Село Чилик. В переводе с казахского, сказали — ведро. Ровные прямые улицы. Аккуратные, хоть и небольшие дома. Никаких покосившихся заборов. Вообще нет заборов. И больше всего поразило Тишкова — аллеи. В селе — длиннющие аллеи с стоящими по обе стороны высокими деревьями. Петергоф какой-то. Это село могло дать фору даже Захарьинским Дворикам — но ведь там впахивали три министра. Министр автомобильной промышленности давал технику, министр дорожного строительства проложил асфальт в каждом закоулке. И сам Пётр вбухал миллионы. Плюс Мкртчян, плюс не самый плохой коммерсант Зарипов. И один чёрт — Дворики не дотягивали до Ведра. Ну, дотянут. Хотя, может, и нет. Эти-то тоже не остановятся.
— А кто тут рулевой? — спросил кучу руководителей, толпящихся вокруг.
— Беляков Владимир Павлович — директор табаксовхоза имени Бижанова.
— А вы кто?
— О, Пётр Миронович, это председатель агропромышленного комитета республики Темнов Александр Михайлович. Он основатель этого совхоза. Можно сказать, что всё это сделал он своими руками. Мне вот рассказывали, что этот клуб Александр Михайлович лично с энтузиастами строил по вечерам, после работы. Да все село помогало.
Это сделать человек этого времени не мог. Ещё один попаданец?
Отозвал в сторонку спросил:
— Вы попаданец?
— Простите, как? А, как попал? Так просто выселили из Крыма. Много тогда народу пригнали. В Казахстан, перед войной и во время войны, выслали десятки тысяч людей, в основном — из ни в чём не повинных народов: раскулаченных русских и украинцев, греков, лезгин, корейцев, турок. Ссылали и чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар — всех подряд. По приказу Берия хватали, и в вагоны. На восток. В Неизвестность. Немало людей погибало в дороге — но никто не падал духом, выжили в неимоверных условиях голода и холода. Жили в землянках, бараках — причём жили дружно, невзирая на национальности. Так было легче выживать, иначе было нельзя. Сейчас у нас в совхозе тридцать семь национальностей проживает. Недавно новую группу несчастных приняли. Казахи, уйгуры, джунгарцы из Китая. Сбежали из неспокойного Синьцзяна. Уйгуров уже набралась почти треть населения — а вообще в нашем селе проживает больше двадцати тысяч человек. Говорят, что это самое большое село в стране.
Пётр слушал и смотрел на мужика. Вот он, Геринг, Зарипов — могут. Ещё, наверное, не одна тысяча. Сейчас в министерстве Сельского хозяйства Мерц таких разыскивает по всей стране. Поборем. Вот такие мужики должны справиться с партаппаратчиками. Не надо революций! Надо заставить каждого делать свою работу, а не советовать соседу, как сделать чужую.
— … по выращиванию дюбечных сортов табака, — отвлёкся, и тут слово незнакомое.
— Простите, каких сортов?
— Дюбечных — ароматических. Это пошло от сорта. Дюбек — лучший табак, экстра-класса. Он мельче, и урожайность гораздо ниже. Но аромат! К нам делегации из Индии, Камбоджи, Англии, Америки приезжали. Опыт перенимать.
— А сколько вы его выращиваете?
— В среднем 36 центнеров с каждого из 435 гектаров.
— Полторы тысячи тонн. Мало ведь! А можем в разы увеличить?
— Хлопок…
— На хер хлопок!!! Сколько такой табак стоит? В десятки раз дороже хлопка. Купим хлопок у Индии. Подготовьте докладную о возможностях расширения посадок этого дюбечного табака. В десятки раз. А ещё лучше — переговорите с Кимом. Этот вопрос нужно решать комплексно. Купим у «Филип Моррис» новейшее оборудование, и будем им же продавать сигареты.
Хлопок? А где тот хлопок? Где, блин, футболки из хлопка? Одни майки-алкоголички. И тех не достать. В какую дыру опять Госплан загнал труд миллионов людей? Полстраны хлопок выращивает. Где он?
Глава 15
Событие тридцать четвёртое
В России всегда было две беды, а теперь — ещё и футбол. Знатоки говорили:
— Исландии, дворовой команде, Россия все же проиграть не сможет.
Россияне обиделись:
— Мы не сможем? Русские все могут!
Товарищ был в костюме от Дольче — ну, или от Карлуши. Одним словом, дорохо-бохато. И красиво. Ещё он будет членом ЦК — а потом даже членом Политбюро. И ещё директором, а потом предсовмина. Много для одного человека! Особенно если принять во внимание тот факт, что товарищ не был Москвичом. Нет, не опечатка: Москвич — это не принадлежность к городу. Это для обладателя такого пиджака — звание. У товарища не было. Свердловчанин. Потом станет Москвичом. Сейчас — главный инженер Уралмашзавода Рыжков Николай Иванович.
Тишкову с ним дел ещё делать не доводилось — а вот Пётр Штелле видел его один раз. Дурачком был — ну, впрочем, как и ещё миллионы сограждан. Вложил деньги в МММ. Схлопнулась почти. Именно в тот момент, когда он стоял в огромной очереди за кровными, увеличившимися в двадцать раз. Варшавка. Подъехала машина, вылез Рыжков с охраной и прошествовал в здание. Там пробыл недолго, а потом вышел — а в руках у охраны огромные сумки. Сели в машину и уехали. Денег тогда Пётр не получил. Науку получил. Не так много и денег, а вот опыта — хоть отбавляй.
