Хотя в пустых комнатах на третьем этаже гулял ветер и кто-нибудь мог идти вместе с ней по винтовой лестнице, пока она поднималась по парадной, Элен отринула страхи. С трудом открыв дверь, удерживаемую изнутри ветром, она включила свет в своей комнате.
И первым делом увидела пустую стену над кроватью.
Крест исчез.
Элен схватилась за дверь: земля ушла у нее из-под ног. Значит, враг проник в дом. Украл ее крест. Теперь с ней может произойти любое несчастье. Она уже не в безопасности.
В этот миг Элен была на грани сумасшествия. Еще чуть-чуть, и соскользнула бы в пропасть.
Но вдруг туман в голове рассеялся: похоже, она разгадала тайну.
Исчезновение креста могло быть проделкой сестры Баркер. Возможно, та пряталась где-то в доме.
Сбежав вниз, Элен обнаружила, что на сей раз интуиция ее подвела. Парадная дверь оказалась заперта на все засовы.
«Конечно, сиделка могла выйти через заднюю дверь, но это вряд ли. Она все еще здесь», – решила Элен.
Хотя потеря очень обеспокоила девушку, она испытала огромное облегчение: ей больше не надо было бояться угрозы снаружи. Опасность подстерегала ее в доме.
Вернувшись в Синюю комнату, Элен увидела смятые простыни. Значит, леди Уоррен снова занималась поисками загадочного предмета. Из комода, стоявшего в алькове, торчал открытый ящик: старуха, видно, не успела его закрыть, так как ей помешал неожиданный приход Элен.
Выйдя из ее поля зрения, Элен подошла к комоду и хотела закрыть ящик, но оттуда что-то выглядывало. Она вытащила за уголок белый шелковый шарф.
Глава 30. Стены рушатся
Негнущимися пальцами Элен расправила шарф – из трикотажного шелка хорошей выделки, почти новый. Один конец был запачкан грязью, в ткани застряли сосновые иголки.
Элен охватил животный ужас. Она встряхнула белую материю и увидела, что часть бахромы вырвана с корнем, словно кто-то вцепился в нее зубами.
Девушка крикнула не своим голосом и брезгливо отбросила вещь. Это был тот самый шарф, который Кэридуэн пыталась порвать в предсмертной агонии. Ужасный, поганый шарф – шарф убийцы.
Словно ракета взвилась сквозь темноту ее разума и угодила в скопление звезд – в голове Элен вспыхнули и замерцали десятки вопросов: как шарф оказался в комоде леди Уоррен? Она его прятала? Какое отношение она имеет к убийствам? Может, кто-то его сюда подложил? Действительно ли убийца прячется в доме?
Элен показалось, что она уже умерла. Все клетки атрофировались, все мышечные волокна иссохли. Она стояла, не в силах сдвинуться с места или хотя бы пошевелиться, только по одеревеневшей спине полз холодок.
Не видя комнаты, не слыша ветра, не чувствуя под собой пола, она словно бы смотрела внутрь себя, на некий мысленный образ.
«Вершина» разрушалась. По всем стенам ползли трещины, расходясь в стороны, словно прожилки молний, и оставляя Элен уязвимой перед ночью.
Внезапно она услышала всхлип и поняла, что это ее собственный голос. Потом она увидела в зеркале бледное, изможденное лицо, смотрящее на нее расширенными, черными от страха глазами. По ореолу рыжих волос девушка поняла, что это ее собственное отражение.
– «Рыжая – значит отважная», – прошептала Элен название прочитанного однажды рассказа.
Вместо того чтобы встать спиной к стене и готовиться к нападению, она легла. Потом, собравшись с духом, она снова взяла в руки шарф и заметила, что он слегка влажный.
«Должно быть, его принесли сюда сразу после убийства, – подумала она. – Останься он под дождем, он был бы насквозь мокрый».
Этот вывод повлек за собой множество новых страшных догадок. Никто точно не знал, в какое время задушили Кэридуэн. Известно, что убийство произошло с наступлением темноты. Поскольку все, за исключением Оутса, были в «Вершине», любой мог на несколько минут выскользнуть из дома незамеченным. Все, начиная с профессора, попадали под подозрение.
Доктор Пэрри ей говорил, что преступление мог совершить тот, кого она знала и кому доверяла. Профессор постоянно подвергается сильнейшему умственному напряжению, а у его сына и Стивена Райса бывают перепады настроения. Оставить шарф мог даже доктор Пэрри, ведь он тоже поднимался в Синюю комнату.
В конце концов тень подозрения пала и на леди Уоррен. По ее словам, мисс Уоррен ненадолго заснула в кресле. Как старуха могла провести эти полчаса свободы?
«Я схожу с ума, – подумала Элен. – Нельзя же подозревать всех. Убийца – незнакомец. Иначе и быть не может. Кто-то чужой».
Она вздрогнула: в памяти снова всплыло открытое окно.
– Девочка, – позвала ее леди Уоррен, – что ты там делаешь?
– Достаю вам чистый платок.
Элен удивилась, как спокойно прозвучал ее голос. Будто бы под влиянием страха с ней случилось раздвоение личности. Командование приняла хладнокровная незнакомка, а настоящая Элен тем временем была привязана к столбу среди обломков разрушенной крепости – приманка для тигра-убийцы.
– Нашла что-нибудь? – спросила леди Уоррен.
