- Вот как.
- Вот так. Будешь думать или решишь всё прямо сейчас?
Ясу молчала, раздумывая. Недолго.
- Я согласна на страшный... путь. Но у меня будет условие, люай, - сказала она.
Догадливая какая... впрочем, я тоже:
- Твои дети.
- Да. Я бы хотела, чтобы о них... позаботились.
- Если бы ты действительно этого хотела, тебе не следовало травить мужа. Впрочем, сейчас уже поздно перебирать возможности. Прошлое - в прошлом. Давай договоримся так, Ясу. Я по мере возможностей ограничиваю... раж Резчика и стараюсь помочь тебе в... падении. Если всё пойдёт успешно, ты сама сможешь позаботиться о детях, притом лучше прежнего. Всё-таки иной статус...
- Смогу ли?
- Возможно всякое. В том числе ослабление родственных уз при демонизации. Но на этот и на случаи иных неприятных исходов я могу пообещать переправить твоих детей на другой край острова в хорошую приёмную семью - втайне.
- Зачем втайне?
- Поздно изображать дурочку. Хотя могу ответить вслух и напрямую: затем, чтобы их не попрекали папой - пьяницей и насильником. И мамой - любительницей ядов.
Ясу неожиданно всхлипнула. Я поспешил напомнить ей о ситуации, чтобы избежать истерик:
- Итак, договор?
- Д... да. Договор.
- Тогда жди. Скоро я за тобой вернусь.
Поворачиваюсь. Иду дальше.
* * *
- У-фу-фу! Милашечка наш, Хачиро, со свежим... ням!.. мясцом? Что-то маловато. Одна самка, шесть огрызков без мозгов и всего один карапуз? Как... нехорошо!
Отвечать на излияния Симомуро Кийоши, более известного как Резчик, я не стал. Равно как и любоваться на физиономию этого маньяка. Причём когда я говорю "маньяка" - я не преувеличиваю и не ошибаюсь. Этот... бывший человек... в общем, все демоны в той или иной степени уникальны, но Кийоши умудрился переплюнуть многих и многих. Как правило, люди становятся падшими демонами из-за самых сильных тёмных эмоций. Наиболее частые типы - мононокэ, духи мести, гаки, духи голода, икари-сейшин и кеньо-сейшин - духи гнева и ненависти соответственно. Кстати, Такахаси Мичио, трёхглазый падший самурай - икари-сейшин.
Так вот: Резчик превратился в демона из-за безграничного, неудовлетворённого, мучительного и одновременно сладостного... любопытства.
Вполне вероятно, в деле поучаствовали ещё какие-то обстоятельства, потому что внешность бессменного хозяина давилки несёт и некоторые черты перерождения, а не только падения. Так, у Кийоши слишком большие и выпуклые глаза, слишком крупные уши, слишком длинные пальцы, а ещё - слишком широкий тонкогубый рот, в котором слишком много заострённых зубов. Всё это, взятое вместе, делает Резчика более жутким, чем даже какого-нибудь хищного и злобного зверодемона.
Я его... побаиваюсь. И не считаю свой страх признаком слабости. Скорее уж - ума.
Ясу, вон, тоже чуть ли не трясётся. И полуосознанным жестом прикрывает ладонью глаза тому пареньку четырнадцати лет (хотя на вид больше дюжины не дашь), который единственный из семерых детей сохранил рассудок после катакомб и сейчас жмётся к Ясу, бледный и потный от ужаса.
Надо сказать, в давилке и без Симомуро Кийоши полно всякого, способного нагнать жути. Даже не знаю, кого это место угнетает сильнее: непосвящённых или существ... понимающих? Я вот, например, совершенно не склонен впечатляться тёмными пятнами на плохо отмытом каменном полу, синюшными рожами нику нингьё* с их грубо зашитыми ртами и стеклянными немигающими глазами (миляга Резчик не признаёт в качестве помощников нукэкуби - мол, слишком тупые... ха!). Сложенные по стеклянным ёмкостям размером от бутылки до аквариума и залитые смесью винного спирта с водой органы и целые части расчленённых тел на меня тоже не действуют. К запаху я, в общем, притерпелся - хотя воняет в давилке как бы не хуже, чем в камере пыток. Потому что отчасти это она и есть. Железные клетки в углу, отнюдь не пустые, каменные столы с креплениями для рук и ног, стойки для разнообразного инструментария мясников и хирургов - от клещей и пил до ножей и крючьев...
/* - букв. "мясная кукла": запечатанный в мёртвое тело, опутанный ограничивающими волю печатями человеческий дух, т.е. попросту разновидность зомби./
Всё это, особенно в сумме, тяготит любого мыслящего. Но лично мне почти физически дурно не из-за материальных предметов, собранных в давилке. Меня гнетут - в порядке усиления - собранные в одном месте следы тёмных эмоций, чужого ужаса и чужой боли. Очень плохо действуют на хирватшу, даже свёрнутое до самого минимума. Очень. Также мне крайне неприятны ментальные сигналы, излучаемые нику нингьё и теми бакэмоно, что сидят в большой ловушке духов в юго-восточном углу. Да и сам Резчик лучится... не благодатью. И, наконец, от чего хочется попросту бежать как можно быстрее и дальше, - так это от скромно выглядящей чёрно-багровой каменной колонны в два локтя высотой и две трети локтя диаметром, притулившейся в юго-западном углу обширного помещения.
Алтарный камень, посвящённый Куро Айджин*.
