Потом ещё раз, где-то на полпути, тоже макаки крутились внизу, но чего там у макак – мордой не вышли. Они летели со скоростью 1500 км/ч на высоте 15 105 метров. Ни один китайский истребитель на такое не способен. А вот и цель. Ясное небо и отличная видимость.
– Приготовились, парни. Даю обратный отсчёт. Три, два, один. Пошёл.
Команд-сержант-майор Роберт Джексон нажал на кнопку.
Контейнер, подвешенный снизу к фюзеляжу, поспешил к цели. Эта сигара поистине королевского размера, семнадцать на полтора метра, была разделена на три герметичных отсека. В первом и последнем находилось топливо, а в середине располагалась ядерная боеголовка типа W39 – трехсполовинойметровый толстенький цилиндр мощностью в три мегатонны.
После полковника сбросили свои подарки и два остальных самолёта звена.
Всё – теперь можно и домой. Вот только нельзя! Максимальная дальность полёта их птички – 4000 километров. Сейчас счётчики показывали 2500, и, значит, назад они ни при каких раскладах не долетят. Умирать не хотелось. Дозаправиться в воздухе нельзя. Всё? К счастью, нет. Командование ВВС США договорилось, что после сброса спецбоеприпаса им можно будет свернуть на север и приземлиться в Монголии, на советской авиабазе рядом с городом Деланзадгад. Страшно лететь к Советам. Но если дипломаты обещают… Да и нет другого выхода.
Полковник Гарольд Макгвайер, сын легендарного лётчика Второй Мировой Томми Макгвайера, посмотрел, как далеко позади вспух красно-чёрный гриб атомного взрыва, а потом ещё два, один за одним.
Город Ланьчжоу – столица провинции Ганьсу, а несколько веков назад – главная остановка на знаменитом Шёлковом пути под названием Золотой город, перестал существовать. Более миллиона жителей в виде дыма и огня вознеслись из Поднебесной империи под небеса.
Событие четырнадцатое
– Вчера лётчик сделал мне комплимент: сказал, что у меня фигура – просто высший пилотаж.
– Дура ты! Это значит «бочка».
Вышел Пётр на минутку из кабинета – нужно было переговорить с Жуковым. Георгий Константинович после бомбы руки опустил. Порычали друг на друга – Маршал Победы даже порывался заявление написать. Пришлось чуть обороты сбавить. Сошлись на статус-кво: те бомбоубежища, что уже вовлечены в хозяйственную деятельность, продолжают хозяйничать. Клубы и секции у детей тоже отбирать не будем. Осталась ещё пара настоящих убежищ для воинских частей, для министров и прочих партработников, да с полсотни подвалов.
– Георгий Константинович, это чудовищное стечение обстоятельств – шла передислокация частей. Сейчас усилим ПВО, усилим пограничников. Да и после войны с США Линь Бяо, или кому другому, будет точно не до Казахстана.
– Тебя послушать, Петро, так уже всех победили! Я в Китае воевал – они слабые и необученные, но упорства и желания наверстать там хоть вагонами вывози. Ладно, давай, как предлагаешь, пару месяцев переждём – есть в ДОСААФе и без этих подвалов проблемы. Техники не хватает, чтоб ребят на шофёров учить. Мотоциклов тоже толком нет, про трактора даже и говорить не буду. В аэроклубах такое старьё, что страшно парашютистов в этот антиквариат загонять. Ты, мать твою, деньги обещал? Обещал? Чего нос морщишь – вынь да положь. Миллионер ведь! Хоть на свои покупай, – разошёлся пенсионер.
– Уже, наверное, миллиардер.
– Е…т твою! Как тебя советская земля носит? За что воевал? – за валидол схватился.
– Хорошо, Георгий Константинович. Давайте по частям этого слона есть. Самолёты делаем. Вы ведь были в Смоленске – «Сессны» как горячие пирожки вылетают. Уже пять сотен сделали. И во Франции по моему заказу полста штук. Вот эти пятьдесят давайте стране не отдадим, а всё в наши аэроклубы поставим. Чёрт с ним, с сельским хозяйством и лесниками. Зачем урожай увеличивать? Зачем лесные пожары гасить?
Выплюнул валидол Жуков. Надел фуражку. Снял фуражку, достал новую таблетку.
– На совесть давишь? Что, во всём мире больше не делают самолётов, только мы да Франция?
– А вообще, вы правы, Георгий Константинович. Мы тут с Биком недавно увеличили наш процент в головном предприятии «Сессны».
– Ты брось хвастаться. Дело говори.
– Дам я команду пиндосам увеличить выпуск на полста самолётов, и закуплю через Бика. Будет вам пятьдесят штучек для аэроклубов. Их хоть есть столько?
– Нет, так организуем. Иди, звони своим пиндосам.
Пошёл. Заходит в приёмную – видит картину маслом: два здоровенных попа истязают одну маленькую Филипповну. А! Нет! Наоборот. Одна немаленькая Филипповна крутит руки сразу двум маленьким попикам. И рожи у попов… Хотя у священнослужителей лики вроде? Так вот лики у попиков узкоглазые, а они её матерят на чистом церковнославянском.
– А ну отставить! Чего это за казнь боярыни Морозовой?
– Пётр Миронович, я им говорю, что вас нет, а они не верят – рвутся. Говорят… нет, голосят, что русские души спасать надо.
