Он снова завел двигатель, и мы поехали по дурацкому туннелю навстречу опасности, будь она неладна. Я послал вперед на самой высокой скорости дрон-разведчик № 1, чтобы он хотя бы рассмотрел ангар чуть раньше нас. Мне по-прежнему не хотелось снимать дрон-разведчик № 2 с его позиции у входа в туннель.
ГИК-дрон тоже полетел впереди нас. Выглядел он как зловещий, жутковатый бот из фильмов-ужасов, который в конце концов убивает всех на заброшенной космической станции, планете или в подземном поселении.
Без надежных данных сканирования приходилось уделять больше внимания визуальной информации, хотя пока что в туннеле не было ничего примечательного. Люди перестали болтать. По идее, это должно успокаивать, но не тут-то было. Я привык к фоновой болтовне людей, как к не особо любимой, но все равно приятной музыке.
Мы с ГИКом-дроном тоже неловко молчали.
«Ты знал о Тарике?» – спросил я по приватному каналу.
«Да. Все сложно. Когда Тарика назначили в мой экипаж, Сет возражал, и я с ним согласился. Сет считал, что Тарик слишком вспыльчив, поскольку от него часто требовали агрессивного поведения по отношению к людям в тех же ситуациях, в которых мы пытаемся людям помочь, и в стрессовых условиях он может прибегнуть к привычному поведению, даже если будет стараться подавить эти порывы. Декан факультета убедил нас дать ему шанс. И он был прав, все получилось. Пока что».
Это «пока что» звучало любопытно. Дело в том, что ГИК – не конструкт, у него нет человеческой нервной ткани, и его импульсы и эмоции полностью отличны от моих, не говоря уже о человеческих. Потому он и любит смотреть сериалы вместе со мной – чтобы лучше понять эмоциональный контекст, фильтруя его через меня.
Понимал ли я, как у ГИКа возникают эмоции? Нет. Но я и свои-то не понимаю.
Поэтому, учитывая все происходящее, особенно глупо было испытывать… ну, в общем, то, что я испытывал. Не ревность. Но что-то вроде. Если Тарик после стольких лет работы в экипаже ГИКа все еще «пока что», то как насчет меня?
«Если в твоем экипаже уже есть консультант по безопасности…» – начал я.
«Он не консультант по безопасности, а специалист-исследователь, – прервал меня ГИК. – Он хорошо разбирается в тактике корпораций вроде «Бариш-Эстранцы». А консультант по безопасности – ты».
Это могло бы меня приободрить, но (зачеркнуто).
5
Наконец мы оказались достаточно близко, чтобы рассмотреть темный вход в ангар в конце коридора. Я молчал, и Тарик притормозил и остановился в десяти метрах от конца туннеля.
Дрон-разведчик был уже здесь и запустил программу поиска, и я послал вдогонку дрон-разведчик № 2. Луч тусклого дневного света и песок на полу сразу привели его к большой щели в потолке – наверняка части люка, через который садились и взлетали корабли. Небольшая секция была вырезана, и через нее как раз мог опуститься корабль, припаркованный на посадочной площадке. Шаттл, следивший за нашим продвижением с воздуха, уже добрался до места и обнаружил отверстие. ГИК-дрон рисовал карту по данным дрона-разведчика № 1.
Ратти, Айрис и Тарик просматривали видео с дронов внутри и с камер шаттла снаружи. В ангаре было темнее, чем мы ожидали, и пришлось смотреть через фильтры ночного видения. Люди обсуждали, откуда в люке отверстие – то ли отказало оборудование, то ли случился какой-то природный катаклизм и пришлось прорезать дыру. Мне было плевать.
Потому что дрон-разведчик № 1 также обнаружил и вход в докорпоративную структуру, для доступа к которой был построен ангар. Вход находился в самой дальней стене, в самой глубокой тени, прямо напротив туннеля, откуда прибыли мы. Через открытую дверь вполне мог пролететь шаттл, хотя, конечно, мы точно не собирались этого делать, ничего хуже и не придумаешь. Дверь располагалась между двумя огромными округлыми столбами, вырубленными в скале и наклоненными назад, они как бы подпирали каменную плиту наверху. Видимо, в этом и заключалось назначение столбов; если их сделали для красоты, они явно не справились со своей задачей.
Мои дроны пронеслись над пыльным полом ангара, сделанного, по словам Ратти, из комбинации камня и металла, часто встречающейся в конструкциях докорпоративной эпохи. Пока что не было заметно никаких признаков недавних перемещений, но это все равно нельзя считать убедительным доказательством того, что место необитаемо. Из-за отверстия в верхнем люке в воздухе было много пыли, и она оседала, скрывая следы.
– Айрис, – сказал я, выйдя из автомобиля, – вы с Тариком должны вернуться к шаттлу. ГИК-дрон выведет вас через сломанный люк на поверхность. Удобное место посадки определите с помощью наземного датчика.
Айрис посмотрела на дальнюю сторону ангара, в сторону внутреннего люка, который она явно не могла разглядеть в темноте с такого расстояния. У Айрис есть дополнения для улучшенной сетевой связи, но не для зрения, да и вообще нет ничего, что помогло бы в такой ситуации.
