Если под взглядом профессора она готова была буквально развалиться на части, то его облик в традиционном вечернем костюме – ослепительно-белая рубашка, черный галстук, аккуратно зачесанные назад волосы, – наоборот, действовал тонизирующе.
Хотя профессор был суров и холоден, а его сестра – подвижна и стремительна, он вызывал у Элен какое-то странное, почти сверхъестественное доверие.
Внезапно она испугалась, как бы ее не заподозрили в подслушивании или подглядывании, и стала путано рассказывать хозяину о сломанной ручке.
– Пожалуйста, скажите, чтобы Оутс ее починил, – рассеянно проговорил он.
Поймав кураж, Элен решила пощекотать себе нервы и спуститься на кухню по винтовой лестнице. Она открыла дверь, посмотрела на тонущую в темноте спираль ступенек, но отважно пошла вниз и лишь в самом конце от страха чуть не перепрыгнула целый пролет, когда перед глазами внезапно всплыло искаженное, страшное лицо.
Глава 7. Новая сиделка
На кухне Элен встретили брызги шипящего масла. Стол был завален продуктами на разных стадиях готовности; пока на плите бурлили овощи, миссис Оутс жарила рыбу, жонглировала кастрюлями и сушила промокшую одежду мужа над паровым котлом. Несмотря на кажущийся беспорядок, она играючи управлялась с хозяйством, не теряя головы и терпения.
Оутс в серой шерстяной кофте сидел в углу, который ему выделила жена, и поглощал обильный ужин. То был добродушный здоровяк боксерского телосложения.
При виде его маленьких добрых глаз сердце у Элен подскочило от радости. Как и его жена, мистер Оутс казался ей редким силачом.
– Как хорошо, что вы вернулись! – воскликнула она. – Вы один сто́ите троих мужчин!
Оутс робко улыбнулся и с благодарностью в голосе произнес:
– Спасибо, что накрыли вместо меня на стол, мисс.
– На улице еще сильный дождь? – спросила Элен.
– Какое там! – раздраженно воскликнула миссис Оутс. – Бо́льшую его часть он притащил домой на себе.
Оутс полил рыбу вустерским соусом и сменил тему:
– Погодите, вы еще не видели, кого я привез! – засмеялся он.
– Вы про новую сиделку, да? – поинтересовалась Элен.
– Да. Привез эту «малютку» из дома престарелых. С виду – ну чисто мужик!
– А по манерам?
– Неприятная тетка. Говорит так, будто у нее орехи во рту – мне даже слова не дала вставить. В общем, если это леди, то я Грета Гарбо.
– И где же она? – осведомилась Элен.
– Я ей накрыла стол в комнате для отдыха, – ответила кухарка.
– В моей комнате?
Мистер и миссис Оутс переглянулись. Обостренное чувство собственности Элен всегда вызывало у них улыбку.
– Только сегодня, – примирительно сказала миссис Оутс. – Она промокла насквозь, и я решила накормить ее пораньше.
«Пойду поздороваюсь», – решила Элен, хотя правильней было бы сказать «присмотрюсь».
Первоначально, когда в доме еще не испытывали недостатка в рабочих руках, полуподвальное помещение на другом конце кухни, где теперь проводила свободное время Элен, выполняло роль столовой для прислуги. Стены и потолок комнаты выкрасили в кремовый цвет, чтобы стало посветлее, а обставили тем, что не пригодилось в доме.
Поскольку теперь комнату отвели Элен, девушка ревностно отстаивала свое право на личное пространство.
Ей разрешили есть за хозяйским столом, ведь, не в пример отцу, она зарабатывала себе на жизнь самостоятельно, но проводить свободное время в гостиной прислуге не позволялось.
Когда Элен вошла в свое убежище, сиделка подняла голову. Это была высокая широкоплечая женщина. За стол она села прямо в верхней одежде – форме традиционного темно-синего цвета. Элен отметила, что у сиделки крупные черты лица, красноватая кожа и густые сдвинутые брови.
Женщина доедала ужин и курила.
– Вы – сестра Баркер? – спросила Элен.
– Да, – грубовато ответила та, кладя сигарету на стол. – А вы прислуживаете мисс Уоррен?
– Нет, я по хозяйству помогаю. Меня зовут мисс Кейпел. Вам ничего не нужно?
– Нет, спасибо. – Сестра Баркер опять закурила. – Но у меня вопрос. Почему меня разместили на кухне?
– Это не кухня, – объяснила Элен. – Это моя комната для отдыха.
– Вы и едите здесь?
– Нет, я ем вместе с хозяевами.
Сестра Баркер завистливо сверкнула глазами. Хотя прежде девушке не доводилось быть объектом зависти, она сочла нужным поберечь оскорбленные чувства сиделки.
– У вас будет своя комната отдыха на втором этаже, гораздо лучше, чем эта, в полуподвале, – сказала она. – Впредь вы будете есть там – разумеется, то же, что и мы. Просто сегодня миссис Оутс решила не заставлять вас ждать, думая, что вы устали и замерзли.
– Не то слово! – с жаром произнесла сестра Баркер. – Я в ужасе. Меня привезли в какую-то жуткую глушь. Я такого не ожидала.
– Вас не предупредили, что работать придется за городом?
– Предупредили, но я думала, это будет обычный пригородный дом. Мне сказали, что ухаживать надо за леди Уоррен, и я сочла это приемлемым.
– Боюсь, вам она покажется своевольной, – заметила Элен. – Прежняя сиделка ее испугалась.
