поставит его в затруднительное положение. Чтобы выполнить то, о чем просит Тереза, надо тщательно изучить дело Стефенсена, познакомиться с его бухгалтерией и методами работы. Тереза, конечно, снабдит Адама всеми полномочиями, но существует ведь еще Адамова компания — его хозяин, а там могут посмотреть на это иначе. Прежде чем вступить в какой-либо контакт с агентом по продаже автомобилей, Адам обязан сообщить, что он собирается делать и почему. Ему придется поставить в известность Элроя Брейсуэйта, да, по всей вероятности, и Хаба Хьюитсона, и обоим — можно не сомневаться — эта идея не понравится. Доводы их будут просты. Человек, занимающий положение Адама, в состоянии оказать агенту по продаже услуги, которые могут иметь финансовые последствия. Поэтому и установлены на этот счет строгие правила во всех автомобильных компаниях. Постоянная конфликтная комиссия изучает подобного рода вопросы, включая вопрос о личных капиталовложениях сотрудников компаний и их семей, и ежегодно представляет руководству отчеты по форме, напоминающей ту, которую заполняют налогоплательщики. Люди, которые рассматривают это как вмешательство в личные дела, вкладывают капиталы на имя своих жен или детей и держат все в тайне. Но в общем-то правило это разумное, и сотрудники автокомпаний соблюдают его.
Значит, раздумывал Адам, ему придется пойти в комиссию и изложить свое дело. В конце-то концов лично он ведь ничего не выигрывает, а лишь защищает интересы вдовы и маленьких детей, а это вызовет сочувствие к его просьбе. Собственно, чем больше он думал, тем меньше, казалось, можно было ждать тут неприятностей.
— Я посмотрю, что можно сделать, сестренка, — сказал Адам в трубку. — Завтра же предприму кое-какие шаги у нас в компании, а там через неделю-другую, глядишь, и получу разрешение. Ты, конечно, понимаешь, что без этого я ничего предпринять не могу?
— Да, понимаю. И отсрочка не имеет значения. Главное — знать, что ты это для нас выяснишь. — В голосе Терезы звучало облегчение. Адам представил ее себе: легкая складочка на лбу, которая появлялась, когда она сталкивалась с какими-нибудь трудностями, сейчас, по всей вероятности, разгладилась, лицо осветилось теплой улыбкой, так радовавшей глаз. Сестра Адама принадлежала к тем женщинам, которые привыкли полагаться на мужчину и предоставлять ему решение проблем, хотя за последний год ей пришлось самой принимать необычно много решений.
— А какая часть акций этого предприятия принадлежала Клайду? — спросил Адам.
— Сорок девять процентов, и все акции у меня. Клайд вложил туда около двухсот сорока тысяч. Потому-то я так и волнуюсь.
— А имя Клайда фигурирует в лицензии?
— Нет. Только имя Смоки Стефенсена.
— Пришли ко мне все бумаги, включая те, которые ты получила при перечислении дивидендов, — велел он ей. — И напиши Стефенсену. Скажи ему, что я, по всей вероятности, скоро свяжусь с ним и что ты уполномочиваешь меня проверить, как обстоит дело. О'кей?
— Я все сделаю, и спасибо тебе, Адам, милый, огромное спасибо! Пожалуйста, передай привет Эрике. Кстати, как она?
— О, отлично.
Тем временем Эрика убрала со стола и устроилась в гостиной на диване, подобрав под себя ноги.
— Я сварила еще кофе, — указала она на столик, когда в гостиную вошел Адам.
— Спасибо. — Адам налил себе кофе и вышел в холл за чемоданчиком с бумагами. Вернувшись, он сел в кресло около догоравшего камина, открыл чемоданчик и стал вынимать из него бумаги.
— Что хотела Тереза? — спросила Эрика. Адам в нескольких словах объяснил просьбу сестры и что от него требуется. И увидел, что Эрика недоуменно смотрит на него.
— Когда же ты собираешься этим заниматься?
— Ох, не знаю! Выкрою время.
— Но когда? Я хочу знать — когда?
— Если уж решил что-то сделать, время всегда можно найти, — не без раздражения сказал Адам.
— Тебе времени не выкроить. — Голос Эрики зазвучал напряженно. — Значит, надо отнимать его от чего-то или кого-то. Тебе же придется не раз съездить к этому агенту, так? Расспросить людей. Выяснить, как идут дела. Я ведь знаю, как ты за что-то берешься — всегда одинаково тщательно. Значит, на все это потребуется уйма времени. Так ведь?
— Наверное, — согласился он.
— И ты будешь этим заниматься в служебное время? Днем, в рабочие часы?
— По всей вероятности, нет.
— Значит, по вечерам и уик-эндам. А агенты по продаже автомобилей как раз в это время работают, верно?
— Нет, они не работают по воскресеньям, — отрезал Адам.
— Ну, возблагодарим судьбу и за это! — Эрика вовсе не собиралась сегодня так себя вести. Ей хотелось быть терпеливой, понимающей, любящей, но горечь вдруг затопила ее. И она вскипела — хоть и сознавала, что лучше было бы промолчать, но сдержаться не могла. — Может, этот агент и откроет свою лавочку в воскресенье, если ты его получше попросишь, если объяснишь, что у тебя еще осталось немного времени, чтобы посидеть дома с женой, но ты хотел бы занять и его чем-то — так почему бы не работой.
— Послушай, — сказал Адам. — Это же не работа, и я бы не стал этим заниматься по своей воле. Просто Тереза попросила.
— А почему бы не сделать что-нибудь, если просит Эрика? Или это уж слишком? Стой-ка, а почему бы тебе не использовать заодно и отпуск — ведь тогда ты мог бы…
— Не глупи, — сказал Адам. Он вынул из чемоданчика оставшиеся бумаги и стал их раскладывать перед собой.
«Будто хочет отделиться от непосвященных заколдованным кругом, — подумала Эрика. — А в этот круг даже звук голоса проникает искаженный, слова звучат невнятно, смысл путается…»