Она уже хотела войти в свою комнату, когда увидела свет в комнате студента. Он притягивал как магнит.
– Вы у себя, мистер Райс? – спросила она.
– А ты зайди да проверь, – пригласил тот.
– Я только хотела убедиться, что свет не горит зря.
– Нет, не зря. Заходи.
Элен приняла приглашение. В мужчинах она различала две манеры поведения: одни не обращали на нее никакого внимания, другие были излишне назойливы.
Из двух вариантов Элен предпочитала второй – она всегда могла дать отпор, опыта ей было не занимать.
Стивен Райс держал себя при ней так же открыто и непринужденно, как и с другими девушками. Он собирал чемодан, зажав сигарету в зубах и нимало не смущаясь, что предстает перед Элен в одном исподнем. В его понимании это не выходило за рамки приличий. Элен нравились мужчины с печатью интеллекта или хотя бы сильного характера на лице, поэтому она не считала Стивена особенно привлекательным, однако многие назвали бы его красавчиком – и не без оснований: у него были крупные правильные черты лица и густые вьющиеся волосы.
– Собак любишь? – спросил Стивен, пытаясь растащить спутанные галстуки.
– Давайте я распутаю, – предложила Элен и взяла у него клубок. – Конечно, люблю. Одно время я за ними ухаживала.
– Плохой признак, – заметил Стивен. – Терпеть не могу женщин, которые командуют собаками. Такие вечно строят из себя древнеримского военачальника. Так и хочется укусить их, раз собаки для этого слишком хорошо воспитаны.
– Понимаю. – Элен старалась по возможности ни с кем не спорить. – Но у меня все было наоборот: собаки командовали мной. Как будто сговаривались тянуть поводок одновременно в разные стороны. Чудом не сделали из меня морскую звезду.
– Молодцы! – захохотал Стивен. – Хочешь посмотреть, какого пса я купил сегодня у фермера?
Элен окинула взглядом неубранную комнату.
– Где он? Под кроватью?
– Кто ж там спит, ты что! Конечно, в кровати.
– А вдруг у него блохи?
– А вдруг нет? Да ладно тебе! Отто, вылезай.
Стивен поднял край одеяла: оттуда показалась морда немецкой овчарки.
– Стесняется, – пояснил Стивен. – Наверное, мисс Уоррен удар хватит, когда она увидит пса. Она не позволит держать его дома.
– Почему? – спросила Элен.
– Боится собак.
– Да ну, не может быть. У нее такой грозный вид – сама кого хочешь напугает.
– Так только кажется. Мисс Уоррен та еще трусиха. Случись что, дернет в кусты. Сейчас она до смерти боится этого убийцу. А ты, кстати, боишься?
– Вот еще, – усмехнулась Элен. – Будь я одна, другое дело. Но в доме, где полно людей, бояться нечего!
– Не скажи. Люди разные бывают. Всегда найдется слабое звено. Мисс Уоррен, например. От нее помощи не жди.
– Все же вместе спокойнее, – упорствовала Элен. – Убийца не посмеет проникнуть в дом… Может, вам что-нибудь заштопать?
– Спасибо, не надо. Любезная миссис Оутс меня уже заштопала. По самое горло. Вот надежный человек! Такая не подведет. Главное, чтобы рядом не было бутылки.
– Как, она пьет?
В ответ Стивен только посмеялся.
– Знаешь, тебе лучше уйти, – посоветовал он, – пока мисс Уоррен не подняла шум. Девушка в холостяцкой берлоге?..
– Мне можно, я прислуга, – запротестовала Элен. – Кстати, вас ждут к чаю.
– Ты хотела сказать, Симона ждет меня к чаю? Ньютон, должно быть, уже набросился на пирог. – Стивен надел пиджак. – Возьму щенка с собой. Представлю семейству. И посмотрим, кто победит в борьбе за кусок пирога.
– Вы серьезно? Называете этого великана щенком? – удивилась Элен, глядя, как пес засеменил в ванную вслед за хозяином.
– Да, на самом деле он еще маленький, – ласково проговорил Стивен. – Люблю собак и терпеть не могу женщин. На то есть причины. Напомни, чтоб я как-нибудь рассказал тебе эту историю.
Юноша, насвистывая, увел собаку. Когда свист в коридоре затих, Элен сделалось немного одиноко. Она будет скучать по Стивену. Но, взглянув еще раз на неубранную комнату, она подумала, что работы у нее теперь поубавится, так что пусть грустит Симона.
Элен вспомнила, что тоже хотела выпить чаю, и быстро забежала к себе – снять пальто и ботинки. Закрывать ставни нужно было только на нижних этажах, поэтому ставни в ее комнате хлопали на ветру.
Несмотря на спешку, она не отказала себе в удовольствии задержаться у окна и посмотреть на долину: приятно было почувствовать контраст с внешним миром. Однако она увидела лишь непроглядную темноту, будто дрожавшую под порывами ветра.
«Интересно, откуда я смотрела на «Вершину»? – подумала Элен. – Она была так далеко… Но вот я снова дома, в безопасности».
Она не знала, что несколько пустяков, случившихся по ее возвращении, вызвали первые трещины в стенах крепости. Стоило им появиться, как разрушительную силу уже было не сдержать, и каждое следующее событие, подобно вбитому клину, только усиливало расползание, впуская сквозь проломы ночную тьму.