Сестра Баркер уверенной рукой поднесла сигарету к губам и затянулась.
– Я не из пугливых, – заявила она. – Со мной своевольничать ей не придется. Пациенты меня слушаются. Я имею на них влияние. Мой девиз – доброта. Железная рука в бархатной перчатке.
– Какая же это доброта? – удивилась девушка.
В комнату вошла миссис Оутс, и Элен облегченно выдохнула. Кухарка ненадолго сняла заляпанный фартук и явно решила удовлетворить свою потребность в общении.
– Ужин готов. Осталось только подать, – сообщила она. – Я заглянула спросить, не хотите ли вы сливового пудинга или пирога с крыжовником?
– Крыжовник консервированный? – уточнила сиделка.
– Нет, свеженький – декабрьский урожай.
– Тогда ни то, ни другое, спасибо, – ответила сестра Баркер.
– Может быть, чаю?
– Нет, спасибо, – повторила сиделка. – Найдется ли у вас что-нибудь согревающее?
У миссис Оутс заблестели глаза, и она облизнула губы.
– В погребе-то полно, да ключ у хозяина. Я его спрошу, если хотите.
– Спасибо, не надо. Я сама сообщу мисс Уоррен, что мне нужно. Почему она до сих пор не спустилась со мной поговорить? Где она?
– Дежурит в комнате леди Уоррен. На вашем месте я бы не торопилась. Попадешь туда – уже не выберешься.
Сестра Баркер подумала над советом миссис Оутс.
– Насколько я поняла, помощников у меня не будет, – рассудила она. – Но я приехала сюда сразу со смены – пошла навстречу старшей медсестре. Мне нужно хорошенько выспаться.
Она повернулась к Элен.
– Вы хорошо спите? – спросила она.
– С десяти до семи, – неосмотрительно похвасталась Элен.
– Тогда бессонная ночь вам не повредит. Придется вам сегодня спать у леди Уоррен.
Сердце Элен ушло в пятки.
– Нет, я не могу! – взмолилась она.
– Почему?
– Я… глупо, наверное, но я ее боюсь.
Сестра Баркер, казалось, только этого и ждала.
– Вздор. Разве можно бояться прикованной к постели женщины? Первый раз слышу такие глупости. Я обговорю это с мисс Уоррен.
Элен содрогнулась при мысли о старушечьей фальшивой улыбке. Теперь ей есть с чего улыбаться – она же одна знает, куда припрятала револьвер!
Внезапно Элен осознала, что ее ждет, если сиделка настоит на своем. Она испуганно осмотрелась и вспомнила о враче. Нужно обратиться к нему за помощью, он не откажет.
– Посмотрим, что скажет врач, – обронила она.
– Молодой? – спросила сестра Баркер.
– Да!
– Женат?
– Нет.
Миссис Оутс подмигнула Элен, увидев, как сестра Баркер тут же открыла сумочку, достала зеркальце, помаду и накрасила губы ярко-красным.
– Беседовать с врачом буду я, – обратилась она к девушке. – Вам незачем разговаривать с ним о пациентке.
– А я и не разговариваю с ним о леди Уоррен, – подметила Элен.
– О чем тогда? – ревниво спросила сестра Баркер.
– Ой, да о чем они только не болтают! – встряла кухарка. – Заигрывают поди. Мисс Кейпел у нас – гроза мужчин.
Элен понимала, что миссис Оутс хотела лишь поддразнить сиделку, но слова кухарки ей польстили: она даже представила себя своим знаменитым тезкой, адмиралом Кейпелом. Теперь в ее власти было спускать на воду корабли, не то что спорить с сиделками.
– Миссис Оутс шутит, – пояснила она, дабы не нажить себе врага. – Но врач действительно очень славный. Мы просто дружим.
Сестра Баркер посмотрела на миссис Оутс.
– Я думала, здесь целый штат слуг. Где они?
– Видите ли, – сказала миссис Оутс, – дом стоит на отшибе. Сюда с самого начала никто не хотел ехать, даже до того, как место получило дурную славу.
– Дурную славу? – повторила сестра Баркер. Элен тоже навострила уши.
– Ага. Говорят, при сэре Роберте одна из служанок утонула в колодце. Она поссорилась с ухажером, и все решили, что она сама бросилась на дно. А ведь из этого колодца черпали питьевую воду.
– Фу, мерзость! – поморщилась сестра Баркер.
– Да, и ко всему прочему произошло убийство, – продолжила миссис Оутс. – Перерезали горло кухарке. Она не церемонилась с бродягами и гнала их с порога. Один ей угрожал. Убийцу так и не поймали. С тех пор у дома скверная репутация.
Элен крепко сцепила руки.
– Миссис Оутс, а где именно ее убили?
– В темном коридоре, там, где кладовые, – последовал ответ. – Лучше бы тебе об этом не знать, но мы с Оутсом называем это место «тропой смерти».
До Элен медленно доходило, что леди Уоррен неспроста бубнила про деревья, которые рвутся в дом. Наверное, ей, молодой и бойкой, плохо жилось в «Вершине»: здешнее сырое одиночество пробирало до костей. Стоя у окна, она глядела на зимние сумерки и представляла, как оживают деревья.
Одно из них – дикий бродяга с красными глазами – сумело проникнуть внутрь. Неудивительно, что на склоне лет она вновь и вновь воскрешает в памяти то происшествие.
– Когда это случилось? – спросила Элен.