часы, – должны начаться через минуту-другую. Но вы вместо того, чтобы готовиться к занятиям, сидите здесь и…
– Мы, как вы выражаетесь, сидим здесь потому, что у нас есть и другие важные вопросы. Причем, может быть, не менее важные, чем убийство студиозуса-богослова.
– Более важные? – задохнулся от возмущения экзорцист. – Но что такое важное может быть, кроме как предать убийцу справедливому суду?
– Страшный злобный некромансер зверски убил ни в чем неповинного инквизитора, – в голосе ректора зазвучал сарказм. – Так это, кажется, трактуется в ваших ученых трудах? А вот я вам отвечу – не всегда и даже почти не всегда дело обстоит именно так, как вы пытаетесь выставить! Некроманты лучше многих других магов знают, насколько хрупка человеческая жизнь, как легко ее прервать и сколько мучений может принести смерть. А также то, какое это мощное оружие – некромантия. Мы своим ученикам пытаемся привить чувство ответственности, чувство уникальности каждой личности. Учим их понимать, что такое жизнь и чего она стоит. Да, мы, некроманты, работаем со смертью. Но это позволяет нам полнее ценить жизнь. И чтобы студиозус нашего Колледжа так походя отнял жизнь у другого человека? Не во имя высшей цели, не ради совершения определенного обряда, не для восстановления равновесия, не подготовив почву для… кстати, пентаграмма имелась? А свечи? А каббалистические знаки? А ритуальные рисунки на лице и руках жертвы в наличии? И ориентирован ли был труп по сторонам света? И… кстати, что там насчет расположения звезд на небе? Вчера был благоприятный день для совершения жертвоприношений или нет?
Мастер Глаз, ведущий на факультете ведьмаков курс гадания и астрологии, принялся быстро листать карманный справочник.
– Вчера был день, подходящий для заклинания змей…
Маг-ветеринар встрепенулся:
– Именно! Мы как раз вчера начали проходить змей и ящериц.
– Ну? – ректор не сводил с пра Добраша выцветших водянистых глазок, и было в его лице что-то такое, отчего экзорцист покрылся холодным потом.
– Я…э-э…не думаю, – почти проблеял он.
– А вы не думайте, вы отвечайте. Да или нет?
Последние слова он почти выкрикнул, и экзорцист разве что воинский салют не отдал.
– Никак нет! – также четко откликнулся он.
– Что «нет»? Что означает это слово в ваших устах?
– Нет – в том смысле, что, насколько я слышал, там не было ничего подобного. Ни пентаграммы, ни…вообще ничего! Такое впечатление, что некроманта спугнули, и он не успел довести дело до конца.
– Ишь, ты, «спугнули»! – проворчал мэтр Сибелиус. – Настоящего некроманта при подготовке обряда иной раз ничем не прошибешь и не испугаешь! И потом, милейший, вам простительно не знать, что каждое убийство некромант, даже если он непроходимый тупица, тщательно готовит несколько дней. И сначала чертит пентаграмму, а уже потом вводит в нее жертву. Так бывало всегда. И я не знаю случая, когда убийство было совершено так, как оно свершилось!
– Короче говоря, – ректор пристукнул ладонью по столу, – пока ваши инсинуации по поводу того, что убийство совершил один из моих подопечных, ничем не подтверждены, кроме вашего заявления и двух стражников. Если хотите обвинить именно кого-то из наших студиозусов, флаг вам в руки.
– Вы не верите? – опешил пра Добраш.
– Пустым словам – нет. А вот фактам поверю. Предоставьте мне это, коллега, и думаю, мы легко вычислим убийцу.
Последние слова, по идее, должны были удержать сообщество от необдуманных поступков.
– «Мы»? – поинтересовался пра Добраш.
– А вы как думали, коллега? Вы предъявили серьезное обвинение в убийстве, но не предъявили доказательств. Добудьте доказательства, что убийство совершил некромант – и мы в два счета решим эту проблему!
Последние слова он промолвил таким тоном, что все поняли это как сигнал военной тревоги. Те, кто стоял ближе всех к дверям, даже рискнули переместиться поближе к выходу.
– Ку-ууда? – почти хищно пропел ректор, заметив этот маневр. – Назад! А то в кои-то веки раз собрал вас всех под одной, так сказать, крышей. И я тоже должен сделать объявление. А именно, с сегодняшнего дня и на неопределенный срок библиотека будет закрыта.
– Как? Зачем? Почему? – послышались голоса.
– Этой ночью, – ректор помялся, – было совершено еще одно нападение.
Глава 10
Пока в кабинете ректора кипели страсти, студенты использовали неожиданно свалившееся на них свободное время на полную катушку – бесцельно слонялись по коридорам, болтали, спорили и ссорились между собой!
Рихард сидел на подоконнике второго этажа, покачивая ногой. Он уже несколько раз отвечал на приветствия проходивших мимо девушек – как немногочисленных некромантичек, так и студенток с других факультетов. Красавец и «плохой мальчик» неизменно вызывал у девушек определенные чувства. Находившихся рядом остальных четверокурсников многие студентки демонстративно не замечали, а ему чуть ли не на шею вешались и непременно хотели поговорить о здоровье, самочувствии и последних новостях.
