Боцман схватил рацию, нажал кнопку передачи.
— Брюс! Уэлч! Это Лью! Ответьте!
Но ответа не было. Лью понимал, что его и не будет.
Глава 67
На вспомогательном мостике Ле Сёр отбивался от шквала вопросов.
— Спасательные шлюпки! — перекрывая остальных, кричал один из офицеров. — Что со спасательными шлюпками?
Ле Сёр покачал головой:
— Пока нет известий. Я жду донесений от Лью и Краули.
Заговорил старший радист:
— Я связался с «Гренфеллом» на шестьдесят девятом канале.
Ле Сёр немедленно распорядился:
— Передайте ему по факсу однополосной модуляции, чтобы переключился на семьдесят девятый канал.
Как знать, подумал он, может, выбор для связи с «Гренфеллом» высокочастотного 79 канала, обычно предназначаемого для коммуникации между прогулочными катерами на Великих озерах, сохранит их переговоры в тайне от Мейсон? Ле Сёр от всего сердца надеялся, что она не станет сканировать сверхвысокочастотные каналы. Эта психопатка, конечно, уже видела профиль «Гренфелла» на радаре и слышала по шестнадцатому каналу все разговоры о чрезвычайной ситуации.
— Каково расчетное время встречи?
— Девять минут, — ответил старший радист и добавил, помолчав: — На семьдесят девятом канале — капитан «Гренфелла».
Ле Сёр подошел к пульту радиосвязи, надел наушники и негромко заговорил:
— «Гренфелл», с вами на связи первый помощник капитана Ле Сёр, временно исполняющий обязанности капитана «Британии». У вас имеется какой-нибудь план действий?
— Это трудная ситуация, «Британия», но есть пара идей.
— Будет лишь один шанс что-то сделать. Мы движемся быстрее вас по крайней мере на десять узлов, и как только поравняемся, это будет тот самый момент.
— Понятно. У нас на борту есть рабочий вертолет «Би-О-сто пять», он мог бы доставить вам несколько снарядов кумулятивного действия, которые мы обычно используем для пробивания брешей в корпусах.
— При нашей скорости и при таком состоянии моря и ветра вы не сможете его посадить.
Молчание.
— Мы надеемся на «окно» в шторме.
— Маловероятно, но пусть «птичка» будет наготове, на всякий случай.
— Мы также подумали, что, проходя мимо вас, могли бы зацепить «Британию» нашей буксирной лебедкой и попытаться стащить с курса.
— Что за лебедка?
— Семидесятитонная электрогидравлическая буксирная лебедка с сорокамиллиметровым стальным тросом…
— Он лопнет, как струна.
— Вероятно, да. Еще один вариант — сбросить буй и протянуть трос поперек вашего курса в надежде повредить винты.
— Ничего не выйдет. Никогда сорокамиллиметровый стальной трос не заблокирует винты мощностью двадцать один с половиной мегаватт. Разве вы не везете на борту спасательный катер?
— К сожалению, невозможно при таком шторме спустить два спасательных катера. И в любом случае мы никак не сможем стать с вами бок о бок, чтобы пойти на абордаж или произвести эвакуацию, потому что не можем поддерживать ту же скорость.
— Есть еще какие-нибудь идеи?
Пауза.
— Это все, что мы смогли придумать.
— Тогда придется следовать моему плану.
— Выкладывайте.
— Вы же ледокол, не так ли?
— Видите ли, «Гренфелл» — ледостойкое судно, но не ледокол. Нам иногда приходится вскрывать лед — в гаванях например, но…
— Этого достаточно. «Гренфелл», я хочу, чтобы вы проложили курс, который пройдет поперек носа нашего корабля, — с таким расчетом, чтобы его срезать.
Молчание, затем Ле Сёр услышал:
— Извините, «Британия», кажется, я вас не понял.
— Вы поняли меня правильно. Идея заключается в том, чтобы путем пробоя затопить передние отсеки — первый, второй и третий. Это погрузит нашу переднюю часть в воду в достаточной мере, чтобы приподнять винты и почти вынуть их из воды. «Британия» потеряет ход.
— Вы просите вас протаранить? Боже милостивый, это сумасшествие! Есть большой риск, что я потоплю собственное судно!
— Это единственный способ. Если вам двигаться не слишком быстро — скажем, от пяти до восьми узлов — и при этом держать курс в несколько румбов к нашему правому борту, а прямо перед самым столкновением резко дать одним винтом задний ход, одновременно задействовав носовые подруливающие устройства, вы срежете нашу носовую часть своей усиленной стальной обшивкой, мгновенно высвободитесь и мы разойдемся правыми бортами. Да, почти вплотную, но это может сработать. Конечно, в том случае, если у вас есть рулевой, способный справиться с задачей.
— Я должен посоветоваться с командованием.
— У нас пять минут до точки максимального сближения, «Гренфелл». Вам чертовски хорошо известно, что мы не получим «добро» вовремя. Послушайте, вопрос в том, хватит ли у вас на это духу.
На сей раз молчание длилось гораздо дольше.
— Хорошо, «Британия». Мы попытаемся.
Глава 68
Глаза Констанс распахнулись, окружающий мир стремительно возвращался: корабль, качка, стук дождя в стекло, рев моря и стоны ветра.
Она уставилась на дгонгз. Тот лежал мягкой кучкой вокруг древнего клочка сморщенного шелка. Узел развязался — по-настоящему!
