ится и что происходит.
– Мы этого так не оставим, – продолжал фон Лютц. – Некромантов надо изгнать из нашего города…
Ответом ему был нестройный хор голосов.
– Так уж и изгнать, – проворчал кто-то.
– Что? – встрепенулся Арчибальд. – И это после всего…
Остальные заозирались, выискивая пораженца.
– А смысл? – парень, сидевший на задней парте с книгой, поднял взгляд от страниц. – Ну, закроют Колледж в Зверине, так его откроют в другом месте…
– Нигде его не откроют! – воскликнул еще один студент. – Некромантии как науке, в нашем мире места нет! Ее надо запретить…
– И вернуться к тому, что было двести лет назад? Между прочим, если вам интересно, то в архивах есть записи по поводу возможного прихода нового Темного Властелина. И изгнанные из Зверина и объявленные вне закона некроманты легко могут пополнить ряды его армии. Вам оно надо?
– И откуда такие сведения? – подбоченился фон Лютц.
– Книжки надо читать. Причем не только по программе, но и дополнительную литературу.
– Да, ты только и делаешь, что книжки читаешь, Робер! – отмахнулся фон Лютц. – А тут и жить иногда надо!
– Я живу, – Робер опустил глаза в книгу, – только своей жизнью.
– Вот то-то и оно! Твоя жизнь и жизнь коллектива – это разные вещи. И тебе, получается, все равно, что будет с нами, с нашим Университетом…
– А что с ним будет? Придут некроманты и поубивают нас прямо в своих постелях? К твоему сведению, там обучаются не только некроманты, но боевые маги, которые пополняют особые подразделения нашей армии, ведьмаки, которые защищают нас от нечисти и чудовищных тварей, а также ветеринары и целители…
– Про целителей знаю, а вот про ветеринаров первый раз слышу, – признался фон Лютц. – Это что за звери такие?
– Обычные. Только лечат они не коров и лошадей, а мантикор, драконов и тому подобных существ.
– Драконов? – рассмеялся кто-то из студентов. Смех подхватили со всех сторон. – От несварения желудка?
– Если ставят такой диагноз – то да, – спокойно ответил Робер и опять уткнулся в книгу. – Но чаще всего им приходится лечить у драконов переломы, вывихи и порванные перепонки на крыльях.
– Слушай, и откуда ты все знаешь?
– Я просто интересуюсь окружающей меня жизнью, – Робер перевернул страницу. – И не отвлекай, пожалуйста. Ты мне мешаешь готовиться к зачету.
Остальные богословы начали было возмущаться, но Арчибальд фон Лютц решительно пресек все разговоры.
– Если ему так охота, пусть сидит в своих книжках, – сказал он. – Надо же кому-то и науку двигать! Оставьте его в покое. У нас есть дела поважнее, – он поманил пальцем своих единомышленников и продолжал шепотом: – Что будем делать с некромантами? Этого так оставить нельзя. Все согласны?
– Да! Да! – раздались шепотки.
– Тогда… Какие будут предложения?
– Какие будут предложения?
Ректор Колледжа Некромагии внимательно оглядел своих коллег. Те напряженно переглянулись. Последние несколько минут в кабинете царило напряженное молчание. Профессора переглядывались, кусали губы, нервно сжимали кулаки – и молчали. Только время от времени принимался демонстративно постанывать мэтр Анастасий, напоминая, что его жестоко избили какие-то неизвестные в масках, да маг-ветеринар, пристроившись в уголке, проверял домашнюю работу у своего малочисленного курса. Ветеринарию ввели всего несколько лет назад, сперва как факультатив, потому что внезапно выяснились две вещи – во-первых, несколько лет назад, когда в мире стало слишком много некромантов, кое-кто из выпускников от отчаяния уже подался в ветеринары, а во-вторых, в результате неумеренного истребления многие виды магических существ оказались на грани исчезновения и их решили начать изучать прежде, чем истребить до конца, а когда взялись за изучение, выяснилось, что они тоже могут болеть, как обычные коровы, свиньи и лошади. Так и получилось, что, поскольку стихийно маги-ветеринары уже существовали, Колледж решил начать их «массовое производство», пригласив на работу пару своих выпускников, которые зарекомендовали себя наилучшим образом. Самые молодые учителя, ветеринары всегда терялись на фоне старших коллег, и на педсоветах их не было видно и слышно.
– Итак? Что будем делать, коллеги? – повторил вопрос ректор. – Ситуация неприятная. Последний раз она имела место… не так давно она имела место, когда неожиданно у нас уже был один труп. Марин Дар, если кто помнит.
– Марин Дар? – мастер Хотислав встрепенулся, как старый боевой конь. – Так это когда было!
– Не так уж давно, если разобраться. А если еще вспомнить вопиющий случай с Яном Ртишеком…
– Так это когда было! – отмахнулся мэтр Сибелиус. – История давняя и…
– История, коллега, имеет свойство развиваться по кругу. Циклично, так сказать. И рано или поздно, все возвращается. Видимо, в те давние годы мы не учли извлеченных из нее уроков – вот и пожинаем плоды.
– Уроки были извлечены, – буркнул преподаватель боевой магии.
– Видимо, боги считают иначе… Но это вопрос скорее к пра Томашу. Когда он вернется из отпуска, мы попросим его разъяснить суть сего явно божественного вмешательства в дела земные. А пока будем решать наши проблемы. Итак, ваши предложения?
