— Вовка, — как-то сказал Виктор перед выходным днем Сиряку, — давай завтра работать. Знаешь, сколько за целый день можно сделать! Только надо со всеми ребятами договориться.
— Мы решили в волейбол играть, — безразлично ответил Вовка. — Хотим седьмой класс обыграть. А до весны еще далеко, успеем собрать все домики.
— Ну, не хочешь, и не приходи! — заявил Виктор. — Дай мне только чертеж.
— А больше ты ничего не хочешь? Сразу дай ему чертеж!
Но ребята поддержали Виктора.
— Сам не хочешь, так нам отдай чертеж. Подумаешь, задается!
Это был первый выходной день, когда братья не поехали на Куртысай. На площадке около домиков собралось много ребят. Витя развернул чертеж и принялся его рассматривать. Походный домик на листе был показан со всех сторон. «Если правильно взяться, — подумал Виктор, — за день много можно успеть! Нас вон сколько!»
Ребята работали целый день, но сделали совсем мало.
Только через две недели первый домик был закончен.
Витя поднялся на крыльцо и открыл входную дверь. В маленьком домике две комнаты. По стенам, как в железнодорожном вагоне, откидные полки, столик.
— Вот так дом! — удивленно сказал Жора, опустил верхнюю полку и разлегся на ней. — Даже не верится, что мы его сами собрали.
— Наш дом! — сказал Саша и стер со лба пот, размазывая грязь.
— Достать бы краски, — мечтательно сказал Витя, — тогда можно было бы комнаты выкрасить.
— А вот сюда, на стол, положить конверты и бумагу, — заметил Жора.
— Это мы сделаем запросто, — сказал Витя. — И чернильницу поставим!
В следующий выходной день комнаты были выкрашены белой краской, на стол положены стопка бумаги, конверты, карандаши.
Директор совхоза и бригадир третьей тракторной бригады Роман Петрович Сиряк, отец Вовки, придирчиво принимали готовый домик.
— Роман Петрович, а ведь хорош! — сказал директор. — Молодцы!
О Вите Тарасове, Жоре Карташове и Косте Ибряеве написали в стенной газете. Особенно хвалили Виктора как хорошего организатора.
— Колька, ты бы прочитал, что в стенной газете о твоем сыне пишут, — сказал однажды шофер на складе. — Видно, дельный у тебя парень.
Захотелось Николаю Герасимовичу самому узнать, за какие дела хвалят его сына. Он пошел в контору, куда обычно старался заходить пореже.
В этот день дома Николай Герасимович удивленно посмотрел на своих ребят. Виктор сидел за столом, читал учебник, а рядом что-то старательно писал в тетради Саша.
— Учитесь? — Николай Герасимович ласково, но неумело погладил по голове Сашу. — Читал, как о тебе, Виктор, пишут, молодец! А вот для меня никто пока хорошего слова не найдет. А было время — тоже говорили. — Он запустил длинные худые пальцы в спутанные волосы.
Никогда еще не говаривал так с ребятами отец. Братья сидели притихшие, не знали, что отвечать. Молчание становилось тягостным.
— Пап, — робко сказал Саша, — ты давно обещал с нами сходить на охоту. — Он осторожно дотронулся до руки отца.
— А ты думаешь, я соврал? Ваш отец не только водку умеет пить. Пойдем! Вот сейчас и пойдем!
Отец быстро вышел. Он скоро вернулся от соседа со старенькой двустволкой, подпоясанный широким патронташем.
Первым, по уговору, ружье нес Витя. Они уже успели далеко пройти по берегу Ишима, но из-за рыжих метелок прошлогоднего камыша не поднялась ни одна утка, ни один чирок или куличок.
Витя был расстроен. Он еще не выстрелил ни разу, а они уже подходили к дальним кустам, около которых, по уговору, он должен был отдать ружье Саше.
— Давай ружье! — потребовал Саша. Он цепко обхватил тонкими руками ложу.
Нести ружье ему было тяжело, но он не признавался в этом.
Вышли к плотине. Неширокий Ишим перегорожен земляной насыпью, по которой переезжают машины на другой берег. Здесь проходит дорога на железнодорожную станцию. Подъем на плотину густо залит маслом.
Саша засмотрелся и упал. Поднялся он, растопырил пальцы. Руки у него были в масле.
— Эх, растяпа! — с досадой сказал Виктор и взял ружье. — Папа, зачем здесь дорогу маслом полили? Чтобы пыли не было? Да?
— Солярку выливают.
— Зачем? — не отставал мальчик.
— А где же ее выливать? Здесь горка.
— Ну и пусть горка!
— Так надо, — недовольно сказал отец, не понимая, как можно спрашивать о таких простых вещах. — Насос не качает со дна бензовоза. И в цистерне всегда солярка остается. Понял? Если раз съездил шофер на склад, у него в цистерне литров пять останется. Вот эти пять литров он и не доберет на складе. А если десять ездок за день — пятьдесят, литров будет. Десять машин по десять ездок — вот тебе уже пятьсот литров. Полтонны, выходит. А что получается? Полтонны останется на складе. Это только за один день. Соображаешь? А кому нужны излишки на складе? На складе не заправят в такую цистерну, где есть на дне солярка. Вот шоферы и придумали выход; начнет машина подниматься в гору, цистерна наклонится, тут шоферу только открывай кран: враз остатки горючего выльются.
— И наши шоферы так делают?
— А ты как думал! На складе у меня ведь такой горы нет!