Констанс ошеломленно посмотрела на Пендергаста. Голова ее спутника чуть приподнялась, и глаза вернулись к жизни — серебристые радужки поблескивали в пламени свечей. По лицу его расползлась странная улыбка.
— Ты оборвала медитацию, Констанс.
— Ты пытался… затащить меня в огонь.
— Естественно.
Девушка почувствовала прилив отчаяния. Вместо того чтобы вытащить его из тьмы, она едва не оказалась втянута туда сама.
— Я стараюсь освободить тебя от прежних оков.
— Освободить меня, — горько повторила она.
— Да. Чтобы ты стала тем, чем сама желаешь стать: свободной от цепей сентиментальности, морали, принципов, благородства, добродетели и прочих ничтожных вещей, которые придуманы, чтобы держать нас в цепях на галерах человечества, вместе с другими гребущими в никуда.
— Вот что сделал с тобой Агозиен, — с горечью проговорила Констанс. — Сорвал все моральные и этические тормоза. Развязал и дал зеленую улицу самым темным и социопатическим желаниям. И то же самое он предлагает мне.
Пендергаст встал и протянул ей руку. Констанс ее не приняла.
— Ты развязал узел.
— Я до него не дотрагивался, — ответил Пендергаст негромким, но дрожащим от ликования голосом. — Абсолютно.
— Но тогда каким образом…
— Развязал силой мысли.
Она продолжала удивленно взирать на него.
— Это невозможно.
— Не только возможно, но и произошло, как видишь.
— Медитация не удалась. Ты остался таким же, как прежде.
— Медитация удалась, дорогая моя Констанс. Я изменился, и весьма. Благодаря твоей настойчивости я теперь в полной мере осознал власть, даваемую Агозиеном. Это власть чистой мысли, власть сознания над материей. Я получил доступ к необозримому, безграничному резервуару могущества, и то же самое можешь сделать ты. — В глазах его блестела страсть. — Это выдающаяся демонстрация возможностей Агозиен-мандалы, ее способности трансформировать человеческий ум и человеческую мысль в инструмент колоссальной силы.
Констанс смотрела на опекуна, не отводя глаз, и ужас заползал в ее сердце.
— Ты хотела вернуть меня обратно, — продолжал он. — Ты хотела вернуть меня к старой, противоречивой, глупой, нелепой сущности. Но вместо этого перенесла вперед. Ты отворила мне дверь. И теперь, моя дорогая Констанс, твоя очередь освободиться. Помнишь наше маленькое соглашение?
Девушка не могла вымолвить ни слова.
— Вот видишь. Теперь твоя очередь взглянуть на Агозиен.
Но она все еще не могла решиться.
— Как хочешь. — Пендергаст встал и взялся за горловину холщового мешка. — Больше не стану о тебе заботиться и за тобой приглядывать.
Спецагент закинул мешок на плечо и двинулся к двери, не глядя на воспитанницу.
С удивлением и ужасом Констанс поняла, что перестала для него что-то значить.
— Погоди…
Ее прервал раздавшийся из-за двери крик. Дверь распахнулась, и в каюту влетела Мария. За ней Констанс увидела нечто серое, аморфное, похожее на дым, и это нечто двигалось к ним.
Откуда взялся дым? Неужели на судне пожар?
Пендергаст уронил мешок и невольно отступил на шаг. Констанс удивленно отметила на его лице изумление, даже страх.
Нечто заполнило собой весь дверной проем. Мария вскрикнула, но сущность обволокла ее, заглушая вскрики.
Проплыв в каюту, призрак на мгновение заслонил собою коридорную лампу, и ошеломленная Констанс увидела внутри дымного силуэта что-то странно раздувающееся, с двумя налитыми кровью глазами и третьим глазом на лбу, посередине. Какое-то демоническое существо дергалось, словно калека, колыхалось, качалось при движении, а может, пританцовывало…
Мария вскрикнула еще раз и упала на пол с шумом, похожим на звон бьющегося стекла. Горничная дико вращала глазами и дергалась в конвульсиях.
Существо миновало ее и вплыло в гостиную, наполняя комнату сырым, зловонным духом плесени, при этом оттесняя Пендергаста в угол. И вот призрак уже наплывает, поглощая, и у спецагента вырвался сдавленный крик, полный такого первобытного ужаса, такого агонизирующего отчаяния, что этот вопль ледяным холодом пробрал Констанс до самых костей.
Глава 69
Ле Сёр стоял посреди заполненного людьми вспомогательного мостика, уставившись на экран сверхчастотного радара, где показалось изображение приближающегося корабля. Прибор зафиксировал суммарную скорость сближения тридцать семь узлов.
— Две тысячи пятьсот ярдов, — сообщил второй помощник капитана.
Ле Сёр быстро подсчитал в уме: до сближения две минуты.
Он бросил взгляд на более чувствительный прибор частотного диапазона X, но на его показания наводило помехи отражение от морской поверхности и рассеяние в дожде. Ле Сёр быстро и без лишнего шума посвятил остальных офицеров в свой план. Он понимал: очень возможно, что Мейсон слышала его разговор с капитаном «Гренфелла»; не было стопроцентного способа изолировать ее от информации. Но в любом случае, когда «Гренфелл» начнет действовать, «Британии» придется очень туго. К Ле Сёру подошел старший механик Холси.