«Как думаете, это жест доверия?» – спросил Ратти по общему каналу.
«Они и с корпорациями встречаются лично, так что, возможно, это просто отсутствие чувства самосохранения».
«Я имел в виду центральную систему, а не колонистов», – отозвался Ратти.
«Интересная мысль, – сказала Айрис. – Пери, это возможно?»
Серьезно? Да кто это может знать?
«Мы уже обсуждали эти допущения, Айрис», – ответил ГИК-дрон.
«Допущения?» – спросил Ратти.
«Приписывание человеческих характеристик искусственному интеллекту, – пояснил ГИК-дрон. – Возможно, это означает жест доверия, но необязательно, и не следует основывать решение на этом».
«Но что ты считаешь человеческими характеристиками?» – спросил Ратти.
«Ой, ну умоляю, не начинай», – вставил Тарик.
«Почему это?» – весело произнес Ратти.
«Потому что Тарика философские споры смущают», – ответил ГИК-дрон.
«Потому что он любит выигрывать и не заткнется, пока не победит», – возразил Тарик.
«Проблема Тарика в том, что он проецирует свои эмоции на других», – сказал ГИК-дрон.
«Народ, прекратите. Зря я спросила», – сказала Айрис и добавила смеющийся смайлик.
Я тоже был не в том настроении, чтобы слушать их перебранку. Мы повернули за угол, и там стоял колонист. У него не было сетевого идентификатора, но АдаКол2 назвала имя – Люци, а когда я попросил дополнительную информацию – гендерный ББ (какой-то непереводимый термин) и местоимения «он/его». Я задал этот вопрос, потому что люди стали бы донимать меня этим; мне же человеческий пол был совершенно безразличен.
«Здравствуйте. Спасибо за приглашение», – сказала Айрис.
Люци был мелким, как и все люди, примерно с Айрис ростом, с более бледной кожей, чем у нее, Ратти и Тарика. Его темные волосы были выбриты, с геометрическим узором из щетины. Из одежды на нем были свободные штаны и длинная рубашка, непохожая на те, что носили обитатели основной колонии. Но этой группе не нужно постоянно выходить на улицу в скафандрах, поэтому им не требовалась практичная одежда.
– А, добро пожаловать, – сказал он с нервным видом.
Это из-за меня? Я выгляжу угрожающе? Было уже слишком поздно выталкивать вперед Ратти – тогда я показался бы еще более странным.
Люци повел нас в комнату с темно-синими стенами, текстура которых выглядела грубой, но оказалась мягкой на ощупь, и полом из искусственного камня с серыми разводами. Люци показал людям прилегающую комнату отдыха и объяснил, как разобрать встроенные в стены лежанки, тем временем Айрис попыталась начать разговор фразами типа:
«Наверное, удивительно встречать новых людей после стольких лет»;
«Как же потрясающе было исследовать это место, когда вы его нашли, правда?»;
«Вам интересно ознакомиться с исследованием о докорпоративных культурах?»
В конце концов она сдалась.
Ратти и Тарик попытались прийти на помощь, но Айрис все равно расстроилась.
Люци по-быстрому попрощался, склонив голову, и ушел.
«Черт», – сказала Айрис, стоя в центре комнаты.
Ратти плюхнулся на кровать.
«Не знаю, может, он просто чувствовал себя не в своей тарелке. Или боялся, или решил, что мы заразим его, если он тут задержится».
Тарик прислонился к двери в другую комнату.
«Ты считаешь, что «Бариш-Эстранца» уже отравила колодец?»
Айрис потерла виски, а потом стянула с головы шарф и распустила волосы.
«Ага. Надеюсь, Трин не переоценила желание других лидеров с нами встретиться. Давайте просто подождем их следующего шага, прежде чем что-то предпринимать».
Люди принесли с собой немного еды и постоянно спрашивали меня, все ли в порядке, так что пришлось сказать «да», и Айрис прилегла на кровать в другой комнате. Ратти и Тарик сели вместе на кушетку в этой. Из арки между комнатами хорошо просматривались оба дверных проема, поэтому я сел там, а ГИК-дрон устроился рядом. Я выставил часовыми дроны-разведчики № 2 и № 3, но если Б-Э попытается тайком запустить сюда дрон или еще что, лучше всего обнаружить их визуально. ГИК-дрон запустил в фоновом режиме сериал, но на самом деле я мог только пялиться в стену.
Ратти и Тарик говорили о том, «что происходит между ними», о-хо-хо.
«Я не пытался тебе ничего внушить», – обеспокоенно произнес Тарик почти шепотом.
– Серьезно? – отозвался Ратти. Он явно хотел выглядеть равнодушным, но на самом деле был в бешенстве. Я по-быстрому сравнил тон его голоса с архивными записями в различных горячих дискуссиях, и точно – он был в бешенстве. – Я не хочу разрывать чьи-то отношения.
За четыре планетарных дня до начала миссии по ремонту маршрутизаторов (должен сказать, злополучной миссии. Хотя мне все миссии хочется назвать злополучными. Ладно, неважно) я вышагивал по коридору ГИКа между медицинским и инженерным отсеками, пока большинство людей отдыхало. Я смотрел вместе с ГИКом сериал, но не мог стоять на месте. Вероятно, из-за того… ах да, больше я это не вычеркиваю, вы ведь уже знаете, что произошло. Затем мой дрон у кубрика услышал человеческие голоса на повышенных тонах. Длилось это недолго, но я успел уловить подлинное волнение, а не просто пылкий спор.
Я поставил серию на паузу и спросил ГИКа:
«Что это?»