Один из попиков приосанился, одёрнул рясу и выдал:
– Сын мой, я послан в сию юдоль греха Нестором Харбинским, митрополитом Восточно-Азиатского Экзархата Московской Патриархии, – насупленно ждёт.
– Исповедоваться не буду. Несторов много, но ваш ведь не тот?
– Шутишь, секретарь, – возопил второй, более китаеглазый.
– Ладно, хватит комедию ломать. Пойдёмте в кабинет, мне стоять очень неудобно. Тамара Филипповна! Хоть правда и сила на вашей стороне, но чайку нам с батюшками… с «митрополитами» сделайте. Понятно, с «Гулливерами».
Сели, побуравили друг друга очами, поморщились ланитами и челом, поморгали веждами, покрутили выей, сунули перста в уста, почесали дланью шуйцу – и успокоились «митрополиты».
– Слушаю вас… а как надо обращаться?
– Ваше преосвященство, – склонил выю, в небольшом поклоне.
– Как Ришельё?
– Товарищ Первый Секретарь, нужно спасать православных, – вскочил более похожий на русского, но всё одно полукровка – то ли казах, то ли китаец был предок, или предка.
– Я вас слушаю.
– Вы знаете, что такое Кульджа?
– Наверное, город.
– Это не просто город, это город с самым несчастным русским населением.
– У нас в Казахстане?
– Ты, секретарь, чего заканчивал?
– Я… э…м…
– Это Китай! – махнул, не дождавшись внятного ответа, рукой «митрополит».
Нда, понаберут по объявлению.
Глава 13
Событие пятнадцатое
– О чем ты думаешь?
– Вот бы мне все китайцы по рублю скинулись!..
Китайские учёные утверждают: «К 2050 году нас будет 20 миллиардов». Фигня какая-то… Зачем нам 20 миллиардов китайских учёных?
Пришлось лететь в столицу. Неудачно как бульдозер на ногу упал! Нет, упал-то удачно, ногу в лепёшку не превратив. Время вот неудачное – сплошные поездки. То в Корею труба зовёт, то в Тайвань. Теперь вот эта самая труба позвала в Москву. Летели с Петром несколько человек. Те самые русские китайцы, они же «митрополиты» – на самом же деле один «товарищ» был епископом – это духовное лицо, которое контролирует и опекает все монастыри и храмы на территории его епархии. Второй был архимандрит – этого персонажа можно легко отличить от других монахов тем, что на нем имеются красные скрижали. Если к тому же архимандрит является настоятелем какого-либо храма или монастыря, то у него есть право ношения жезла – посоха. Обращаться к нему положено – «Ваше высокопреподобие». У этого посох был. Звали архимандрита Иван Кочуновский, и был он племянником какого-то известного в русском православии Павла Кочуновского, сбежавшего в Австралию. Его высокопреподобию была доверена реликвия китайско-русских православных – икона Табынской Божией Матери. Был он настоятелем храма в этой самой Кульдже, которую «проклятые» китайцы переименовали в Инин.
Прибыли священнослужители в Казахстан и СССР почти подпольно – дотопали до границы, там переползли её с проводником и сдались нашим пограничникам. И потребовали везти их в Москву к патриарху. Пограничники – это всё же КГБ, и совсем было там решили взять попов в оборот, но каким-то образом об героическом переползании границы этими иерархами в РПЦ узнали, и неожиданно был отдан приказ не в Москву перебежчиков доставить, а в Алма-Ату, куда и собирался вылететь Алексий. Неугомонные русские китайцы, однако, опередили патриарха – умудрились в очередной раз всех удивить, пошли в логово коммунистов. Ещё предстоит поразбираться, как можно попасть в приёмную Первого Секретаря ЦК, миновав кучу охраны. Явно кто-то из «девяточников» поспособствовал. Если, конечно, это не игра Цинева – к чему, переворошив в пустой голове все имеющиеся вероятности, склонился Тишков. Просто ни за какие коврижки без КГБ в приёмную не попасть. А «цего» Циневу надо? Втравить Тишкова в очередную авантюру с далеко идущими последствиями? И вот даже понимая всё это – втравился-таки. Решил попов высокопоставленных послушать – и проникся. Что вот за характер? Поехал шашкой махать. Сирых и убогих защищать. Почему? Потому, что очень уж красочную историю поведали «митрополиты». Не красивую – красочную.
Историю они рассказали страшную. Да разве бывает что-то, что связано с революцией, весёлым и благостным? Нет. Всегда кровь. Лилась и в этот раз. Культурная революция шествовала по Китаю – и добралась, пусть и с задержкой, до СУАР – Синьцзян-Уйгурского автономного района. Тут кусочек истории вставить требуется. Просветил более разговорчивый и общительный архимандрит Кочуновский. Русские в СУАР – это потомки нескольких волн русской эмиграции. Первая волна переселенцев, в основном военных, прибыла туда в 1871 году, когда верхнее течение Или вошло в состав Российской империи вместе с главной крепостью – городом Кульджа, населённым по большей части уйгурами. Десять лет прямой русской власти создали отличный задел для переселения сюда в будущем нескольких групп русских эмигрантов. В 1879 году, однако, весь Илийский край по Ливадийскому договору был передан Китаю.
– Который не был ратифицирован! – ткнул пальцем с обгрызенным ногтем в нос Петру русско-китайский подвижник. – Император Цин не удовлетворился Ливадийским договором, и был дан приказ о смертной казни Ча Хоа.