– Ты уверен, что все будет в порядке? – спросила она, нахмурившись, судя по тону.
Уж конечно не уверен, это очевидно.
– Не забывай, что всегда можешь завершить миссию, чтобы вернуться на Пери для отчета и выработки нового плана, – продолжила она.
Она права, но мы были уже так близко. Если у сепаратистов ничего не вышло и здесь нет выживших, мы успеем закруглиться до того времени, когда людям надо будет снова принимать пищу, и не понадобится составлять новый план.
– Все нормально. Я немедленно сообщу, если встречу еще не умерших людей.
Я пытался разрядить обстановку, но эта фраза явно не помогла.
Тут Ратти тоже решил вмешаться, сделав только хуже:
– Говоря «еще не умерших», ты же имеешь в виду, что они… Ой, ну ладно, я слишком много болтаю.
Тарик сначала хотел хлопнуть меня по плечу, но вместо этого неловко пожал собственными, вспомнив, что мне это не понравится.
– Просто не забывай, что мы прикроем, – сказал он.
Я вдруг понял, почему Айрис заговорила о его прошлом, связанном с санкционированными корпоративными убийствами; она хотела навести его на мысль о своей нынешней работе и моей, о том, кто будет принимать решения относительно безопасности. Наверное, у нас было что-то общее.
ГИК-дрон промолчал, но я знал – он рад, что я отправил людей обратно в шаттл.
Пока ГИК-дрон поднимал через люк сначала Айрис, а затем Тарика, я пересек простор темного ангара и встал перед люком в докорпоративную структуру. Он был приоткрыт, и длинная темная линия, проходящая по центру, свидетельствовала о том, что аварийное освещение туннеля тоже не работает. Я вызвал оба дрона-разведчика и отправил их внутрь.
Люди… Ну какого хрена сепаратистам понадобилось селиться именно тут? Потому что они боялись? Если моя теория в пометке «обдумать позже» верна, корпорацию «Адамантин» предупредили о враждебном поглощении ее штаб-квартиры и активов, и она сообщила некоторым колонистам, что на планету может явиться другая корпорация и уничтожить все следы инопланетного заражения, чтобы планета не потеряла в стоимости. Это место выглядело как потенциальное убежище. И при имеющихся ресурсах это было вполне осуществимо. В основной колонии «Адамантина» имелись подземные бункеры для производства продуктов питания, которые в основном перестали использовать, как только начали выращивать в воздушном пузыре оксигенные культуры; там наверняка нашлось бы запасное гидропонное оборудование и материалы для выращивания урожая. Даже если здесь не было собственного, еще функционирующего источника энергии, установки для терраформирования находились рядом, а местные инженеры знали, как извлечь из них энергию.
Я получил с дрона видео, на котором вроде было изображение докорпоративного строения, вот только фильтры ночного видения дрона работали паршиво, а значит, и мои будут не лучше. Без сканеров и почти без визуальных данных я не замечу даже сотню зараженных людей, пока не наткнусь на одного из них.
Нет-нет, я не топтался на месте, я занимался делом. Дроны, я ждал свои дроны.
Да, надо было надеть бронекостюм.
Так вот, ранее, после (зачеркнуто), Третий сказал, что я могу носить его бронекостюм, если захочу. Точнее, он этого не говорил. Он еще не догадался, что может владеть имуществом, принадлежащим только ему и никому другому, поэтому он попросил меня пойти за ним в арсенал ГИКа, где хранились бронекостюмы, и просто встал там, растерянным видом указывая на дверь. Да, мне, ГИКу, Оверс и Тури пришлось 2,3 минуты расспрашивать Третьего, прежде чем мы сообразили, что он пытается сказать. Бронекостюм – это обычная экипировка, и Третий не понимал, почему я просто его не возьму. Потому что он на хрен мне не сдался, вот почему. Я наплевал на бронекостюм с самого начала, но, когда мы еще находились у маршрутизатора, а Ратти, Тарик и Айрис готовились к миссии, Третий снова меня спросил. Бронекостюм по-прежнему лежал в хранилище, но можно было сложить его, и зонд доставил бы его к нам. И я снова отказался.
Да, теперь я знаю, что совершил ошибку. Третий предложил мне и свои дроны, у него их осталось гораздо больше, чем у меня, после того как я использовал их, чтобы наделать дыр в черепах враждебных объектов и в сражении с Целями. И я тоже отказался. Ну почему ты такой, Киллербот?
– Почему круглые люки пугают сильнее, чем квадратные? – спросил Ратти из шаттла, разглядывая ангар через мою сеть.
ГИК-дрон уже поднял Айрис и Тарика на плоскую каменистую полоску у подножия плато.
Они только что с помощью наземного датчика нашли безопасную посадочную площадку для шаттла. С камеры шаттла плато выглядело естественным – темный камень с красными минеральными вкраплениями, как и везде вокруг. Но карта, которую составил ГИК-дрон, показывала, что внизу находится докорпоративное сооружение.
– Что-что? – смущенно переспросил Тарик.
– Это широкоизвестный факт, – сказал Ратти с сиденья второго пилота. На дисплее перед ним транслировалось изображение из моей камеры. – Круглые люки пугают.