– Это, наверное, может означать «да»?
Скрип повторился.
– Хорошо! Спасибо, Марин! Я в тебя верю! У нас все получится! Ну, все. Пока.
Дверь…
…не открылась.
– Марин, я не могу выйти!
Тишина.
– Марин, дверь заперта!
Нет ответа.
– Марин! Это уже не смешно!
…
– Марин?!
Ночью было холодно. Вдобавок, пошел дождь. Несильный, меленький, но от этого не менее противный. Такой дождик раздражает в любое время года. Весной хочется, чтобы он был посильнее. Летом: «Что за насмешка? Только пыль прибил! Полчаса и все высохло!» Осенью: «Только тебя не хватало! Точно и так грязи мало!» Дождевые капли стекали по лицу, намочили порванную рубашку, раздражали незажившие раны. Запрокинув голову, он ловил капли, слизывал их со щек. Хотелось пить. Голод можно было потерпеть – при некоторых некромантских практиках голодовка входила в число подготовительных этапов. Так, некроманты традиционно ничего не ели по вечерам, прекращая прием пищи за два-три часа до заката. А если этой ночью предстояло идти «на дело», на всякий случай еще и вызывали у себя рвоту. Так что три дня без крошки во рту… плохо, но терпимо. Без воды и сна сложнее.
Сутки или двое он еще простоит, но к вечеру второго дня силы окажутся на исходе. И ведь не прислонишься к столбу – спина и плечи болят так, что волей-неволей приходится держать осанку, словно королевскому гвардейцу на часах. Смешно вспомнить, но когда-то он завидовал этим мужчинам в церемониальных доспехах, что живыми статуями высились справа и слева от короля. Мальчишкой он никогда не думал, как им должно быть тяжело часами сохранять полную неподвижность!
«Если освобожусь, никогда никому не буду завидовать!» – подумал Рихард. Почему-то ближе к рассвету такие мрачные мысли стали одолевать все сильнее. Он устал. Несколько капель воды на языке принесли только временное облегчение. Спина и плечи все ныли. Раны ужасно чесались, а связанные руки немели. Он осторожно переминался с ноги на ногу, посматривая на стражу. Позорных столбов было несколько. По сути дела, на Лобной площади было несколько помостов – один стационарный, для публичных казней и четыре разборных, на тот случай, если предполагались массовые казни. Когда подобному наказанию подвергали ту банду, в которую по глупости и мальчишескому азарту попал Рихард на первом курсе, для каждого из наказанных сооружали такой помост. Посетители потом ходили между ними, как на выставке. Сейчас охранявшие его стражники прятались под одним из таких наполовину разобранных помостов. Рихард и его помнил – каких-то две седмицы назад, когда ему пришлось удирать от людей графа фон Хайнца, на этом помосте стояла женщина.
Две седмицы… даже почти две с половиной… Неужели прошло столько времени? Неужели все это было с ним? Магдалена, тайные встречи под покровом ночи, ревнивый муж и наемные убийцы… Как будто все это происходило не с ним, а кем-то посторонним, в другой жизни!
Кстати, о наемных убийцах! Тревога сжала сердце. Рихард нервно огляделся по сторонам, используя некромантское зрение. Если граф фон Хайнц все еще пылает жаждой мести за поруганную супружескую честь, то лучшего момента для мести не придумать. Вот он, его обидчик, стоит на открытом пространстве и представляет собой отличную мишень. Один меткий выстрел из арбалета – и все кончено. Он даже защититься не может.
Или может?
Страх за свою жизнь иногда является куда более мощным стимулом к действию, чем кажется. Миг, когда кожа покрылась холодным потом от страха, напрочь избавил от неприятных ощущений и заставил забыть об изодранной спине, немеющих руках, голоде и жажде. Наоборот, ему вдруг стали ужасно милы все эти неприятные ощущения – они давали почувствовать себя живым. Голод можно утолить, раны – исцелить. Но к жизни того, кто убит из арбалета в упор, ни один некромант вернуть не в состоянии. Это студентам вдалбливали еще на первом курсе. Убитые не воскресают. Даже упыря или мроя из того, кто умерщвлен с помощью металла, яда или веревки не получится. Нет, конечно, существовали методики, когда можно поднять убитых солдат и заставить сражаться, но способен на такой подвиг только настоящий Темный Властелин. И то ему придется постоянно контролировать свои легионы, ни на миг не отвлекаясь от изматывающего «дирижирования» восставшими мертвецами. Поднимают только тех, кто умер ненасильственной смертью – старость, болезнь, несчастный случай – или в результате наведенных чар. И то, стоит различать понятия «поднять» и «воскресить».
«Веселые» мысли скользили по поверхности разума, а сам Рихард уже действовал. Да, он не может защититься – чтобы создать защитный круг, надо иметь, как минимум, свободные руки и ритуальный кинжал! – но может заранее почувствовать опасность.
