— Ага. Если все нормально, то через его телефон связаться с базой и пересказать то, что знаю.
У края крыши мелькнула маленькая точка. Дрон.
— Идея хорошая. Давай так и поступим, — нервно посмотрел лейтенант на беспилотник.
Снаружи дом выглядел прилично — ни одного выбитого окна, цивильненько. А вот изнутри все было не так радужно. Здесь все еще работало электричество, и когда мы зашли, силой открыв дверь подъезда, то увидели вырванные с замком двери квартир. На лестницах видны кровавые дорожки, но по большей части крови не было — кто бы не вырывал двери и не выводил людей, он старался оставить их в живых.
— Ваши здесь порезвились? — хмыкнул я.
— Во-первых, привыкай говорить «наши». А во-вторых, этот дом никто мы не эвакуировали — я не вижу на дверях отметин.
— Девятый шестнадцатому, прием, — снова затарахтела рация. Причем тон человека ничуть не изменился, фраза прозвучала ровно так же, как и в прошлый раз.
— Давайте быстрее, пока он еще на крыше. Если успеет спуститься и перейти в квартиру, сможет выбить нас очередями в спину.
Мы ускорили шаг, чтобы поспевать за лейтенантом.
— Девятый шестнадцатому, прием. Цель в больнице, в ближайшем к нам корпусе. Прием. Идите прямо к нему. Прямо к нему. Прием.
От неестественности голоса и одинаковости фраз по спине пробежали мурашки.
Зрелище на крыше не порадовало. На полу валялась покореженная снайперская винтовка, приклад щедро забрызган кровью. Планшета и джойстика для управления дроном здесь не было, как не было и рации, и спутникового телефона.
— Похоже, снайпер всё.
— Но зачем карлику докладывать военным о себе? — спросил Макс. — Или он забрал снайпера после того, как тот рассказал о нем?
— Кровь на лестнице уже засохла, — качнул я головой. — Думаю, карлик побывал здесь ранним утром. Может, он вызвал нас, потому что захотел завербовать сразу группу искателей. Или же обратить нас, а потом вернуться в микроавтобусе на базу и превратить ее в филиал ада, подчинив всех остальных. Сколько здесь всего военных частей? И выстоят ли они против искателей, которые дождутся ночи и двинутся вырезать каждую?
— Двигаемся дальше, — хрипло скомандовал лейтенант.
— Идти в больницу — безумие, — предупредил я.
— Действуем, — надавил голосом лейтенант. — Операцией руковожу я, и я не хочу вернуться и рассказать о не найденном снайпере и твоих словах про карлика. Мы как минимум должны узнать, куда нас заманивают, и вступить в контакт с противником. Активировать облики!
Мой бинт уже расползся по рукам, дойдя до локтей. Недостаточно, чтобы ускориться на максимум, но стрелу ладонью перехвачу. Сам лейтенант обзавелся когтями, почему-то только на левой руке. Ладонь растолстела, почернела, вытянулась. Автомат, который левая рука держала за цевье, казался игрушечным.
И мы двинулись в больницу. Без подкрепления, без предупреждения начальства о пропавшем снайпере. Мы даже не проехались по окрестным кварталам, пытаясь отыскать военных в усиление, или спутниковый телефон.
К приказу я отнесся индифферентно. Мне плевать на жизнь этого лейтенанта — я знаю, что я в любом случае успею сбежать, если вдруг что. Ну, или попытаюсь добраться до карлика.
Больничный корпус выглядел серо и невзрачно, контрастируя с зеленью деревьев, растущих возле здания. Единственное, что здесь было яркого — синие буквы на входе. Надпись сообщала, что мы пришли к «КГБУЗ КМКБСМП им. Н. С. Карповича», что бы это не значило.
Наши шаги были едва слышны. Мы шли по потрескавшемуся асфальту так тихо, как только можно. Тишина города пугала, как и след из редких капель крови, по которому мы шли.
— Слушайте мою команду, — тихо, но уверенно сказал лейтенант, остановившись у входа. — Леха, ты идешь первым. Загляни в холл и дай сигнал. Остальные — за мной, держим дистанцию и не расслабляемся.
Леха кивнул, крепче сжав автомат в руках, и осторожно вошел внутрь. Прошел немного, огляделся, потом махнул рукой, приглашая следовать за ним. Может, это у спецназовцев и были какие-то специальные жесты, но нам подобного не объясняли. И этим военным, возможно, тоже.
Внутри больницы царила зловещая тишина, нарушаемая лишь эхом наших шагов. В воздухе висел тяжелый запах тухлятины. Из хола вели две двери, два коридора.
— Заболоцкий, ты с Ивановым проверяешь левый коридор, — приказал лейтенант. — Остальные остаются здесь, со мной. Держим под контролем правую дверь и смотрим за тылами.
После того, как выяснилось, что из коридоров на нас ничто не выпрыгнет, мы начали методично осматривать помещения одно за другим. Взгляд выхватывал обшарпанные койки и разбросанные медицинские инструменты. Каждый звук казался усиленным до предела: скрип дверей, шорох одежды и даже собственное дыхание.
Я внимательно всматривался в полумрак коридора, чувствуя, как меня охватывает тревога. Казалось, что за каждым углом нас поджидает что-то зловещее, готовое наброситься в любой момент. Я сталкивался с тварями и был уверен, что могу справиться с любой, но именно это ожидание было самым страшным.
