– Что? – переспросил мистер Хупдрайвер, сделав вид, что не понял вопроса.
Последовал короткий спор. В глубине души он восхитился желанием леди разделить расходы. Она настаивала. В конце концов разговор вернулся к планам на день. Путешественники решили неторопливо проехать через Хавант и остановиться либо в Фархеме, либо в Саутгемптоне. Предыдущий день утомил обоих. Развернув на коленях карту, мистер Хупдрайвер случайно обратил внимание на лежавший в траве велосипед.
– Если вместо этого маленького фонарика установить большой двойной «иларум», то машина станет неузнаваемой, – заметил он ни с того ни с сего.
– Что-что?
– Да так, просто кое о чем подумал.
Оба помолчали.
– Что же, – решительно проговорила Джесси, вставая, – значит, впереди Хавант и там остановка на ланч.
– Жаль, что пришлось украсть этот велосипед, – продолжил мистер Хупдрайвер не дававшую покоя мысль. – Потому что, как ни крути, а мы его украли.
– Ерунда. Если мистер Бечемел вдруг предъявит претензии, я расскажу о его поведении всему миру… если потребуется.
– Не сомневаюсь, – восхищенно согласился мистер Хупдрайвер. – Видит бог, вы не из пугливых.
Внезапно обнаружив, что леди уже стоит, он тут же вскочил и поднял ее велосипед. Она выкатила его на дорогу. Тогда он поднял свой и задумчиво произнес:
– Интересно, как будет выглядеть эта машина, если покрасить ее в серый цвет?
Джесси обернулась и взглянула ему в лицо.
– Хотите ее скрыть?
– Просто мелькнула мысль, – беспечно ответил мистер Хупдрайвер. – Так, невзначай.
По пути в Хавант он мимоходом подумал, что разговор оказался абсолютно неожиданным, но в его жизни всегда так случалось. И хотя мудрость смотрела осуждающе, осторожность звенела монетами, а врожденное почтение к частной собственности укоризненно качало головой, в глубине сознания что-то громко кричало, приказывая отбросить все здравые рассуждения и подчиниться пьянящей мысли, что он будет ехать вместе с мисс Милтон целых два дня, а возможно, и дольше: разговаривать запросто, чувствовать себя братом, восхищаться ее стройностью и свежестью, проводить время так чудесно, что даже вообразить невозможно. Привычные фантазии уступили место надеждам, столь же неуловимым, легким и восхитительным, как летний закат.
В Хаванте мистер Хупдрайвер заскочил в расположенную на главной улице небольшую парикмахерскую, чтобы приобрести зубную щетку, маникюрные ножницы и маленькую бутылочку средства для окраски усов в темный цвет, которую со знанием дела порекомендовал продавец.
XXIX. Неожиданный случай со львом
Путешественники отправились в Кошем, где заказали легкий, но дорогой ланч, после чего Джесси отправила письмо своей учительнице. Их внимание привлекла зеленая вершина холма Портсдаун, и, оставив велосипеды в деревне, они взобрались по склону к старинному форту из красного кирпича. Отсюда, с высоты, открывался привлекательный вид на окруженный мелкими городками Портсмут, на гавань с множеством кораблей, на пролив Солент и остров Уайт, похожий на витающее в дымке голубое облачко. В гостинице пикантные бриджи Джесси каким-то чудом превратились в традиционную юбку. Мистер Хупдрайвер грациозно возлежал на траве, курил сигарету и лениво рассматривал раскинувшиеся внизу, подобно крупномасштабной карте, укрепленные городки с защитными сооружениями, напоминавшими игрушечные крепости. Расстояние до них не превышало мили. Чуть дальше виднелись небольшие поля, а за ними начинался пригород Лэндпорта с многочисленными домами, окутанными дымом. Справа, на северном берегу гавани, среди деревьев расположился город Порчестер. Одолевавшая мистера Хупдрайвера тревога притаилась в дальнем углу сознания, а живое своевольное воображение обратилось к образу Джесси. Интересно, какое впечатление он на нее произвел? Оптимистичным взглядом он окинул свой костюм и благодушно оценил предпринятые в течение последних суток действия. К счастью, мысль о бесконечном совершенстве мисс Милтон вернула его на землю.
Тем временем сама мисс Милтон вот уже час, если не больше, незаметно, но весьма пристально наблюдала за своим спутником. Смотреть на него прямо она не могла, потому что он постоянно смотрел на нее. Волнение ее немного утихло, уступив место любопытству по отношению к этому благородному, но необычному джентльмену в коричневом костюме. Вспомнились странные обстоятельства их первой встречи. Он казался ей непонятным, но необходимо учитывать, что ее знание жизни было почерпнуто исключительно из книг, а потому было равным почти нулю. И все же нельзя приравнивать неопытность и даже определенное невежество к глупости.