Элен притворилась, что неправильно ее поняла.
– Да, целую стопку, – сказала она, поспешно пряча шарф. Потом взяла платок и подошла к кровати.
Леди Уоррен выхватила платок у нее из рук и бросила его на пол.
– Девочка! – хрипло прошептала она. – Хочу тебя кое о чем попросить.
– О чем?
– Залезай под кровать.
Взгляд Элен упал на трость черного дерева, приставленную к стене у кровати, и девушка догадалась: старуха снова хочет поиграть в любимую игру.
– А когда я выползу, вы ударите меня по голове? – спросила Элен.
– Тебе нельзя выходить. Ты должна спрятаться.
Новая Элен подумала, что разгадала старухину уловку: та хотела загнать ее под кровать, чтобы она не видела комнату.
– Под кроватью очень пыльно, – возразила она, осторожно пятясь к двери.
Шарф – важная улика, рассудила она. Нужно немедленно передать его полиции. Телефон не работает – случайно или по чьему-то злому умыслу, – и позвонить в полицию нельзя. Зато можно добежать до капитана Бина и попросить его предпринять необходимые шаги.
Леди Уоррен заныла, как напуганный ребенок.
– Девочка, не бросай меня! А то придет сиделка. Она только и ждет, что ты уйдешь.
Элен замешкалась. Из последней схватки леди Уоррен вышла победителем, но соотношение сил может поменяться даже в джунглях: сегодня сильнее тигр, а завтра лев.
К тому же тайна исчезновения сестры Баркер еще не раскрыта. Если сиделка действительно прячется в доме, возможно, она захочет отомстить.
«Ох, знать бы, как правильно поступить», – подумала девушка.
– Если ты меня бросишь, – пригрозила ей леди Уоррен, – я закричу, и он придет.
Элен подскочила как ужаленная.
– Он? – удивилась она. – Кто он?
– Она. Я сказала: «Она придет». – Старуха спохватилась, что ляпнула лишнего, прикусила губу и уставилась на Элен как разгневанный божок.
У девушки возникло чувство, что она бредет по лабиринту и вот-вот должна нащупать верную дорогу: леди Уоррен явно что-то знала, но не хотела об этом рассказывать.
Удивительно, что Элен до сих пор пребывала во власти обычаев и условностей, хотя душа ее наполовину была охвачена безумным страхом. Поскольку сегодня ничего из ряда вон не происходило, все укладывалось в рамки нормы и логики, она невольно продолжала соблюдать законы цивилизованной жизни.
Само убийство произошло за пределами «Вершины», поэтому оно воспринималось как новость из газетной заметки, не более того. Маньяк был вроде овеянного мифами персонажа, выдуманного прессой. Самым ужасным происшествием стала выходка кухарки, которая напилась до потери пульса. Да, иметь дело с сестрой Баркер и леди Уоррен было не очень приятно, но Элен за годы работы попадались и более странные люди. Все ее фантазии и подозрения были порождением страха, он и пошатнул ее разум.
Ничего, скоро наступит завтра. Обязательно. Элен свято в это верила. Она то и дело напоминала себе, что работа превыше всего; если сейчас она не выдержит, то завтра может снова оказаться без куска хлеба.
Поэтому ни в коем случае нельзя допускать, чтобы леди Уоррен закричала. Если ее крик выведет профессора из забытья, потрясение может травмировать его мозг. Да и жестоко беспокоить запертую в спальне мисс Уоррен.
Еще одна мысль змеилась в голове Элен: как бы крик старухи не привлек кого похуже.
Пока девушка медлила, леди Уоррен, по-видимому, начала бредить.
– Буря усиливается, – сказала она. – Темнеет.
Элен насторожилась и заметила, что свет в комнате действительно стал более тусклым. Она потерла глаза, но иллюзия не исчезла. Лампочки горели вполсилы, словно их свет проходил сквозь легкую дымку.
Элен стиснула зубы, готовясь к наступлению кромешной тьмы.
Подоспел очередной атрибут драмы – сюжет близился к развязке.
Несмотря на свой решительный настрой, Элен решила поделиться соображениями с леди Уоррен.
– Кто-то поковырялся в пробках, – шепнула она.
– Батареи садятся, дуреха! – осадила ее старуха.
Элен с благодарностью ухватилась за это рациональное объяснение. Светом в доме ведал Оутс, а он – известный лентяй. Да и сама Элен, боясь темноты, не слишком-то экономила электричество.
– Пойду-ка погашу свет в остальных комнатах, – сказала она.
– Да, – согласилась леди Уоррен. – И найди свечи. Не сидеть же нам в темноте.
Элен осмотрелась в поиске свечей, но вспомнила, что их используют только для хозяйственных нужд – в подвале. Несколько штук она видела в чулане рядом с кладовой.
– Ничего, если я вас ненадолго оставлю? – спросила она. – Надо сходить сейчас, пока свет не…
Придя в ужас от этой мысли, она, не договорив, выбежала из комнаты и пустилась вниз по лестнице. В холле свет дрожал – казалось, так дышит сам дом. Надо спешить! Элен торопливо запрыгала по ступенькам на кухню, как напуганная антилопа.
Миссис Оутс так и спала в кресле. Проходя мимо, Элен коснулась ее щеки: она была теплая.
«Пьяного да малого Бог бережет, – подумала она. – Вот и славно».