— Будьте начеку, — предупредил лейтенант, продолжая двигаться вперед. — Если что-то заметите — сразу докладывайте. А лучше — стреляйте.
Когда мы углубились в темные коридоры заброшенной больницы, из-за поворота коридора раздался глухой звук, словно кто-то передвигал по полу шкаф. Мы замерли, обменявшись тревожными взглядами.
— Вперед, — беззвучно сказал лейтенант.
За поворотом нас ждал ужас, который сложно себе представить. В центре коридора возвышалась гигантская фигура — мясной голем, созданный из десятков человеческих тел. Его кожа была серой и неровной, словно сшитой из различных кусков, но самым пугающим были четыре головы, сросшиеся шеями. Каждая из них смотрела в свою сторону — не сомневаюсь, что существо видит все вокруг себя. Глаза ближайшей головы были пустыми и безжизненными, но тварь определенно следила за каждым нашим движением. Тварь в качестве оружия держала кроваво-красный пожарный топор, кажущийся игрушечным. Древко топора утопало в многочисленных ладонях и пальцах, из которых состояли руки гиганта.
— Надо отступать, надо назад, надо… — затараторил Макс.
— Кто побежит — вы**бу, — дрожащим голосом предупредил лейтенант.
— Чего тогда, оставаться⁈ Да он размером с дом! — выкрикнул толстячок. Ствол в его руках ходил ходуном.
Если бы у нас было время на подготовку, я бы убедил боевых товарищей, что не стоит пользоваться огнестрелом в этом коридоре — тварь выглядела слишком монументально, чтобы я поверил, что ее можно убить из автоматов. Лучше перейти на облики и прикончить монстра.
Но пока в руках товарищей автоматы, ближе я не подойду. Стрелу я, может, и смогу поймать, но от пули увернуться не выйдет.
Я крепче сжал нож. Представляю, насколько хорошим может получиться орс с такой твари. Хотя нынче у меня «отличных орсов» хоть задницей жуй, лишними они не будут.
— Такую только гранатой…
По сравнению с другими монстрами, с которыми я часто встречался, этого будет сложно победить в честной драке. Многотонная тварь, которой даже граната не нанесет существенного вреда. Не то, чтобы я часто видел, как работают гранаты, но все же.
Тварь ничуть не боялась нас, не ненавидела. В глазах монстра не мелькало ни капельки интеллекта. Я даже ярости или голода в них не видел — это прерогатива животных, а тварь ничуть на них не походила.
Первую очередь дал лейтенант. Я видел, как фонтанчик от попаданий пуль прошелся по лицам, выбивая кровавую пыль, как монстр дернул головами, и видел, как пулевые отверстия затянулись. И как затягивались другие раны, когда загрохотало оружие в руках солдат.
Грохот выстрелов заполонил коридор. Резко завоняло пороховой гарью. Автоматы били короткими очередями, лягая в плечи.
Тварь дрожала от попаданий, шла медленно, будто сквозь буран. Вряд ли это наша заслуга — просто вряд ли многотонная туша на коротких толстых ногах может двигаться быстрее.
По всем законам какой-нибудь компьютерной игрушки ты должен идти по восходящей от слабого противника к сильному. Но мы в жизни, а здесь скорее шахматная партия, где за один ход шахматист может передвинуть одновременно все фигуры. И если к нам вывели танка, причем одного, то не потому, что на доске у карлика больше нет фигур.
Чего он добивается? Истощить нас? Отвлечь? Ожидает, что мы потратим весь боезапас? Вероятно, все сразу.
Поэтому я выпустил пару коротких очередей в монстра и на этом закончил. Все равно результата нет. Впрочем, настаивать, чтобы и другие перестали тратить патроны, я не стал. Если бы во время боя на островах кто-то в группе под моим командованием попытался перетянуть одеяло на себя, ни к чему хорошему это бы не привело.
— За угол! — скомандовал лейтенант. — Вернитесь за угол!
Мы отступили.
— Граната! — предупредил лейтенант, срывая кольцо с ребристого шарика и бросая егоза угол,
Я тем временем вызвал шкатулку и достал из нее пару ножей.
Чудовище казалось воплощением всех ночных кошмаров. Даже упавшая рядом с четырехлицым граната не смогла толком ничего сделать. Осколки посекли кожу и мясо на толстых ногах, пол забрызгало кровью, но раны чудовищно быстро затягивались.
Метательный нож с приклеенным клубнем сверкнул и через секунду впился в ногу чудовища. На мгновение всё замерло — я смотрел на монстра, на его регенерирующую плоть. Солдаты рядом со мной смотрели на тварь, которую даже взрыв не сбил с ног.
А потом тварь шагнула вперед.
Секундой позже семечко орса начало пускать корни, которые с невероятной скоростью разрастались по телу монстра. Отростки проникали всё глубже, жадно вытягивая из чудовища кровь, лимфу и прочие жидкости.
Кошмар яростно закричал четырьмя глотками. Звук был похож на крик взбешенного зверя, и у меня возникло ощущение, будто через чудовище кричал кто-то другой.
Монстр целенаправленно потопал к нам, начиная терять свою форму. Его плоть бледнела и иссыхала, и сквозь кожу прорастали шевелящиеся отростки, все больше и больше.