Глава 3. История у Камелька
Элен спустилась на кухню по винтовой лестнице для слуг. На каждом этаже спираль крутых ступенек прерывали маленькие лестничные площадки, откуда двери вели на парадную лестницу. Линолеум на полу с узором под старую песочно-коричневую плитку ни разу не меняли, но он все еще был в отличном состоянии.
Обшарпанная служебная лестница стала для Элен воплощением романтики. Она наводила на мысли о великолепном прошлом, будила в ней воспоминания о счастливых беззаботных днях.
Она выросла в крохотной квартирке, где не было места ни кошке, ни прислуге, ни шляпной картонке. Детская коляска ютилась в ванной, а шкаф для продуктов был предусмотрительно встроен в единственную свободную нишу рядом с плитой.
Спустившись в подвал, Элен услышала приятный звон фарфоровой посуды и сквозь матовое стекло кухонной двери увидела огонь в очаге. Миссис Оутс, поджаривая себе ломтик хлеба, пила чай из блюдца.
То была высокая, крепкого телосложения женщина, широкоплечая и мускулистая, с некрасивым лицом и выступающей нижней челюстью. Форму миссис Оутс не носила, только фланелевый фартук в черно-красную клетку поверх простой одежды.
– Ты что, бежала по винтовой лестнице? – спросила она. – Тебе же можно ходить по парадной!
– Знаю, – ответила Элен. – Просто черный ход напоминает мне о бабушкином доме. Детям и слугам нельзя было подниматься по парадной лестнице, чтобы не изнашивался ковер.
– Вот как, – вежливо заметила миссис Оутс.
– Да, и то же самое с вареньем. Его заготавливали очень много, но клубничное и малиновое разрешали есть только старшим. А детям давали варенье из ревеня или из кабачка с имбирем. Мы, взрослые, такие жестокие.
– Почему «мы»? Ты ж была ребенком. Значит – «они».
– Ну да, «они», – исправилась Элен. – Я бы не отказалась от чашечки чая. Составлю вам компанию, раз ваш муж уехал.
– Давай, давай. – Миссис Оутс поднялась и достала из буфета чистую чашку. – Знаешь, в чем секрет вкусного чая? Его нужно заваривать в глиняном чайничке, тогда листья отдают весь вкус и аромат. Я принесу тебе кусочек кекса из гостиной.
– Покупного? Ни в коем случае! Я хочу домашний. Миссис Оутс, вы не представляете, как мне все у вас нравится. Еще час назад я и не надеялась здесь оказаться.
Элен с восхищением огляделась по сторонам. Кухня была просторная, но с неровным щербатым полом и темными углами. Здесь не было блестящей эмалированной посуды, буфета со стеклянными дверцами и холодильника, однако потертый коврик, гнутые плетеные кресла и огонь в очаге придавали кухне приятный, уютный вид.
– Какая необъятная кухня! – заметила Элен. – Сколько же тут работы для вас с мужем!
– Куда там! – с горечью воскликнула кухарка. – Оутс только развозит грязь, а я за ним убираю.
– Здесь хорошо. Но у мисс Уоррен глаза на лоб вылезут, если она увидит, что ставни не закрыты.
Элен посмотрела на окошки под самым потолком, на одном уровне с садом. Сквозь мутное от грязи стекло она разглядела слабое шевеление в темноте: кустарники качались на ветру.
– Подумаешь, стемнело, – обронила миссис Оутс. – Ставни никуда не денутся. Допью чай и закрою.
– А не страшно вам тут одной?
– А кого мне бояться? Этого, что ль? – Миссис Оутс презрительно хмыкнула. – Полно, милочка, я столько на своем веку ленивых мужиков повидала, что уже никого не боюсь. Пусть только попробует со мной пошутить – получит в челюсть.
– А как же маньяк? – напомнила ей Элен.
– Нас он не побеспокоит. Это как в лотерее. Кому-то везет, да не нам.
Эти слова утешили Элен. От сердца сразу отлегло, и она вновь принялась за хрустящий тост. Приятно тикали старинные напольные часы, на коврике мурлыкал рыжий кот.
Ни с того ни с сего Элен вдруг захотелось пощекотать себе нервы.
– А расскажите об этих убийствах! – попросила она.
– Так о них же пишут в газетах, – с удивлением ответила миссис Оутс. – Ты что, читать не умеешь?
– Я слежу за важными новостями, – пояснила Элен. – А криминальную хронику мне читать неинтересно. Только про местные преступления, и то чтобы быть начеку.
– Ну и правильно, – кивнула миссис Оутс и тут же с охотой принялась сплетничать: – Одну девушку убили в городе. Она танцевала в каком-то кабаре, но ее уволили. Кто-то видел ее пьяной в пабе, она оттуда вышла незадолго до закрытия – а когда и остальные вышли, она уж лежала мертвая в канаве. Лицо у нее было черное как уголь.
Элен содрогнулась.
– Второе убийство, кажется, тоже было в городе, – вспоминала миссис Оутс. – Да, убили горничную. Бедняжка. У нее был выходной. Хозяин вышел в сад выгулять собаку и обнаружил девушку на подъездной дорожке. Ее задушили, как и предыдущую. И никто не слышал ни звука, хотя дорожка прямо под окнами гостиной проходит. Очень может быть, что ее застали врасплох.
– Представляю, – кивнула Элен. – Кусты на лужайке так похожи на людей. Вот один куст на нее и набросился.
Миссис Оутс бросила на Элен странный взгляд и начала загибать пальцы: