— Ну, попробовать никто нам запретить не может. Пусть сперва будет по половинке миллиона тираж. Проверим.
— Ладно.
— Стой, стой! Василий Фёдорович, а для меня по десятку монеток всё же из рандоля сделай. Найдёшь столько? Обязуюсь из страны не вывозить. Но чтобы монеты были официально утверждены.
— То есть, через десяток лет их цена будет с несколькими нулями в долларах? Точно жучило.
— А одну из монеток с колорадским жуком можешь?
— Всё бывай, — булькает в трубку.
Событие сорок девятое
— Пап, я курю, пью, матом ругаюсь, машину в карты проиграл, девушка от меня беременна, а ещё я пятёрку в институте получил на экзамене!
— Мать, сын-то пятёрку в институте получил!!!
В Павлодар попёрся не потому, что скучно. Хватало проблем. История! Чтоб её! Она не прогибается под Петра. Вечно норовит ему какую палку в спицы вставить. Вот нет Кунаева, и немецкую республику на целых десять лет раньше решили создать, а казахские националисты — как чёртик из табакерки. Ну, тут вам не там — поехал. Не Кунаев чай, помоложе.
Пётр помнил, что в 1979 году протесты были в основном в Целинограде. Чуть меньше — в Караганде, а про Павлодар ничего не помнил. Сейчас он подсказал Циневу, что такое возможно, а уже руководитель КГБ предупредил его, что начинается.
— Поедешь шашкой махать, в крови хочешь националистов утопить?
— Георгий Карпович, да вы с ума сошли! Это же дети в основном. Задурили им преподаватели голову, а может, даже оценки хорошие пообещали. Нужно заводил найти, а ребят разагитировать. Я подумаю. Перезвоню.
Подумал. Весёлый ход нашёл. Перезвонил.
— Георгий Карпович, у вас есть среди этой студенческой братии ссу… свои люди?
— Найдём. Чего-то надумал? — хмыкнул. Даже через тысячу километров было видно, что не верит в успех.
— Надо пустить слух, что участников демонстрации всех повяжут, исключат из института, да сразу из КПЗ отправят в армию служить. На флот, на Камчатку, в подводные лодки. А у тех, кто подводником отслужил три года, потом с этим делом проблемы. А девушек — на завод секретный, в Усть-Каменогорск. Там кто отработает хоть пару лет, потом у тех уроды рождаются.
— А надо ли про завод — всё же какая-никакая тайна? — почесали репу в Москве.
— Я вас умоляю, товарищ генерал-полковник. Весь Союз знает про Усть-Каменогорск, а у вас тайна, — вот из всего тайну сделают. Вместо того, чтобы гордостью страны объявить.
Наши вон тайно во Вьетнаме воюют — и Пётр слышал, что и ордена им запрещают носить, а китайцы — спокойно, в открытую. Самое интересное, что вот конфликт, и даже уже Даманский инцидент начался, а там во Вьетнаме продолжают воевать бок о бок. Чудеса?! Политика! Круче чудес.
— Хорошо, Пётр Миронович, Казахстан — твоя сфера ответственности. Запустим такие слухи.
— А в других областных центрах? Что в Целинограде? — выверт истории. Чтобы Петру сложнее было?
— Там и в Караганде — пожиже, но прав: и там со студентами поработаем. Слушай, а может не надо сложностей? Возьмём зачинщиков — и амба.
— Нет, Георгий Карпович — ведь так мы из них мучеников сделаем, только прибавим сторонников. А вот по моему плану, они дурачками окажутся — и даже врагами. Хотят самого ценного трепетных юношей лишить.
— Сволочь ты, Тишков! Тебе не говорили? — ржёт.
— Чего уж не говорили. Одна Фурцева — раз десять. Вот сейчас к ней пойду, а то паникует старушка. Вчера звонила. Видно, доложили по твоим «секретным» каналам. Бежит там у тебя! Ты бы, товарищ генерал, занялся дисциплиной в сплочённых рядах чекистов.
— Занимаюсь. Бывай. — обиделся. Ну, может, злее будет. Распустил аппарат Семичастный. Такая куча предателей! Один Поляков чего стоит.
Итог таков: вышли на демонстрации в десять нуль-нуль, как и планировали. Носят плакаты с лозунгом: «Не отдадим своей земли фашистам». Пётр вышел к ним, в глаза посмотреть. Смелые ведь люди! Все семеро. Семеро смелых. Про них как раз фильм. Поедут рыть канал Эмба — Аральск. Ненадолго — на пару лет. За разжигание межнациональной розни. Потом всё же до Камчатки прокатятся — библиотекарями. И ни одного студента. Одна только студентка — страшненькая, с косоглазием. Видно, не надеялась замуж выйти. Отдали родителям, чтобы выпороли. Потом нужно будет отправить к хорошему окулисту. Может, это лечится? А то крови Циневу подавай. Привыкли там у себя.
У, кровавая гэбня!!!
Интермеццо пятнадцатое
— Наш папа очень смелый. У него даже есть героическая медаль.
— А наш папа страшный трусишка. Когда мамы нет дома, он даже спать уходит к соседке…
— Кадри! Просыпайся, чего скажу! — Федька тряс её за плечо.
— Отстань, только заснула, — девушка попыталась отмахнуться.
Руку перехватили и заломили за голову.
— Ты …
— Тихо! Секрет расскажу, — Федька ведь чемпион Казахстана не только стрельбе, но и по вольной борьбе.
