Зря я надеялся, что мразь обратится. Он как таракан — выжил и мутировал в лучшую для себя сторону.
— О, гляньте-ка, кто к нам пожаловал! — с сарказмом произнёс Косолапый, когда я вошёл. Глаз — алмаз, узнал, даже несмотря на повязку из бинта. — Местный воришка решил нас осчастливить своим присутствием. Краун, только не говори, что он — ваш разведчик.
— Я вас знаю?
На языке вертелось множество куда более обидных фраз. И замечание, что форма явно не добавила ума, и уточнение, что мужичок схуднул, малость окреп на вид, и теперь ему будет куда удобнее бить детей, но я придержал их при себе.
В конце концов, если я буду миролюбив, когда этот пентюх упадет на свой нож, ко мне будет меньше вопросов.
Косолапый не повелся. Мент сузил глаза и шагнул ко мне ближе.
— Конечно знаешь, Артурка. Это же ты, Кошелев! — топтал мент последние остающиеся крохи моей анонимности.
— Краун, я разведал. В общем, за стеной…
— Ой, да ладно тебе, — усмехнулся Косолапый, повысив голос. — Что ты вообще можешь знать? Как спи**ить фляжку из машины?
— Товарищи командиры, — обратился я к насупленным военным. — Приструните бойца, пожалуйста. У нас здесь не цирк, там люди гибнут.
— Ладно, хватит, — вмешался Краун. — Что ты узнал?
Я коротко изложил всё, что увидел на площади: ритуал карлика, зомби и ужасные щупальца за стеной.
— Видео заснял, надеюсь? — снова вмешался Косолапый, будто у него свербело.
— Что?
— Видео.
— Мне в тот момент было не до видео.
— Нужно действовать немедленно, — перебил командир вояк — полковник, судя по звездам. — У нас есть ручные противотанковые гранатометы, с их помощью можно подорвать стену. Если ты говоришь, что живых там сейчас не осталось…
— Не осталось. Но на подходе новая группа.
— Тогда точно используем РПГ. А потом можно закидать тварей гранатами.
— Если что, я подсоблю, — прохрипел женский голос из угла помещения.
Смотрю туда и вижу, что к нам присоединилась воздушница.
План выходил стройный — Краун с военными разделили людей на группы, описали задачи. Косолапый недобро косился на меня и щупал рукоять пистолета. Похоже, не меня одного терзают нехорошие мысли о том, что оппонент чересчур уж зажился. Правда, не думаю, что он пальнет мне в спину — все-таки убивать союзника на глазах такого количества искателей — идиотство. А эта тварь осторожная.
Сперва все получилось, как планировалось. Мы разделились на две части — одна отправилась освобождать пленных, а другая (я, военные, Краун, воздушница и еще десяток человек вкупе с целительницей) отправились к месту ритуала.
Выстрел из гранатомета разорвал стену, гранаты, которые швырнули за стену люди с обликами, изрядно выкосили тварей. Сверху военные щедро добавили с пулеметов. А потом мы помчались добивать оставшихся в живых.
Всю некромелочь выкосило гранатами и пулеметами, а вот одна тварь с множеством лиц и карлик уцелели — карлик спрятался за машиной, которую невесть как занесло на площадь.
Мы с Крауном налетели на многолицую тварь, похожую на ком из человеческих тел, а вот воздушница спикировала к краснокожему карлику, который до этого прыгал в центре ритуальных письмен.
Вояки пытались помочь, били с автоматов и пулеметов, но многолицему было плевать на ранения. Карлика защищали амулеты либо облик — после каждого выстрела вокруг коротышки вспыхивала защита, и пуля рикошетила.
Краун за минуту своими молниями прожарил многолицего, я почти не помогал.
А вот низенький уродец ловок и быстр. Каким-то образом он изворачивается, избегая воздушных атак, выскальзывает из воздушного пузыря, которым попыталась окутать его магиня, и касается ладони противницы.
Всего одно касание, и воздушница застыла, превратившись в манекен. Карлик тоже будто бы лишился львиной доли своих сил — если раньше он сражался едва ли не на моих скоростях, то теперь смешно ковылял прочь.
Догорали подожженные твари, раненых искателей несли к целительнице. Маленький краснокожий ублюдок лавировал между людьми, и на него никто не обращал внимания.
Но прежде, чем я успел догнать тварь и всадить клинок ей в спину, на площади вдруг разразилась настоящая буря!
Мощный поток ветра ударил мне в лицо. Я бросился навзничь и быстро воткнул кинжал между тротуарной плитки, вцепившись в рукоять обеими руками, дабы меня не сдуло. После этого снова окутался незаметностью.
Сила ветра была такой, что казалось, способна оторвать мои конечности, если бы все мое тело не покрывали бинты. Мимо пролетали тела зомби и истошно вопящих искателей. Заскрипели рессоры, и мимо меня боком проскользила машина. Мне повезло, что вся эта сила направлена по площади, а не на одного меня.
Машина весит две с половиной тонны! Неужели магия воздуха способна быть настолько разрушительной?
Я сощурился, пытаясь разглядеть, что случилось с воздушницей.
Кожа магини начала стремительно меняться, становясь серой, пепельной. Под кожей расползались чёрные вены. На лице застыло выражение полнейшего безумия.