«Ты не захочешь знать», – ответил он.
Как раз наоборот, мне безумно хотелось узнать. Я вызвал Третьего, и тот отчитался, что все совершенно нормально, то есть скучно. Он находился в лабораторном модуле, смотрел образовательные видеофильмы. Знаю, знаю. До сериалов он еще не дорос, это не так-то просто. Хотя со взломанным модулем контроля скука – это не так уж плохо. Жаль, что не мой вариант.
Если люди подерутся… Скажем так, вероятность этого была низкой. Споры случались, но не больше. Я так много времени провел среди людей, которые ненавидели друг друга, ненавидели меня, ненавидели то место, где мы находились, и на все это были веские причины. А теперь привык к людям, которые в большинстве случаев вели себя мило даже с незнакомцами и когда не соглашались друг с другом в том, что делать дальше. Они не пытались зарезать друг друга или отравить половину столовой. И я заскучал.
«Ты расстроен», – сказал ГИК.
Я уже двинулся в сторону жилого сектора.
Предполагалось, что я должен «регулярно проверять свои эмоции», вот я и сделал вид, будто собираюсь этим заняться.
«Да, это меня расстроило, – ответил я. – Я расстроен. Теперь ты счастлив?»
«Ты бредишь», – сказал ГИК.
Камеры ГИКа в коридорах ничего не показывали, а все средства визуального наблюдения в каютах экипажа были для меня заблокированы. На камбузе я обнаружил Кайди, с рассеянным видом поедающую кусочки из контейнера, – она явно что-то читала в своей ленте. Обнадеживающе. Я мало общался с Кайди, но знал, что если бы речь шла о чем-то опасном для жизни, она постаралась бы вмешаться или позвала на помощь, а не просто прибавила громкость на своем интерфейсе. Увидев меня, она лишь махнула рукой в сторону жилого сектора.
На полпути к нему из двери вылетел Тарик. Чуть не столкнувшись со мной, он резко остановился. Выглядел он испуганным.
– Какая-то проблема? – спросил я.
– Что? Нет! – Он уставился на меня. А я на него, чуть выше глаз. Он поморщился и провел рукой по волосам. – Не такого рода проблема.
– А какого рода.
Знак вопроса я в конце не поставил, потому что на самом деле не хотел знать и надеялся, что он не скажет.
Из дверного проема высунул голову Ратти.
– А, привет, автостраж. Извини, что мы тебя побеспокоили. Мы просто спорили.
Я не пошевелился. Я знал, что у меня максимум секунды четыре, прежде чем они сломаются и все выложат.
Но прошло всего две.
– Понимаю, это выглядит как… – начал Тарик.
– Никак это не выглядит, – прервал его Ратти. Так странно, что Ратти кого-то прерывает, хотя это не возбужденный разговор на повышенных тонах, когда все люди говорят одновременно. – Это был спор на тему секса.
«Я же говорил, ты не захочешь узнать», – сказал ГИК по приватному каналу.
Ох ты ж. Я скорчил рожу (ничего не мог с собой поделать) и невольно попятился на пару метров. Ратти взмахнул руками, пытаясь меня успокоить.
– Ничего страшного, все закончилось.
И я ушел.
– Я тоже не хотела вмешиваться, – сказала Кайди, когда я проходил мимо нее.
– Мы с Маттео вместе не в этом смысле, – сказал Тарик.
Тарик и Маттео не числились брачными партнерами в списках экипажа ГИКа. Зато партнеры были у Кариме, но остались на планете университета. Я мог бы поделиться этими сведениями с Ратти, но вряд ли ему сейчас они пригодились бы. По крайней мере, если «Бариш-Эстранца» (а) знала о нашем местонахождении и (б) успела установить в радиусе действия жучок, подслушивать этот разговор было бесполезно, хотя вряд ли кто-то другой, кроме меня, счел бы его одновременно возмутительным и скучным. Я отфильтровал их голоса из аудиозаписи, оставив только поиск по ключевым словам, на случай если кто-то из них позовет на помощь, и продолжил смотреть на стену.
Люди все-таки умудрились немного поспать, а мы с ГИКом-дроном посмотрели серию «Первооткрывателей». По данным АдаКол2, погода будет ухудшаться еще 3,2 часа, а затем буря начнет затихать. У меня имелось пятьдесят семь причин для тревоги, если говорить о сдерживании эмоций, но с этим я все равно сейчас ничего не мог поделать.
А потом включился коммуникатор. Трин сообщила Айрис, что «Бариш-Эстранца» желает встретиться с одним из нас лично.
Значит, пятьдесят восемь.
7
Люди тут же проснулись, и Айрис вежливо объяснила Трин, что мы пришли сюда для встречи с колонистами, а не с «Бариш-Эстранцей», с которой мы и так постоянно разговаривали, хотим мы того или нет.
Да и время было выбрано подозрительное, люди тоже так считали. Им дали достаточно времени, чтобы они наконец-то заснули, и внезапно разбудили – не самый лучший сценарий для большинства людей и дополненных людей.
Как в итоге признала Трин, «Бариш-Эстранца» заявила, что хочет «переместить» колонистов из-за инопланетного заражения. Трин даже не намекнула, как она сама к этому относится. Это могло быть как хорошим знаком, так и плохим. ГИК-дрон провел анализ голоса и согласился с оценками людей: непохоже, что Трин доверяет Айрис, но, вероятно, не доверяет и «Бариш-Эстранце». Если бы она доверяла им, но не нам, мы могли бы с тем же успехом просидеть здесь до конца бури и смотреть «Жестокого романтика».