— Говори уже! Чтоб тебе в вашем раю тоже спать мешали.
— Ага! Красивые девственницы…
— Тьфу на тебя! Говори давай! Чего за секрет?
— Я сейчас из казармы выходил, ну по делам…
— Федька, давай без подробностей!
— В общем, в курилке Игнатьев с майором незнакомым, пограничником, стояли курили.
— Полковник же не курит, — Кадри поплотнее закуталась в одеяло. Холодно в казарме.
— Ну, рядом, значит, стоял, пограничник курил. Так вот: о тебе и обо мне говорили. Они этого старлея к Герою Советского Союза представили. И всех, кто с ним был — к орденам.
— Есть за что.
— Не всё. Игнатьев тебя тоже к Герою, а меня — к Красной звезде собирается представить.
— Точно? А чего тебя тогда тоже не к Герою — вместе же были? — проснулась окончательно.
— Сравнила! У тебя сколько на счету? — наморщила нос круглая мордашка «симпатичного».
Ну да — после того героического рейда. На следующий день китайцы ещё два раза ходили в атаку. Снайпера оба раза их принудили к возвращению.
— Сто три, — по двадцать почти за оба раза. Пёрли и пёрли, как бессмертные.
— Вот — а у меня всего пятьдесят четыре. Ну, ведь орден — тоже хорошо? — расплылся в улыбке, золотые зубы демонстрируя.
— А ты там не подслушал, почему нас вывели с острова — да и вообще всех вывели? — странно! Бились, бились — и не отдали ведь. И тут раз — всё. Отходим. Пусть занимают.
— Сами ругались. Говорят, боится начальство, что настоящая война начнётся. А тут у нас и войск нет, — потёр нос Федька, — Пойду, попробую чайку организовать. На тебя делать?
— Разбудил уже. Сейчас приду, — Герой Советского Союза Кадри Лехтла! Звучит.
— О, забыл. Бубенину ещё капитана присвоили! Может и нам перепадёт?! — вернулся с полдороги.
— Ну, мне-то точно нет. Мне капитана всего три месяца назад дали, — а неплохо бы звучало: Герой Советского Союза майор Кадри Лехтла.
Интермеццо шестнадцатое
— Рядовой Перепаденко! Почему не поёте в строю?
— Да зубы разболелись.
— Так по крайней мере войте!
— Читай, Олег Александрович.
Генерал-полковник Лосик, командующим войсками округа, раскрыл папку и тусклым голосом прочёл: «15 марта 1969 года полковник Леонов непосредственно командовал подразделениями 57-го пограничного отряда в ходе второго боестолкновения пограничного конфликта на острове Даманский. В критический момент боя выдвинулся с танковым взводом на танках Т-62 135-й мотострелковой дивизии для поддержки мотоманевренной группы 57-го пограничного отряда, под командованием подполковника Евгения Яншина, с целью отсечь выдвижение китайских резервов в направлении западного берега острова Даманский. Головной танк взвода (№ 545) был подбит несколькими выстрелами из гранатомётов.
Леонов погиб от снайперского выстрела в сердце, будучи уже дважды раненым, при попытке покинуть подбитый китайскими гранатомётчиками танк. Танк эвакуировать не удалось».
— Всё, пора с этим заканчивать, — Гречко, сидевший до этого за столом, встал, прошёл к стене с картой. Ткнул пальцем в китайский берег.
— Данные точные, товарищ министр Обороны! — ответил, чеканя слова, на невысказанный вопрос Лосик.
— Ну вот не хотел. И Шелепин просил не геройствовать. «Может, побесятся и отойдут», — передразнил кого-то.
— Нет, товарищ маршал, не отойдут.
— Да понимаю я, Олег Александрович! Знаешь, что мне вчера Тишков сказал? Говорит, что бы мы ни сделали — в выигрыше Мао останется. Уступим без серьёзного боя. Объявят нас слабыми — и на других участках начнут ещё большие провокации устраивать. А расчехвостим их — Мао нас агрессорами выставит, мол, мы мирных жителей тысячами убиваем. На весь мир вопить станет.
— И…
— Не икай. Решили — значит, решили. Через час начинай. В двенадцать по Москве.
— Есть, товарищ Министр Обороны. В двенадцать по Москве начинать.
Справка
Боеприпасы объёмного взрыва (БОВ), или объёмно-детонирующие боеприпасы (ОДБ) — боеприпасы, использующие распыление горючего вещества в виде аэрозоля и подрыв полученного газового облака. Боеприпасы объёмного взрыва больших калибров по мощности сравнимы со сверхмалыми тактическими ядерными боеприпасами, но у них отсутствует радиационный эффект поражения. При этом у ударной волны объёмно-детонирующих боеприпасов, благодаря большому объёму подрываемой смеси, более выражена отрицательная полуволна давления, чем у обычных взрывчатых веществ.
Имеется «газетный штамп», с помощью которого у этого типа боеприпасов укоренилось неверное название — «вакуумная бомба».
Также существует термин «термобарический боеприпас».
Принцип действия ОДБ основан на детонации облака горючего аэрозоля. Благодаря большим размерам облака (на порядки больше, чем размеры зарядов с конденсированным взрывчатым веществом), ударная волна сохраняет поражающее действие на большом расстоянии. Взрыв происходит в две стадии:
1) по команде взрывателя, как правило бесконтактного, подрывается небольшой заряд обычного взрывчатого вещества, задача которого — равномерно распределить горючее вещество по объёму облака;