Женщина подняла руки, и ветер стал еще сильнее. Воздушные потоки обрушивались на союзников, сбивая людей с ног, сметая с площади. Искатели кричали от боли и ужаса, не понимая, что произошло.
Магиня больше не контролировала свои действия. Та дрянь, что превращала людей в некров, захватила её разум и тело, превращая в рабыню краснокожего карлика. Каждый взмах пепельной руки теперь нес разрушение и хаос. Магиня больше не была защитницей; теперь она стала угрозой для тех, кого когда-то защищала.
Бой прекратился — рядом с теткой теперь не было никого, кто бы сумел остановить новую угрозу. Ветер продолжал завывать, но теперь он нес только смерть и разрушение.
Я снова осмотрелся, но карлика не увидел. Да и вообще, сложно было разглядеть что-то сквозь поднявшиеся облака пыли.
Сперва я думал дождаться окончания эффекта заклинания, которое применила воздушница. Но оглядевшись, понял — это не лучший выход.
— Какого чёрта⁈ — спросил я, и сам себя не услышал.
Деревья, растущие по площади, кренились параллельно земле. Хрустели выворачиваемые корни, выдергивало мусорки, срывало листву с кустов. С оглушительным треском ствол елки рядом со мной вырвало вместе с корнями.
Моя способность к незаметности была единственным шансом остаться в живых для тех, кого еще не придавило деревьями и не насадило на штыри каких-нибудь оград. Ци окутывала меня прочным покрывалом, делая невидимым для любого наблюдателя. Я выдернул нож. Мир замедлился. Разворачиваюсь в полете, отталкиваюсь от лавочки, в которую меня несет и лечу дальше, куда меня уносит ураганный ветер.
Спустя сотню метров, рядом с завалом из мусора, деревьев и тел искателей, я перешел на бег. Не жалея новых кроссовок, оббежал площадь, взбежал по стене из плоти и, преодолев ее, оказался за спиной воздушницы.
Двигаюсь к магине, едва ли не стелясь вплотную к асфальту. С каждым шагом ветер крепчает, дует в спину, но это не помощь — мне дважды приходится всаживать напитанный Ци клинок в тротуарную плитку, чтобы не улететь.
Ее способность контролировать воздух не помогала обнаружить меня. Я двигался как призрак. Когда я оказался достаточно близко — метрах в десяти, решил действовать.
Секунда растянулась в вечность. Я то ли полз, то ли летел вперед, подсчитывая сокращающееся между нами расстояние. Пять метров. Три.
Ноль.
Я оказался за спиной оскверненной магини. Встал, потому что вокруг нас не было ни малейшего ветерка — воздух не колыхал даже края одежд воздушницы.
И с молниеносной скоростью я нанёс ударов пять: в сердце, печень, позвоночник, шейный отдел позвоночника и закончил, пробив висок.
Тело воздушницы содрогнулось. Ноги женщины подкосились, она начала падать — ме-едленно, словно нас окружала вода.
Но без прощального «привета» не обошлось. Я почувствовал себя так, будто на меня обрушилось само небо. Удар был невероятной силы — подломились ноги, я завалился на тротуар, ломая выставленную руку и разбивая лицо. Воздушная волна придавила меня с такой мощью, что захрустели ребра. Острая боль пронзила грудь. А сила все давила и давила сверху, как нога великана. Выдавливая воздух из легких, а жизнь — из тела.
Не знаю, когда его создала магиня — когда я наносил первый удар, или заклинание было подвешенно на ее смерть. Да и не важно. Важно то, что я валяюсь на земле, а хваленные бинты, которые должны были «укрепить» мое тело, пропитывала кровь.
Не знаю, как оценил бы мои раны какой-нибудь врач, но на мой взгляд все было ну очень плохо. Рука изогнута в плече — кость торчит наружу. С грудью все тоже очень неладно, и там тоже бинт наливается красным. Хотя плитку вокруг меня вообще в крошево раздробило, так что неясно, что случилось бы со мной, если бы не это «укрепление».
Самое полезное, что дает мне облик сейчас — отсутствие эмоций. Без него бы я наверняка либо в обморок от шока упал, либо орал, как резаный.
Раза с десятого сумел щелкнуть дрожащими пальцами. Появилась шкатулка.
Первый орс, который я проглотил, давясь и кашляя, не принес никакого видимого эффекта. Даже кровь из ран не остановилась. В шкатулке было еще шесть пилюль с Островов, но даже если я проглочу их все, вряд ли будет какой-то эффект.
Дело усложнялось тем, что кроме орсов у меня не было никакого выхода. Хрупкая девушка-целитель сейчас валялась со свернутой набок шеей метрах в ста от меня. И довезти меня до операционной некому, даже если бы я был уверен, что там найдутся врачи — половина искателей мертва, другая половина в таком же состоянии.
Есть только один выход.
Взгляд падает на лежащие отдельно серые орсы, распираемые от некроэнергии.
Хреновый выбор. Но разве он вообще у меня есть, этот выбор? Либо сдохнуть, либо рискнуть. Если выбирать между такими вариантами, некроорсы — не самый худший выбор.
Второй приходится проталкивать в горло едва ли не пальцами. Мерзко, тело сотрясают рвотные позывы, но справляюсь — глотаю.