«Сейчас я покажу ему, как грубить!» – решил мистер Хупдрайвер, а вскоре с невыносимой жалостью увидел, что девушка плачет. Спустя миг эти двое услышали звук шин и удивленно обернулись. Да, она действительно плакала: из глаз лились слезы, а другой человек в коричневом костюме выглядел крайне расстроенным. Мистер Хупдрайвер слез с велосипеда и перегнулся через руль.
– Надеюсь, ничего плохого не произошло? – осведомился он, в упор глядя на другого человека в коричневом костюме.
– Ничего, – резко ответил тот. – Абсолютно ничего. Благодарю вас.
– Но молодая леди плачет, – мужественно продолжил мистер Хупдрайвер. – Я подумал, что, может быть…
Молодая леди в сером вздрогнула, смерила его мимолетным взглядом и, прикрыв один глаз платком, сказала:
– Просто пылинка попала.
– Должно быть, мошка залетела, – пояснил другой человек в коричневом костюме.
Повисла неловкая пауза. Молодая леди принялась якобы доставать мошку.
– Все в порядке, – сообщила она спустя пару мгновений, а ее спутник изобразил повышенный интерес к судьбе воображаемого насекомого.
Мистер Хупдрайвер стоял словно громом пораженный. Интуиция подсказывала ему, что никакой мошки не было и в помине. Внезапно он ощутил, как земля уходит из-под ног. Даже рыцарство имеет разумные пределы. Придуманные драконы и мнимые злодеи, конечно, прекрасны, но мошки! Вымышленные мошки! Впрочем, в чем бы ни заключалась проблема, его она явно не касалась. Он снова повел себя по-дурацки. Мистер Хупдрайвер хотел было пробормотать что-нибудь в свое оправдание, но другой человек в коричневом костюме этого не позволил, резко повернувшись в его сторону и неприязненно спросив:
– Надеюсь, теперь ваше любопытство удовлетворено?
– Несомненно, – ответил мистер Хупдрайвер.
– В таком случае не смею задерживать.
Нашему герою не оставалось ничего иного, как бесславно ретироваться. Он развернул велосипед, не без труда забрался на сиденье и продолжил путь на юг, а когда понял, что едет вовсе не в Портсмут, а по какой-то другой дороге, вернуться было уже нельзя, поскольку снова пришлось бы принять позор. Поэтому мистер Хупдрайвер поднялся по Брук-стрит и отправился в Хейзлмир, а справа, дразня близостью, среди залитых солнцем зеленых и сиреневых холмов Хиндхеда, где писал свои «романы с холмов» мистер Чарлз Грант Аллен[10], лежала дорога в Портсмут.
Солнце сияло, освещая великолепные пейзажи. По обе стороны песчаной дороги сменяли друг друга голубые холмы и живописные долины; на обочинах росли серый вереск и колючий дрок, а сосны весело зеленели молодыми побегами, особенно яркими на фоне темных прошлогодних иголок. Однако солнечный летний день не радовал, а ощущение лишь вчера обретенной свободы вступило в неравную борьбу с нестерпимым раздражением, вызванным отвратительной встречей. Огромная мрачная тень – в виде чудовищной ненависти к другому человеку в коричневом костюме – не давала покоя. В голову пришла блестящая спасительная мысль: вычеркнуть Портсмут из маршрута или по крайней мере уступить прямую дорогу молодой леди в сером и ее спутнику, а самому храбро отклониться влево, на восток. Наш путешественник не отважился даже зайти ни в один из симпатичных кабачков на главной улице Хейзлмира, а вместо этого свернул в переулок и тотчас увидел пивную под названием «Добрая надежда», где и решил остановиться. Там он славно подкрепился и снисходительно поболтал с пожилым рабочим, ради собственного развлечения изображая лишенного наследства отпрыска богатой семьи. Потом он снова сел на велосипед и поехал в сторону городка Нортчепел, куда, словно сговорившись, приглашали сразу несколько указателей. Однако один-единственный коварный поворот сбил его с пути, заставив проехать несколько лишних миль.
XIV. Как мистер Хупдрайвер попал в Мидхерст
Мой дядюшка однажды философски изрек: «Человек – единственное неразумное существо на свете», – и мистер Хупдрайвер вполне оправдывал это мудрое утверждение. Проведя утро в мучительных попытках избежать встречи с другим человеком в коричневом костюме и его спутницей, значительную часть дня он размышлял о прекрасной особе и оптимистично мечтал о новых встречах с ней. Память и воображение целиком и полностью сосредоточились на светлом образе, а потому маршрут определился сам собой, руководствуясь поворотами ложившейся под колеса дороги. В одном наш герой не сомневался: с ними было что-то определенно не так. Он несколько раз повторил это про себя, а однажды даже произнес вслух. Но что именно было не так, оставалось неясным. Мистер Хупдрайвер перебрал в уме известные факты: обращение «мисс Бомонт», при этом брат и сестра; остановка, ссора, слезы… Много загадок для неискушенного молодого человека. Но больше всего на свете наш герой ненавидел логически мыслить, а потому вскоре оставил попытки постичь истину и отпустил на волю воображение. Удастся ли когда-нибудь увидеть ее снова? Возможно, удастся, причем без отвратительного спутника – например, на ежегодном молодежном балу в зале Ассамблеи в Патни. Они найдут друг друга и будут танцевать снова и снова. Картина выглядела необыкновенно красиво, поскольку, как вы понимаете, танцевал мистер Хупдрайвер исключительно хорошо. Или так: она, словно солнечный луч, покажется в дверях его магазина и склонится над прилавком, а он будет без устали демонстрировать ей хлопчатобумажные ткани, а потом перегнется через прилавок и, словно продолжая беседу о предлагаемом товаре, негромко скажет: «Я не забыл то утро на дороге в Портсмут. – И еще тише добавит: – И никогда не забуду».