— Выходит, это они делают для удобства склада? — допытывался Витя.
Ему вспомнился недавний разговор в кабинете директора: «В бригадах нет солярки для заправки тракторов!» «Интересно спросить у Феди Лебедева, — подумал он, — сколько надо трактору солярки, чтобы вспахать один гектар?»
И хотя они давно уже отошли от плотины и ружье снова в руках у Вити, все новые и новые вопросы не давали ему покоя.
— Утка! Стреляй! — крикнул Саша.
Витя вскинул ружье. Сколько времени он с надеждой и нетерпением ждал этого момента! Два раза прогремело ружье, но, кроме сильных ударов в плечо, он ничего не ощутил.
— Промазал! — разочарованно, с болью в голосе закричал Саша. — Чур, мне теперь стрелять! — Он подобрал стреляную гильзу и положил ее в карман.
Только перед вечером, порядком уставшие, вернулись ребята домой. Саша нес маленького чирка, которого убил отец.
Витя частенько бывал у отца на складе. Большой радости он при этом не испытывал. Особенно неприятно там было в жаркие дни, когда угарно пахло бензином, соляркой, маслом.
В больших белых цистернах с надписью «Курить строго воспрещается» — бензин, в лежащих на боку огромных цистернах — солярка, в двух других поменьше — масло.
В маленькой будочке, конторе отца, — столик, табурет, счеты. Только глянув на них, можно безошибочно сказать, что они со склада ГСМ: все они перемазаны соляркой, маслом.
На стене ходики. К гире привязан большой болт.
Нельзя сказать, чтобы теперь Вите здесь нравилось больше, чем раньше. Но теперь он стал приходить сюда каждый день. Отец не замечал, что Витя начал строить сливную горку. «Говорили, что сделать ее нетрудно, — думал Витя, отирая пот со лба. — А земля как камень. Сколько работаю, а насыпал всего маленький холмик!»
От Вовки Сиряка, Жоры Карташова, Кости Ибряева и других ребят из шестого класса не укрылось, что Витя каждый день ходил на склад к отцу. Им захотелось узнать, чем он там занимается. Вот и пожаловали они всей компанией на склад.
Хочешь не хочешь, а пришлось Вите признаться, что он задумал строить.
— Ты бы нам раньше сказал! — набросился на Витю Жора. — Думаешь, мы бы не помогли? Я сам эту мазутную горку на плотине знаю.
Теперь работал уже не один Виктор. Однажды, когда ребята были заняты своей работой, на склад пришел Федор Лебедев. Не замечая ребят, он несколько раз громко позвал:
— Эй, живые есть?
— Есть! — радостно отозвался Витя, чувствуя, что соскучился по Федору, Зиночке, и горластому Мишке.
— Ребята, вы что, оборону держать решили? — спросил, подходя, Федор. — Окоп вам зачем?
— Отец надумал для машин сливную горку делать, — покраснев, сказал тихо Виктор. — Вот мы и решили ему помочь.
— А я заправиться пришел! — Федор засмеялся. — Ты без накладной, наверно, бензин не отпустишь? — Он извлек из кармана маленькую зажигалку.
— Без накладной нельзя, — стараясь придать своему голосу строгость, сказал Витя.
— Мишка все о вас спрашивает. Когда, мол, придут к нам Витя и Саша новую квартиру смотреть. — сказал Федор. — Что-то вы нас совсем забыли. Ну-ка, дай лопату, сейчас сапер покажет, как копать надо, Чья это лопата?
— Моя! — обрадованно сказал Витя.
— Такой много не наработаешь: ручка длинная, копать трудно.
Никто не обратил внимания, когда на склад въехал бензовоз. К ребятам подошел, сутулясь, Тарасов в своих рыжих, обтертых сапогах, в неизменной выгоревшей гимнастерке. В руках — старая полевая сумка с документами.
Федор посмотрел на Тарасова настороженно и недоверчиво. Потом, наверно вспомнив разговор с Витей, он отошел и даже улыбнулся.
— Ручку надо у лопаты отрезать, слышишь, Николай, — сказал Федор. — Сыну куда легче будет копать.
— Надо будет отрезать, — согласился Тарасов, не понимая, зачем на складе ребята и что они надумали здесь копать.
— Дельно ты придумал! — сказал Федор и далеко выбросил ком земли. — Теперь, пожалуй, экономия будет.
— Должна быть, — охотно признался Тарасов, все еще не понимая, в чем дело.
Он взял лопату. Эта задержка ему была совсем некстати. Шофер поехал домой обедать и будет его ждать, чтобы вместе распить бутылку водки. Но уходить неудобно: Федора Лебедева он побаивался. Этот молодой тракторист не раз на собраниях ругал его за пьянку. Кто знает, зачем он сейчас пришел на склад. Директор сказал, что предупреждать больше не будет.
А в это время Федор думал о Тарасове:
«Вот надумал горку сливную сделать, беспокоится о работе. А директор увольнять хотел! Лопатой здесь много не наработаешь. Надо ребятам помочь!»
На другой день, когда ребята были в школе, к складу на бульдозере подъехал Федор Лебедев. Как всегда, работа увлекла его.
То, что лопатами сделали бы за месяц, бульдозер выполнил за час. Федор был доволен: «Не все нам ругать Николая».
Придя из школы, ребята очень удивились, когда увидели, что гора насыпана. Следы гусениц не оставляли сомнений в том, что здесь поработал бульдозер.