К Рихарду подбежал запыхавшийся Янош:
– Народ, валим в город! Лекции отменяются! – выпалил он.
– Откуда такие сведения? – встрепенулся Оливер, который полночи сидел, от руки переписывая сразу два конспекта по пройденной теме.
– Оттуда. Все наши преподы торчат у ректора уже битых полтора час. Ничего нельзя услышать – там такая мощная защита от прослушивания стоит, как будто они либо воды в рот набрали, либо похоронили кого-нибудь.
– Может, что-то случилось? – пожал плечами один из парней из параллельной группы, Тобиас Пек. Приятели, ходившие вместе с Рихардом на разборку с богословами, только переглянулись.
– А ты сам ничего не слышал?
– Ну, – Тобиас прислонился к стене, раздумав уходить, – всякое болтают. Например, что кое-кто опять богословов уму-разуму учил… Было такое?
– Ну, было.
– И что?
– И то! Он еще спрашивает!
– Из-за обычной драки? – у парня глаза на лоб полезли. – Видать, дело там было серьезное. Не зря этот экзорцист с группой поддержки приперся. Боится, наверное, что и ему достанется на орехи, – он рассмеялся, но шутку не оценили.
– Кто и как приперся? – потребовал ответа Рихард.
– Да этот, который вместо пра Томаша у нас сейчас факультатив по экзорцизму ведет! Пра Добраш! И двух городских стражников с собой привел. Я сам видел, как он по главной аллее шел. Думал, чего это он так гордо чешет! А он из-за драки? Трусит?
Рихард переглянулся с Оливером и остальными парнями, кто был с ним ночью на пустыре. По расписанию занятия по демонологии и экзорцзиму должны быть только завтра. И если пра Добраш явился в неурочное время, да еще и с городской стражей, дело серьезнее, чем кажется. Иди речь о внутренних разборках – про непрекращающийся конфликт двух учебных заведений знали даже абитуриенты – он бы взял пару инквизиторов из числа таких же «боевиков». Но городская стража…
– Надо валить, – решительно заявил он. – Хотя бы на какое-то время.
– Отличная идея! – Янош с энтузиазмом потер руки. – Завалимся в «Петуха и скрипку» или куда-нибудь еще… Деньги есть!
– Откуда? – у студентов деньги бывали один – в лучшем случае два раза в месяц. Первый раз – в день стипендии, а второй раз, когда – и если! – приходили посылки из дома. Как правило, вся сумма спускалась за два-три дня, полностью посвященные раздаче долгов, после чего студент снова начинал жить в долг. Одним из самых богатых студентов в группе был Рихард – за счет подачек от любовницы. Но после того, как Магдалену фон Хайнц выслал из города супруг, этот ручеек иссяк. Нет, кое-какие сбережения еще остались, но при такой жизни они исчезнут за пару седмиц. И спускать их на гулянку с друзьями Рихард не был настроен.
– Да говорю же, деньги есть! – Янош извлек откуда-то из-за пазухи туго набитый кошелек, встряхнул, наслаждаясь звоном монет. – И деньги шальные, так что спустить их в трактире – самое милое дело! Что легко пришло, то легко и уйдет.
Кошелек болтался в руке студента. На дорогой замше, выкрашенной алой краской, виднелся герб.
– Откуда это у тебя? – удивились все.
– Нашел, – ухмыльнулся Янош. – А что? Нельзя? Все хоть раз в жизни что-то находили, а я как заговоренный! Даже медянки ржавой* ни разу не поднял.
(*Медянка – мелкая медная монетка, десять медянок составляют один грош.)
– Ты мне скажи, где ты это нашел, – Рихард тянулся рассмотреть герб.
– Там, на пустыре, – Янош был вместе со всеми в той драке. – Когда этот парень упал, я об него чуть не споткнулся. А потом, когда ты скомандовал отход, я решил потратить пару мгновений и внимательнее на этого типа взглянуть. Ну и снял кошелечек… Мертвецу-то оно ни к чему! А нам пригодится!
Он подбросил кошелек повыше, и пальцы его поймали пустоту – Рихард молниеносно перехватил трофей и сжал в кулаке.
– Отдай!
– Стоять! – Рихард вскинул руку с кошельком. – Так, говоришь, там труп был?
– Ага.
– И ты подрезал у трупа кошелек?
– Ну…
– Идиот!
Янош хотел было возмутиться, но посмотрел на решительные лица приятелей и счел за благо промолчать. И без того было ясно, что дело принимает дурной оборот. Сколько ни случалось студентам двух враждующих учебных заведений драться, трупы на поле боя еще не находили.
– Мы подумаем, что с этим делать, – заявил Рихард, – а пока он побудет у меня.
С этим практически никто не спорил – именно Рихард Вагнер втянул друзей в драку, и последнее слово должно было в этом деле оставаться за ним. Только Янош проворчал что-то недовольное в том смысле, что вот опять, стоило что-то найти, как у этого обнаруживался хозяин.
– И в город мы не пойдем, – принял решение Рихард. – Мы останемся и понаблюдаем, как будут разворачиваться события. А чтобы ничего не упустить, надо разделиться.
Студенты сбились в кучку и принялись шепотом обсуждать, кто куда пойдет подсматривать и подслушивать и где потом все встретятся, чтобы обменяться впечатлениями.