о этой причине рядом стоял и теперь уже полковник Веряскин — ему прикололи к лацкану милицейской формы такую же медаль на красно-синей ленточке и выдали полковничьи погоны.
Тишкова тоже погонами не обделили. Военный комиссар Свердловской области генерал-майор Стёпушкин торжественно сунул Петру два зелёных погона с тремя звёздочками — типа, теперь ты, Пётр Миронович, — старший лейтенант запаса. А ведь коньяк был только за лейтенанта заплачен. Руку пожал и совсем большой начальник, присутствующий на приёме — генерал-полковник танковых войск Егоровский Александр Александрович, командующий войсками Уральского военного округа.
Генерал и от себя подарок вручил. Ну, может, и не совсем от себя. А может, и совсем не от себя, а от Будённого.
— Пётр Миронович, мне тут Семён Михайлович Будённый звонил. Кроме похвалы вашим песням зашёл разговор о том, что вы в Краснотурьинске пытаетесь создать музей военной техники. Как у вас, есть успехи? — и руку после рукопожатия не выпускает.
— Есть. Только ведь смотря с чем сравнивать. До Кубинки далеко.
— Знаете про Музей боевых машин? Только ведь туда не попасть, закрыт для посетителей, хотя ходят разговоры о возможности допуска штатских. Ну да ладно. У нас в Свердловске на одном из полигонов стоит немецкий вездеход. Фашистская гусеничная амфибия LWS, Land-Wasser-Schlepper Type II. «Maybach HL108TR». Всю голову сломал, пока это название выучил. Вещь необычная. На борт берет десант порядка двадцати человек с оружием и боеприпасами, плавает, по болоту ходит. Это такая большая железная лодка с гусеницами. Оружие с неё, естественно, снято, двигатель в нерабочем состоянии, и иллюминаторы выбиты. Ржавчина ещё поработала. Берёте?
Нда, на тебе, убоже, что нам негоже. Хотя вещь ведь уникальная, их и с огнём в целом виде не найдёшь.
— Конечно, возьмём, восстановим. Большое спасибо вам и Семёну Михайловичу.
Однако, вернёмся к чёрному телефону.
— Пётр Миронович, вам необходимо быть 22 апреля в Москве, — даже не поздоровавшись, взяла быка за рога Фурцева.
— Но у меня нет песен про Ленина, — не въехал Пётр.
— Других хватает, — хохотнула трубка, — Тебе Ленинскую премию будут вручать. Суслов лично список перечеркал, чтобы тебя туда вписать. Всё Политбюро единогласно проголосовало. Рад?
Что можно сказать? Уже ведь проболталась министр, не сюрприз. Но, конечно же, рад. И деньги не лишние. Это ведь целых десять тысяч! Когда ещё от Бика денежки начнут поступать — а жить сейчас хочется. Гонорары уже истрачены, целый чемодан монет прибыл из Москвы. Ещё и не разбирал коллекцию. Некогда.
А тут — бам, и куча денег. Можно новые проекты замутить.
— Екатерина Алексеевна, а что хоть с песнями о космосе, понравились руководству? — концерт по телевизору 12 апреля показали, а сейчас уже и по радио крутят новые песни, но не все.
— Ох, Пётр, вот как с тобой договариваться? Выпросил только шесть новых песен, а сам десять написал, пришлось резать концерт и у маститых исполнителей прощения просить. Песни Михаил Андреевич одобрил все. Поморщился при упоминании Высоцкого — не любит он его, но «Марш покорителей Вселенной» утвердил. А вот с твоей «на-на-нэй» долго не решался, как поступить. Даже советоваться к Брежневу ходил — вот Леонид Ильич и дал добро. Да, тут Ойстрах недавно звонил, спрашивал, зарегистрировал ли ты уже «Волшебный полёт»? Можно ли исполнять? Что скажешь?
— Ну, вот приеду в Москву, заодно и в ВУОАП зайду. А музыку пусть исполняет. Нам с Машенькой не жалко. Екатерина Алексеевна, а что с продюсером импортным? — конечно же, нужно срочно за рубежами Родины застолбить за собой право на эту песню — да ведь, наверное, не только на неё. Это обыватели, не сталкивающиеся близко с шоу-бизнесом, думают, что это только мы у всяких «Ирапшинов» «Синий иней» воруем. На самом деле и акулы иностранные не дремлют, а сейчас почти любая их с Машей вещь — это прорыв. Нужно регистрировать в США. Кто не верит — может посмотреть великие хиты «Битлов» да Мика Джаггера из 1967 года. Детский сад! Куда им до русских шлягеров из девяностых.
— Есть два варианта. Мне заместитель вчера докладывал. В Париже есть филиал крупной американской компании Columbia Broadcasting System, называется CBS France. У них там проблемы, не нужны американские песни во Франции. Разместились в небольшой частной квартирке, нищенствуют. Директором у них Жак Суппле. По телефону высказал желание до Москвы прокатиться и наши песни послушать, хоть и морщился. Это мне так переводчик сказал. Вторая рыбина покрупней — Эндрю Луг Олдем. Молодой ещё, всего двадцать три года. Английский музыкальный продюсер и писатель. Сейчас работает менеджером британской рок-группы Rolling Stones, но те им недовольны, хотят сменить на американца. Этот тоже в Москву готов приехать. Контракт с этими «Катящимися Камнями» у него ещё не истёк, но пару дней выкроит. Какой тебе нужен?
А какой? Один — американец, и это хорошо. К тому же у него есть звукозаписывающая аппаратура и, наверное, мощности для тиражирования пластинок. Зато второй работал с Миком Джаггером, даже не так — работает, и сделал группу вполне успешной. Второе место после «Битлов». Как выбрать?