Молодая леди начала исследование «объекта» с проведения нескольких экспериментов. Так, она выяснила, что его знание французского языка ограничивалось фразой «S’il vous plait»[21], которую он, видимо, считал отличной застольной шуткой. Английский же его казался странным и неуверенным, но не таким, на каком в книгах изъяснялись представители низших слоев общества. Манеры нового знакомого выглядели в целом вполне достойными, хотя порою преувеличенно уважительными и старомодными. Однажды он даже использовал обращение «мэм». Спутник производил впечатление человека состоятельного, без определенных занятий, но ничего не знал о концертах, спектаклях и книгах. В таком случае чем же он заполнял время? Он определенно отличался душевным благородством и в то же время бесхитростностью. В конце концов мисс Милтон заключила, что прежде никогда не встречала подобного мужчину. Кого же он мог собой представлять?
– Мистер Бенсон, – заговорила она, прервав тишину.
Джентльмен перевернулся на живот и, подперев кулаком подбородок, вопросительно взглянул на нее:
– К вашим услугам.
– Вы рисуете? Вы художник?
– Знаете ли… – Он выдержал многозначительную паузу. – Вряд ли я имею право называть себя художником, хотя действительно немного рисую – так, кое-какие наброски, небольшие пейзажи. – Мистер Хупдрайвер сорвал травинку и прикусил. Скорее живое воображение, а вовсе не желание солгать подсказало добавить: – В газетах и тому подобное.
– Понимаю, – отозвалась Джесси, задумчиво глядя на него. Художники, конечно, представляли крайне разнородное сообщество, а уж гении могли выглядеть и вовсе странно.
Мистер Хупдрайвер отвернулся в сторону и снова прикусил травинку.
– Но рисую я нечасто.
– Значит, рисование нельзя назвать вашей профессией?
– Нет, конечно, – пошел на попятную наш герой. – Я занимаюсь этим крайне нерегулярно. Так, иногда что-то приходит в голову, и я переношу это на бумагу, но назвать меня художником никак нельзя.
– Получается, что постоянного занятия у вас нет?
Мистер Хупдрайвер посмотрел ей в глаза, но не увидел в них ничего, кроме чистого, лишенного подозрительности интереса. Возникло смутное желание вернуться к роли сыщика.
– На самом деле ситуация такова, – начал он, чтобы выиграть время. – Профессия у меня есть – так, ничего особенного, – но по некоторым причинам…
– О, прошу прощения за учиненный допрос.
– Не стоит извинений. Только я не могу в полной мере… так что предоставляю вам возможность домыслить. Не хочу напускать туман таинственности.
«Может быть, набраться смелости и назваться адвокатом? Во всяком случае, звучит солидно. Но об адвокатах она может что-нибудь знать».
– Кажется, я сумею догадаться, кто вы.
– Что же, попытайтесь, – великодушно позволил мистер Хупдрайвер.
– Вы приехали из какой-нибудь колонии?
– Господи милостивый! – воскликнул наш герой, стремительно разворачивая парус по ветру. – И как только вы это поняли?
(Учтите, дорогой читатель, что мистер Хупдрайвер родился и вырос в пригороде Лондона.)
– Просто догадалась, – скромно ответила Джесси.
Он изумленно вскинул брови и сорвал новую травинку.
– А учились где-то на севере Англии?
– И снова попали в десятку, – похвалил ее мистер Хупдрайвер, перевернувшись обратно на спину. – Кажется, вы ясновидящая. – Он с улыбкой покачал головой. – Продолжим. Из какой же именно колонии?
– Не знаю.
– Попытайтесь отгадать, – ободрил ее наш герой.
– Из Южной Африки, – робко предположила мисс Милтон. – Да, я почти уверена, что из Южной Африки.
– Южная Африка велика, – поддразнил он.
– Значит, я не ошиблась?
– Во всяком случае, не попали в молоко, – уклончиво ответил мистер Хупдрайвер, в то время как его воображение энергично исследовало новое пространство.
– И все-таки. Действительно Южная Африка? – настойчиво уточнила Джесси.
Глядя ей в глаза, он обнадеживающе улыбнулся.
– На мысль о Южной Африке меня навел роман Оливии Шрейнер[22]. Должно быть, вы знаете: «История африканской фермы». Главный герой Грегори Роуз очень похож на вас.
– К сожалению, «Историю африканской фермы» я не читал, но теперь обязательно прочитаю. Что представляет собой этот Грегори Роуз?
– Прочтите книгу, тогда узнаете. Это поистине удивительное место, где смешались расы и народы, а новая цивилизация вытесняет древнюю дикость. Вы выросли на земле великого вождя Кхамы?
– Нет, он правил в другой части страны, – покачал головой наш герой. – Видите ли, мы жили вблизи Йоханнесбурга, на небольшой ферме по разведению страусов.
– Кажется, там находится засушливая долина Кару, верно?
– Вы правы. К счастью, земля досталась нам даром. Да, в прежние времена там было замечательно. Но сейчас на ферме страусов уже не разводят.
В голове мистера Хупдрайвера зародился рассказ об алмазных копях, однако он умолк, чтобы дать волю воображению слушательницы. К тому же он вдруг понял, что беззастенчиво лжет, и эта мысль была ему неприятна.
– А что случилось со страусами?
– Мы их распродали, когда собрались уехать с фермы. Не возражаете, если я закурю еще одну сигарету? Да, в то время я был ребенком.