— Дело-то житейское, — подумаешь, какая невидаль – два ядерных заряда рванули. По прямой отсюда до эпицентра всего километров двадцать, так что мощность устройства могу навскидку прикинуть – два ЯЗ по три-пять килотонн, не больше.
Другой бы запаниковал, накрылся простыней и пополз к ближайшему сельскому кладбищу, но военное образование не пропало даром. Это же подземные взрывы – поэтому ничем особо мне не угрожают, а даже радиоактивности никакой не будет. Ровно до 1991 года, когда рванет запорная арматура на этом самом объекте «Вега». Лично успел пообщаться с людьми, которые устраняли эту аварию – они потом в этой же самой рабочей «светящейся» одежде домой приехали и стирали её в обычных стиральных машинках. Никто не удосужился дать им дозиметр или сообщить подробности происхождения этих скважин. И даже никаких льгот, как «чернобыльцам» они так и не получили, правда, Газпром по своим каналам пробил повышенную пенсию, но лишь несколько человек из трех десятков ликвидаторов прожили больше десяти лет, так что мало кого это утешило.
Насколько память мне не изменяет, то это последние два подземных взрыва из пятнадцати. Миленькое соседство для «Всесоюзного огорода», хотя справедливости ради, радиоактивный фон здесь никогда не поднимался выше, чем на черных песках Азовского моря. И ликвидаторы получили серьёзные дозы, только потому, что работали фактически без спецодежды под напором радиоактивного рассола, идущего из скважины. А зона поражения не превысила 500 метров в диаметре.
Не знаю, насколько проработана была идея создания подземных газовых хранилищ путем проведения ядерных взрывов, но все теоретические расчеты оказались ошибочны. Гигантские пустоты должны были получиться с многометровыми оплавленными стенами, по прочности не уступающими бетону. В реальности же, стенки потрескались и попавший внутрь соляной раствор (дело было на солончаках) за несколько лет заполнил пустоты и под давлением стал вырываться наружу. Однажды запорная аппаратура и не выдержала.
Хоть бы кто заметил! Две небольшие Хиросимы в получасе езды, и никто внимания не обратил, по причине раннего утра, скорее всего. Качающиеся люстры и звенящий хрусталь в девятиэтажках позже часто вспоминали, если взрывы в дневное или вечернее время случались.4
Грузимся на старенький, видавший виды, Газ-51 и отправляемся в путь. Сначала по берегу до парома, где, погрузившись на баржу, толкаемую из последних сил, древним пыхтящим катером, переправляемся через Волгу. Поскольку река здесь широкая, то направляющего троса нет, и наша плавучая конструкция выруливает странным зигзагом – позже течением немного развернет и снесет точно к намеченной цели на другом берегу, где бульдозером отсыпан паромный причал.
Ещё минут тридцать по проселочной дороге по настоящей полупустыне, разве, что без барханов, и вот мы на месте.
Чабанская точка – саманный домик, несколько построек рядом, явно хозяйственного назначения, грязные в потеках бочки от лекарств. Цистерна для привозной воды под навесом от солнца, чтобы хоть немного защитить от солнца. Ни травинки, ни нормального деревца – лишь верблюжья колючка, да такие же царапающиеся сухие шары перекати-поле, подгоняемые ветром. Редко где торчат ветки саксаула – чем бедные бараны здесь питаются? Впрочем, здесь отары не пасут – тут пункт ветеринарной обработки, а место выбирали с расчетом, чтобы всем чабанам одинаково недалеко добираться было.
Заведует «помывочным» хозяйством, седой уже, аксакал – Зейнулла, при нем помощница – закутанная в платок немолодая женщина, кухарка и хозяйка по совместительству.
Возраст степного казаха установить невозможно, ему может быть как тридцать пять, так и все семьдесят – тяжелая жизнь пастуха и Великая степь рано старит, но зато потом долго сохраняет внешний облик своих адептов. Мягкие кожаные сапоги, пиджак с карманами и брюки …галифе! Пожалуй, насчет тридцати пяти – это я сильно погорячился!
С дороги, как и положено хорошему хозяину, угощает холодной водой из черпака, который пускаем по кругу.
— Прохладная! — с восторгом, словно, это не вода, а «волшебное» пепси со спиртом, сообщает всем окружающим Птицын, потом передает бадейку по очереди мне, следующему.
— Учитывая, что холодильника и электричества здесь отродясь не было, то могу предположить, каким образом её охлаждают, — зловеще ухмыляюсь в ответ на восторги своего друга.
— И как её делают холодной? — чувствуя подвох, насторожился Димон.
— Ты точно хочешь знать? Нам ещё неделю здесь работать! — и получив подтверждение, разъясняю. — Чтобы вода была холодной, чабаны в колодец бросают лягушек! Можешь сам посмотреть – вот он под навесом, подними деревянную крышку.
Птицын побледнел, сглотнул, но нашел в себе силы, поднялся и проверил. Любопытных набралось восемь человек, включая нашего водилу, который, оказывается не в курсе местной технологии охлаждения.
— Хорошо, хоть лягушки, а не жабы, — нашел нечто положительное и в этом неунывающий Птиц, вернувшись с разведки.