– А может, сначала вы озвучите ваши предложения? – поинтересовалась Верина Кит.
Ректор посмотрел на «мозговичку». Он не одобрял того, что женщины стали преподавать. Получают высшее образование – и того с них довольно. А хотят учить – так пусть учат вышивать гладью!
– Вам это может не понравиться! – скривился он.
– Не пытайтесь пророчествовать, мэтр, это не ваш профиль!
Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Первым сдался ректор.
– Мое предложение таково, – он посмотрел на пра Добраша, – возвращайтесь на свои рабочие места.
Тишина царила всего несколько секунд.
– Что? Как? Почему? – кабинет буквально взорвался от криков. Помалкивала только Верина Кит, видимо, уже догадавшаяся, в чем дело, да сам экзорцист.
– То. Так. Потому, – коротко ответил ректор. – Вы что думали, коллеги, что можно остановить учебный процесс? Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, занятия должны продолжаться. Прошу донести это до каждого студента каждого курса. С завтрашнего дня занятия возобновляются в прежнем режиме. И вас, – кивнул он пра Добрашу, – мы ждем на работе в условное время.
Экзорцист окинул взглядом притихших преподавателей и церемонно поклонился:
– Почту за честь, но разве вы не собираетесь отменять курс экзорцизма? В свете, так сказать, последних событий? Я же, как-никак, представитель пострадавшей стороны и…
– Это во вторую очередь, – парировал ректор. – В первую вы – педагог. И должны оставаться на своем рабочем месте, что бы ни случилось. Вам доверено будущее нашей страны, нашего мира! И только от вас зависит, каким оно будет!
Тихий скрип открывающейся двери. Это, конечно, слишком рискованно – приходить сюда среди бела дня, когда по всему общежитию болтаются не знающие, чем себя занять, студенты, но времени нет. Надо поторопиться. События могут выйти из-под контроля. Да и просто лишний раз зайти в гости к тому, кого при жизни звали Марином Даром, тоже не мешает.
В комнате что-то изменилось. Может быть, сюда заходил кто-то еще? Скажем, завхоз или комендант общежития? Что-то переставлял, что-то забрал или принес? Или, скажем, травили тараканов? Тараканы ведь это такие твари! Из дома, где селится некромант, быстро уходят все посторонние «нахлебники» – клопы, крысы, мыши, мокрицы – но вот тараканы живут, как ни в чем не бывало. На них даже специфическое некромантское излучение не действует, как, впрочем, и на кошек, но… Нет, ядовитым порошком не пахнет.
– Привет, это я. Не ждал? Ты уже знаешь, что происходит в Колледже? Кое-кого убили, кое на кого напали… Нет, убит не некромант, но говорят, именно некромант – убийца. Ты ничего не слышал?
Комната молчала. Она казалась абсолютно нежилой – ее покинул даже дух. И стоять, болтая вслух неизвестно, с кем, было не просто унизительно, но еще и глупо.
– Ты, правда, ничего не слышал? Жаль… Мне бы не помешало узнать что-нибудь интересное… Хотя, как ты сможешь рассказать мне новости, не представляю. Извини, это была неудачная шутка. Я очень сожалею… И – да – я сильно нервничаю. У меня столько дел. Это оказалось намного сложнее. Просто не знаю, как подступить…
Слова лились сплошным потоком, не остановить. Но приходилось себя сдерживать, чтобы не наломать дров.
– Но я справлюсь, вот увидишь! Ты не ошибся во мне! Ты всегда в меня верил. Помнишь, как мы были близки? Как ты поддерживал меня, вселял в меня веру в свои силы…А после того, как тебя не стало, я… мне было очень трудно. Слишком трудно. Родители… они не обращали на меня внимания. Весь мир не обращал на меня внимания. Только ты… Но ты…был все это время тут…А мне даже не сказали, что случилось! Решили, что маленькому ребенку рано знать «взрослые» вещи. И ничего не рано! Мне все равно стало известно то, что с тобой произошло и то, что твой убийца так и остался безнаказанным!
Как это, оказывается, здорово – высказать все, что накипело за эти годы! И плевать, что собеседник никак не реагирует на слова. Он здесь – и этого достаточно.
– Они все говорят, что ты полез в петлю сам, что у тебя случился нервный срыв… Но кто, скажи на милость, довел тебя до срыва? Кто заставил тебя расстаться с жизнью? Кто подтолкнул к этому? Скажешь – не они? Скажешь, ты сам?
Комната молчала. Ее обитатель никак не обнаруживал свое присутствие, но он был. Просто он затаился, не желая отвечать. Но он все слышал.
– Ты же любил жизнь, Марин! Жизнь и… меня.
На последнем слове голос предательски дрогнул. Это было так давно…По сути дела, когда деревья были большими, в далеком детстве. А в те невинные годы все видится иначе. Но как же хочется верить в лучшее!
Что-то неуловимо изменилось в атмосфере.
– Что случилось? Кто-то идет?
Да, вот это уже плохо. Как можно было забыть? Белый день, в общежитии полно студентов, комендант на рабочем месте, а тут такие откровения! Одно лишнее слово может все погубить. И Марин это чувствует, потому и позволил себя заметить. Эта тень на стене, между двух штабелей коробок и старыми спинками от кроватей. Еще минуту назад ее не было. Тень в виде силуэта человека – голова, плечи… Они были такие широкие и надежные! Так удобно было на них сидеть…Так…