— Екатерина Алексеевна, а можно мне будет пообщаться с обоими? Сложный выбор.
— Что с тобой делать! Помни про триста миллионов. Хорошо, приглашу обоих. Ещё вопросы есть? А то там на приём куча народу ломится.
— Спасибо вам большое, товарищ министр. Екатерина Алексеевна, а что с Машей? Ей премия не положена?
— Шутишь! Десятилетней девочке? Можешь взять её с собой на награждение, да и жену. Хотя — ребёнок ведь грудной. Ну, родную дочь бери. Я три билета забронирую в Кремль. Всё, нет времени. До свидания.
Вот и поговорили.
Событие двадцать второе
На нижней полке думалось гораздо хуже, чем на верхней, да ещё девчонки отвлекали, всё что-то шебуршались и ползали туда-сюда. Плюсом ворчал на них Макаревич и звенел железной ложкой в стакане, попивая чаёк, как бы не пятый стакан. Вот через этот отвлекающий фон Пётр и пытался подвести итоги попаданческой деятельности за очередной месяц.
Начать стоит с бугаёв. ЦС общества «Труд» победным не стал, а вот удачным — точно стал. Кошкин завоевал две медали, обе бронзовые. Не удалось ему совладать с дагестанцем. Вёрткий, молодой, злой, как чёрт. Плюсом появился грузин, вообще звероподобный. Весь шерстью заросший и здоровущий, как медведь гризли. Ужас. Он и стал победителем. Тем не менее, третье место бывшего милиционера даёт ему право выступить и на общей России, и на чемпионате СССР. Вот на первенство РСФСР бугаи сейчас и едут.
Тёзке-танкисту опять повезло. Он стал четвёртым в своём весе, но бог решил ему подыграть и сломал в финальной схватке ключицу литовцу, что у Петра и выиграл. В результате тренеры «Труда» опять взяли на освободившееся место гражданина Оберина, так что в соседнем купе две нижние полки оккупировали телохранители. Едут они с Петром только до аэропорта, потом летят в Ленинград. Первенство РСФСР там пройдёт.
Макаревича Пётр с собой взял с целью, а не за компанию. Нужно продать ещё пару колец из Свердловского клада и ещё один чейндж произвести. В этом кладе же было пять икон. Плюс та, что изъяли у Потапа, минус та, что пошла на оплату приезда Бика — всё равно пять. Пётр цены и ценности их не представлял, но… Не то сейчас время, чтобы иконы на стену вешать. Да, если честно, и не видел Штелле в этих тёмных ликах никакой красоты. К тому стоит добавить, что считал он себя воинствующим атеистом. Где можно и не можно вступал в споры с доморощенными богословами, и это доставляло удовольствие.
Вот и избавимся от предметов культа. Взамен Марк Янович должен попытаться добыть картины русских художников, желательно, кого-то из «передвижников», лучше всего пейзажи. Их и повесим на стену. Кольца же пойдут на перестройку двух Волг. Деньги нужны. Недешёвое это занятие тюнинг, тем более что Пётр решил у одной «Волги» ламбо-двери сделать. А ещё инжектор. Читал как-то в одном романе про попаданцев, что в СССР, в Центральном научно-исследовательском институте топливной аппаратуры, что в Ленинграде, в это время сделали инжектор. Нужно поузнавать про это подробнее. Чем чёрт не шутит, опередим загнивающих капиталистов. В самолётах ведь ещё в тридцатые годы ставили инжекторы — может, за тридцать лет и научились делать?
Свердловский клад пока остался единственным давшимся в руки. В Челябинске получился облом. Нет, не опередили — не получилось даже приблизиться к кладу, чтобы поработать металлоискателем. Почти зря съездил и время потратил. Кладов, по данным из интернета, в Челябинске две штуки. Один находится в районе улиц Карла Маркса и Кирова — там через несколько лет найдут гигантский малахит, спрятанный кем-то из челябинских богачей в XIX веке. Второй, тоже в семидесятых, найдут на территории охотничьего магазина оружейника Мартынова. Там откопают сундук с фамильными драгоценностями. Очень и очень великоват сундук для фамильных ценностей — Пётр фотографию видел. Ну, если это, конечно, не царская фамилия.
Походил Штелле по улице Карла Маркса. Дудки! На самом деле нужны раскопки. Место оживлённое, да и точного описания этого места нет в интернете. Что, весь перекрёсток перекапывать? А на какую глубину? Облом, одним словом. И магазин нашёл. Бывший? Да нет. Сейчас тоже магазин. И что самое плохое — тоже оружейный. Шутка. Охотничий. А, следовательно, здание под сигнализацией и надзором Вневедомственной охраны. И двери железные. Не попасть! Пётр даже зашёл, сделал вид, что блёснами интересуется, потом, на всякий случай, купил пару, чтобы подозрения не вызывать долгим присутствием. В результате рекогносцировки только один план созрел — утром, после открытия, вломиться туда. В тамбуре надеть маски. Продавца связать и усыпить хлороформом. Потом вывесить табличку «Ревизия» и закрыться. Прозвонить всё металлоискателем. Хотя дело непростое, железа в магазинчике — до чёртиков. Предположим, что найдётся сундук. Забираем содержимое, распихиваем по сумкам и уходим. Стоп! Чтобы запутать следы, всё обильно засыпаем махоркой. Ещё стоп! Нужно ведь создать видимость ограбления. Придётся прихватить пару ружей — а это уже серьёзная статья. Нужно ли рисковать?