— Температура тела у них градусов двадцать, соответственно вода охлаждается, особенно если их много.
Между тем аксакал начал инструктаж, наглядно объясняя на натуре – взяв багор и подойдя к зловонной траншее, заполненной разбавленным креолином. Народ внимательно слушает – им в новинку, для меня же секретов нет, поэтому скучаю в сторонке, что тут же замечает дотошный чабан.
— Ты почему не слушаешь, самый умный? — раздраженно попенял товарищ в революционных галифе и пиджаке.
— Все и так ясно и понятно. Бери баран – кидай в бассейн, башке багром давай, топить не надо. Или я что-то ещё пропустил? — тоже мне наука.
— Если всем все понятно, приступайте. Норма – две отары помыть, но если вы одну успеете, то хорошо. Старших слушать надо, — это в мой огород камешек.
— Если мы три отары успеем, премия будет? — нахально интересуюсь в ответ.
— Посмотрим, — бурчит недовольный начальник овцемойки. Но смотрит заинтересованно, хитро усмехаясь, после чего делится местной народной мудростью. — Широко шагаешь – штаны порвешь. Сначала норму сделай.
В переводе на русский, это примерно, то же самое, что «не говори гоп».
Одноклассники недоуменно смотрят на нашу пикировку, им и невдомек, ради чего все затеяно. Я же внезапно вспомнил этого Зейнуллу, и его азартную манеру спорить по любому поводу, а одновременно фантастическое занудство и скрупулезность. При этом человек он веселый и компанейский, но только если заслужишь его уважение и дружбу. Лучший способ перейти от рабовладельческого отношения к нормальному – показать, чего ты стоишь. И лучше сразу поспорить, тогда он не будет стоять над головой и критиковать каждое твое движение, неуклюжее и варварское по его компетентному мнению, единственно верному.
План сработал, оскорбленный в лучших чувствах, чабан махнул рукой на нас, злорадно представляя, как новички, облажавшись, приползут к нему на коленях, прося научить великой науке купания баранов в креолине!
На самом деле тонкостей и хитростей в этом деле предостаточно, и не зная о них, можно промучится полдня только загоняя отару в загон. Но опытный пастух сделает это за десять минут не напрягаясь. Обычно для этого есть пара тренированных собак, которые и сделают всю работу. Поскольку четвероногими помощниками мы не озаботились, то придется выполнять «собачью работу» самим. Расставив помощников, от который толку чуть больше, чем от ограды, выделяю вожака отары – сделать это не трудно, качкар украшен огромными кручеными рогами и гордо красуется отдельно от стада. Собственно, задача проста и сложна одновременно: надо загнать качкара в загон, а стадо само следом за вожаком зайдет. Трудность в том, что скотина эта здоровая, упрямая и агрессивная, поэтому бороться с ней надо хитростью.
Подкрадываюсь осторожно, и прыгаю аки Тарзан на шею рогатому. Тряпку на глаза, и обхватив за шею немного придушить – от растерянности жертва даже не брыкается, лишь пятится задом, пытаясь освободится от непонятной и страшной ноши. Туша тянет килограмм на сорок или даже больше, но затаскиваю в загон без особых проблем, и пока козлик не сообразил, пинком под зад отправляю его в узкую траншею с креолином.
В это время помощники уже перегораживают загон, и берутся за багры.
Траншея длиной метров десять и пока баран по ней плывет, его пару раз надо макнуть с головой, для чего и нужен багор – иначе лекарство не всех клещей убьет.
Сложность в том, чтобы не утопить ненароком бедную скотину – за это и штраф могут выписать, а нам такие убытки не к чему. Поэтому поначалу лично контролирую каждого бойца, подсказываю и направляю.
В конце пути барана надо выловить и вытянуть наружу – процесс окончен.
Не прошло и полутора часов, как отара закончилась.
Разочарованный аксакал от удивления потерял дар речи – результат даже для опытных работников очень хороший, а уж для новичков вообще нереальный. Собственно из-за этого и перерыв, вторую отару ещё не подогнали.
Зато отношение к нам сразу изменилось, если не на дружеское, то хотя бы человеческое.
Зейнулла даже барашка поменял, которого хотел резать на более крупного и упитанного. Расщедрился, однако.
Тут меня осеняет ещё одна авантюрная мысль.
— Уважаемый аксакал, давайте я барана разделаю?
Если бы качкар вдруг заговорил и предложил сам себя разделать и зажарить, то наш начальник удивился бы меньше.
— Не сомневайтесь, всё будет в лучшем виде. Могу по-казахски, могу по чеченски.
Ещё раз осмотрев меня с ног до головы и не увидев явных признаков вселения шайтана, аксакал согласился посмотреть на это чудо.
Но я не клоун Олег Попов, поэтому просто так развлекать не согласен.
— Засекайте время, через полчаса он будет разделан на кусочки и лежать в этом тазу.
— Быть такого не может! — завелся чабан, почувствовав возможность взять реванш за проигранный спор с отарой.
Мне того и надо – поспорили, что управлюсь за двадцать пять минут, но с условием, что тогда питание для нас будет бесплатным!