/* - букв. Тёмная Мастерица. Богиня чёрного колдовства, покровительница палачей и отравителей, олицетворяющая мучительную смерть и имеющая ряд иных неприятных аспектов./
Симомуро Кийоши, помимо прочих его... достоинств - действующий каннуси, угодник этой... в общем, этой. Даже рядом с капищем Куро Айджин, а тем более внутри него, разумно контролировать свои мысли, направленные на... точнее, к... в общем, лучше направлять мысли на другое. И нет, я не суеверен, просто хочется никоим образом не касаться такого божества. В сравнении с коим большинство демонов - даже Великих Древних - образцы чистоты и света.
В общем, лучше мне сейчас думать о Ясу и о Катсуо. Ответственность перед ними и за них да станет моим щитом от тьмы, прочно угнездившейся здесь!
Пока я собирался с духом, нику нингьё забрали у нукэкуби шестерых безумцев и распихали их по клеткам. Позже Резчик проведёт над ними ритуал исторжения духа, подготавливая вместилище для бакэмоно, или использует в каких-то своих опытах... этого я не знаю и, прямо говоря, знать не хочу. В данный момент я хочу побыстрее завершить все необходимые действия с двумя разумными людьми, которых привёл в давилку, и вместе с ними убраться отсюда. О чём и сообщаю во всеуслышание.
- У-фу! Танака Хачиро, ты такой суровый... - Кийоши начал с неприятной клыкастой улыбки - и резко переключился на редкостно фальшивые жалобы. - Мне не нравится, нет, не нравится это! А как же наблюдения за результатами? Как же... контроль? Записи об... изменениях?
- Наблюдения, записи, всё прочее - сколько угодно... - твёрдо начал я.
- У-фу-фу! Какая радость!
- ...но не в давилке. Не здесь.
- Ну Хачиро, малышочек наш, драгоценненький, добренький...
- Приказ Ловца, Кийоши, - отрезал я, глядя прямо в выпученные буркала демона, не обращая внимания на пожар злобы, что полыхал в их глубине. - Ты помнишь, не так ли?
- Помню. Добренький йобидаши Хачиро. Я... всё-всё-всё... помню. Не сомневайся.
- Тогда приступим. Катсуо - первый.
Если бы не наведённая мной вовремя иллюзия сонливого, расслабленного покоя, - парня вряд ли удалось бы оторвать от Ясу без совершенно лишнего скандала. А уж раздеть, уложить на холодный каменный стол и зафиксировать - тем более.
Вообще я был бы счастлив, если бы всё это не потребовалось. Но... четырнадцать лет! Катсуо, к сожалению, вышел из возраста, в котором его ещё можно было передать в ведомство Клинка Небес для обучения на мага или хотя бы абордажника. Удзо Масакару и без того в своё время пошёл навстречу моим просьбам, так что его встречные требования к принятым я игнорировать не мог. Хорошо уже то, что так я мог избавить от давилки хотя бы часть малолетних пленников. А вот Катсуо оставался только тот же выбор, что и Ясу: демонизация. Либо добровольная, либо нет.
И теперь ему - нам - предстояло встретиться с итогами сделанного выбора.
Со сноровкой, выдающей огромный опыт, Резчик подготовил сосуд. Обрил голову, в несколько касаний нанёс на лоб, виски и темя, а также на грудь и живот нужные цем-знаки; при изготовлении нику нингьё их татуируют, потому что полноценного соединения духа с телом не происходит и надо как-то удерживать их вместе, а вот при демонизации обходятся особым клейким красящим составом - в живую-то оболочку подселённый сам вцепляется - не оторвать. Наконец, завершая процедуры, влил в безвольно приоткрытый рот строго отмеренное количество зелья Чёрного Сна.
(Та ещё дрянь, кстати, очень сильно угнетающая сознание. Легко способна превратить человека в слюнявого идиота, если превысить дозу. Я в своё время попробовал половинную порцию - и оказался заперт во внутреннем мире на три большие черты, пока тело не перебороло отраву. Но опыт всё равно вышел интересный: хотя под зельем я, вопреки своим надеждам, не смог управлять сеф, зато действие моих хирватшу в результате заметно усилилось.
При всей неприятности общения с Кийоши он временами выбалтывает важные вещи, особенно если немного подтолкнуть. Так вот: в действиях хозяина давилки и всём, что с нею связано, от бесцельного мучительства живых меньше, чем может показаться. Взять хотя бы катакомбы. Сводить людей с ума перед исторжением духа - причём именно таким образом - необходимо, чтобы облегчить ход ритуала и уменьшить вероятность гибели сосудов. Само исторжение духа требуется, чтобы расчистить "место" для бакэмоно - ведь человеческий дух, даже принадлежащий ребёнку, вообще-то сильнее младших демонов и большинства средних... особенно в своём "родном" теле.
Что же до зелья Чёрного Сна, то оно временно подавляет "свою" душу, почти не мешая "чужой", подселённой. А когда действие зелья сойдёт на нет, подселённый дух успеет закрепиться. Тут-то и начнётся решающий этап. Человек может полностью вытеснить чужую сущность, может слиться с ней, может частично ей уподобиться, может умереть от различных, возникших при слиянии дисбалансов и отторжений, может утратить некоторые качества - например, потерять память, а может и приобрести какое-то ватшу, иногда даже не одно... полная непредсказуемость, с последствиями вселения бакэмоно в "очищенный" сосуд всё намного проще и понятней).