В Нортчепеле мистер Хупдрайвер развернул карту и обдумал дальнейший путь. Удобными местами для отдыха выглядели Петворт и Палборо. Мидхерст казался слишком близким, а любой городок за грядой известняковых холмов – слишком далеким, поэтому наш путешественник отправился в Петворт, то и дело останавливаясь, любуясь окрестностями, собирая полевые цветы и удивляясь, почему у них нет названий, ибо никогда их не слышал. При виде человека он украдкой выбрасывал букет и вообще всячески валял дурака. В живых изгородях радовали взор сиреневая вика, таволга, жимолость, поздняя ежевика. Однако шиповник уже отцвел. На кустах черной смородины уже виднелись зеленые и розовые ягоды, в траве светились звездчатки и одуванчики, а чуть дальше, среди засохшей белой крапивы, пестрели цветки ломоноса и подмаренника, возвышались метелки диких злаков, белый лихнис и кукушкин цвет. На пшеничном поле сияли алые и фиолетовые маки и уже раскрывали созвездия ярко-синие васильки. На узких тропах кроны деревьев смыкались над головой, а в живых изгородях кое-где висели пучки оставшегося после уборки сена. На одной из дорог нашему путешественнику пришлось преодолеть опасное препятствие в виде дюжины угрюмых, недружелюбно настроенных волов. Он проезжал мимо живописных хижин и придорожных пивных с манящими красно-синими вывесками, а однажды ему встретилось поселение из доброй сотни домов, расположенных вокруг церкви. Через некоторое время путь ему преградил каменистый ручеек, зародившийся где-то под кронами деревьев, среди зарослей осоки, вербейника и незабудок, и отважно выбежавший на дорогу. Здесь наш герой остановился, мечтая скинуть ботинки и запылившиеся модные клетчатые носки и охладить худые ноги в весело журчащей воде. Но вместо этого он сел и, как подобает настоящему мужчине, закурил сигарету – на тот случай, если молодая леди в сером вдруг покажется из-за поворота в ореоле света. Да, незримое присутствие богини ощущалось в окружающей природе, осеняя все вокруг очарованием и восторгом, и наполняло воздух предчувствием, волнением и чем-то вроде сожаления о несбыточном счастье, которое трудно было оставить без внимания.
Поздно вечером совершенно неожиданно возникло непреодолимое сожаление: напрасно он поспешил скрыться от тех двоих. Дело в том, что мистер Хупдрайвер проголодался, а голод, как известно, оказывает странное влияние на наш эмоциональный настрой. Сейчас, в миг озарения свыше, стало ясно, что мужчина в коричневом костюме – настоящий зверь и нежной спутнице грозит серьезная опасность. А он – тот, кто мог бы ее спасти, – подчинился первому порыву и трусливо сбежал! Новый взгляд на это событие страшно его расстроил. Что же творится с бедняжкой сейчас? Снова вспомнились ее слезы. Несомненно, ему следовало остаться, чтобы принять самые решительные меры!
Мистер Хупдрайвер поднялся и, пытаясь избавиться от укоров совести, поехал как можно быстрее. Запутавшись в расположении множества дорог, он заблудился и с наступлением сумерек вместо Петворта очутился в Иcтборне, на расстоянии мили от Мидхерста.
«Я голоден, – подумал он, узнав у первого встречного, куда попал. – До Мидхерста осталась одна миля, а до Петворта еще целых пять, так что выбора нет, поеду в Мидхерст».
Оказавшись в городке и проезжая по Норт-стрит, мистер Хупдрайвер обратил внимание на симпатичный магазинчик с чайником на вывеске и витриной, представлявшей прекрасный выбор различных сортов табака, сладостей и детских игрушек. Его встретила аккуратная пожилая хозяйка с ясными глазами, и вскоре он превосходно отужинал аппетитными сосисками и чаем, устремив взгляд в прислоненную к чайнику книгу отзывов, полную юмористических хвалебных отзывов как в прозе, так и в стихах. Некоторые опусы казались очень забавными, а стихи читались легко, даже с набитым сосисками ртом. Мистеру Хупдрайверу захотелось дополнить книгу рисунком, ибо мнение о симпатичной пожилой леди уже сложилось. Воображение услужливо представило, как после его ухода хозяйка увидит рисунок и всплеснет руками: «Боже мой! Наверняка это был художник из журнала «Панч»!»
Часть отведенной гостю комнаты являла собой альков и отделялась занавеской, скрывавшей кровать и комод. Там предстояло провести ночь. А дневную половину украшали вставленные в застекленные рамки сертификаты сообщества под названием «Чудаки»[11], книги в золоченых переплетах, картины, грелки для чайников и другие изящные вещицы из шерсти. Красиво и уютно. Забранное в свинцовую раму окно с ромбовидными переплетами открывало вид на дом священника и слегка размытый туманом силуэт церкви на фоне сумеречного неба. Когда сосиски закончились, наш герой закурил сигарету и не спеша вышел на вечернюю улицу. Между темными кирпичными домами синело небо, а сумеречное пространство кое-где расцвечивал ярко-желтый свет окон и зеленые и красные вспышки на вывесках аптек.