Вот сейчас сидит Николай Иванович напротив — и так и тянет того Петра спросить:
«Николай Иванович, а чего вы в сумках из МММ выносили? Акции купили?»
— Николай Иванович, а чего вы без сумок?
— Сумок? — Рыжков — ровесник, сорок лет.
— Яблок ведь вам с собой дадим. Алма-атинский Апорт. Вещь, я вам скажу.
— Куплю, — нет. Не узнать теперь.
— Всех шестерых купите? Хватит средств?
— Ну, я понимаю, что…
— Да я не против. Не против торга.
— И чего же вы, Пётр Миронович, хотите?
— Прессы. Не жёлтой. Много тяжёлых, железных прессов. Шесть. За каждого футболиста — по прессу.
— Ого…
— Три олимпийских чемпиона.
— Ага…
— И молодые — не хуже.
— Понятно…
— Мы в Павлодаре наметили выпуск новых джипов. Сейчас собираем команду. Не футбольную — спецов. В первую очередь, конечно, нужен будет рисунок кузова. А вот во вторую — прессы для деталей кузова. И не игрушки — огромные, мощные, скоростные. Будут миллионами машинки выпускать.
— «Кремлёвский мечтатель» — не про вас?
— Думаете, надо кремль в Алма-Ате строить? Обсудим завтра. У нас как раз будет строительная оперативка. По средам. Завтра ведь среда?
Поплыл товарищ. Как вот с ними серьёзно разговаривать?
— Оплатим. Прессы-то, не беспокойтесь. Дело не в деньгах — в скорости. Мы вам — шесть очень хороших футболистов в футбольный клуб «Уралмаш», который выбился в высшую лигу, а вы нам — первоочередное исполнение нашего заказа, и срочное. По рукам? Вот только письменного договора заключать не будем. Рабство на Руси царь-Освободитель отменил.
— Товарищ Тишков, давайте по персоналиям, — может, и не зря потом премьером станет? Серьёзный товарищ.
— По нисходящей будем. Йожеф Йожефович Сабо — трехкратный чемпион СССР. Олимпийский чемпион 1968 года. Заслуженный мастер спорта. Берёте?
— А с ним проблем не будет? Слухи всякие…
— С ним будет сложно, но поверьте — оно того стоит.
— Хорошо. Один пресс.
— Воронин, Валерий Иванович. Заслуженный мастер спорта. Олимпийский чемпион. Чемпион СССР и обладатель кубка. Четвёртое место на чемпионате мира. Берёте?
— Ну, за ним в основном и приехал.
— Хорошо. Дальше. Крайше Юрий Иванович, ранее известный как Ханс-Юрген — заслуженный мастер спорта. Олимпийский чемпион. Этого только на год. Он в следующем сезоне будет играть за Павлодар. Немец ведь.
— Понятно. На год, так на год. Я понимаю, что звёзды кончились?
— Чего уж прямо — кончились. Ещё одного немца дадим. Тоже на год. Штрайх Ефим Христианович, он же Йоахим — игрок молодёжной сборной.
— Договорились.
— Анатолий Кожемякин. Воспитанник Московского Локомотива. Молодой. Но вырастет в величайшего футболиста. Играл за юношескую сборную Москвы и СССР.
— Куда деваться! Это пять.
— Хомутов, Владимир Сергеевич, мастер спорта, вместе с командой «Торпедо» стал чемпионом и обладателем Кубка СССР. Один раз играл за сборную СССР.
— Ну, двое последних слабоваты — но торговаться не буду. Не от хорошей жизни ведь приехал! Директор у нас фанат — а тут впервые в сильнейшую лигу выбились. Вот недавно матч решили товарищеский сыграть. Тренер и говорит: чемпионат области выиграла команда «Крылышки» из Краснотурьинска, и там интересные игроки есть. Сыграли товарищеский матч. На снегу, правда. Ну, как могли, расчистили, даже подмели поле. Приехали эти «Крылья» и раскатали наш «Уралмаш» со счётом 5:1. Я не великий болельщик — но и мне понятно, что с такими игроками, как у нас, в Первой лиге делать нечего. Директор сунулся в раздевалку и меня потащил. А там картина маслом: три олимпийских чемпиона! Малофеев Павел Родионович, директор наш к тренеру — а это Виктор Понедельник. Интересных людей собрали вы там. Ну, Павел Родионович начал переманивать игроков, блага сулить, а Понедельник смеётся. Какие, мол, у вас «блага» — вот в Краснотурьинске блага! Потом к вам послал. Ну, директор решил отправить меня. Сильно его расстроило поражение от дворовой команды.
— Николай Иванович, я так понимаю — договорились? Я позвоню Макаревичу. Это директор колхоза «Крылья Родины». И Виктору Владимировичу Понедельнику. Оба будут ругаться и требовать замены — так что и вы с прессами не подведите. И в конце — маленькая просьба. Составьте, пожалуйста, список работающих на Уралмаше немцев. Тоже будем переманивать и блага сулить. В Павлодар, на новый автозавод.
— Хорошо. Договорились. Так где можно яблоки купить?
Событие тридцать пятое
Старый дед пришел к колдуну с просьбой снять с него старинное заклятье, которому уже 40 лет.
Колдун:
— Ну что ж — как звучало заклинание, которым вас заколдовали?
Старик:
— «…обьявляю вас мужем и женой!..»
Макаревич обиделся.
— Пётр Миронович! Ну ведь нечестно так. Мы тут всем городом мечтаем! Даже нацелились в следу