Впрочем, почему уж совсем не может? На курсах выживания им специально давали задания из разряда невыполнимых. Ведь жизнь не всегда заранее предупреждает об ударах судьбы. И порой некроманту просто некогда подготовиться к обряду. Скажем, на войне, в бою, когда понимаешь, что только магия может переломить ход сражения. Не станешь же кричать солдатам противника: «Подождите пару минут, пока я пентаграмму нарисую! И еще мне надо домой сбегать, взять безоаровый камень и настойку корня мандрагоры. Вы подождете полчаса?» Глупо и непрофессионально. Поэтому молодых некромантов учили порой обходиться таким минимумом, который поставил бы в тупик любого чародея из детской книжки.
Нет ритуального кинжала, чтобы отворить кровь? А этого и не нужно! Его спина и плечи до сих пор не зажили. Стиснув зубы, почесаться о столб, к которому его прикрутили – и порядок. Больно. Теплая кровь потекла по спине. Теперь сосредоточиться. Сила воли и яростное желание жить сообщили заклинанию нужную энергию. Воздух вокруг Рихарда словно загустел, стал горячим и влажным. Теперь самое сложное – рисунок. Для простейшего «щита» достаточно линии на земле. Но чем ее провести? Ничем. Достаточно внушить себе, поверить, что линия есть. Прямо тут, на старых вытертых десятками шагов, политых дождями и прокаленных солнцем досках. Ее не видно обычному зрению, но она есть. И, если посмотреть внутренним взором…
Есть! Тонкая, неровная, с какими-то «лохмушками», словно спряденная неумелой пряхой, но идеально ровная. В реальности так нельзя начертить, но в воображении возможно и не такое.
Несколько секунд Рихард отдыхал, прикрыв глаза и прижавшись затылком к столбу. Расслабляться рано. Теперь «осмотреться».
Сосредоточившись, он послал мысленный импульс, начав прощупывать окружающее пространство. В некромантии применяется этот прием, когда надо обнаружить затаившиеся потусторонние сущности, а также выявить упырей и нежить. Дело в том, что ауры разных видов существ сильно отличаются не только от аур людей, но и друг от друга. Так что можно заранее, перед тем, как лезть в незнакомый дом, проверить, не ждет ли там незваного гостя агрессивно настроенный обитатель. К сожалению, некоторые потусторонние сущности и отдельные виды нечисти поисковиком обнаружить нельзя. Но люди…
Людей было полным-полно – дома вокруг Лобной площади были плотно заселены. Правда, практически все сейчас спали или засыпали, что существенно облегчало задачу. Его убийца непременно должен бодрствовать, а в его ауре должны витать отголоски обуреваемых им чувств. Значит, ищем беспокойную душу.
Хм…ничего нет. Нет, среди жильцов окрестных домов было несколько человек, которые пока не сомкнули глаз. Но вот терзавшие их чувства были совсем не нужны. Двое занимались любовью. Еще одна женщина не спала – ждала кого-то. Другая укачивала ребенка. Какой-то мужчина глубоко ушел в раздумья. Кому-то не давали уснуть проблемы… Все, как обычно. Ничего подозрительного.
Или…
Если бы мог, Рихард ущипнул себя. Когда он продолжил прощупывать окружающее пространство, то заметил всплеск активности на кладбище, до которого отсюда было рукой подать. И это не было проявлением внезапно пробудившегося беспокойника – такое городской некромант живо бы почувствовал! – не визит залетной нежити, и тем более не чары его коллеги, даже пусть и самоучки. Тогда что же это?
Чем больше Рихард об этом думал, тем больше понимал, что ничего не знает об источнике возмущения. Вернее, знает, но забыл так прочно, что без подсказки не разберешься. А ему, как назло, и попросить не у кого.
И в этот момент – внезапно, неожиданно – он почувствовал чужое присутствие.
Взгляд. Холодный, оценивающий. Взгляд откуда-то издалека, со стороны домов. Острым зрением некроманта Рихард мог рассмотреть тот дом – четыре этажа, гостиница. На нижних все спят, и только наверху ощущается…
Мало ли таких, не спящих? Но только этот сейчас смотрит на него. И в этом взгляде нет ничего хорошего. Интересно, куда он будет стрелять? В голову, чтоб наверняка? В грудь, куда попасть легче, ибо светлая рубашка буквально светится в темноте? Или в живот, чтоб умиралось долго и трудно?
Теньк.
Вспышка.
Арбалетный болт врезался в невидимую преграду на уровне груди, и мгновенная яркая вспышка осветила помост. Ожидавший от своего топорного колдовства всего, что угодно, но только не этого, парень не успел зажмуриться и на несколько секунд просто ослеп. Он слышал топот ног, удивленные возгласы стражников, которые наконец выбрались из-под соседнего помоста и разбежались в разные стороны, матерясь и размахивая алебардами.
«Поздно», – с каким-то мрачным удовлетворением подумал Рихард, терпеливо смаргивая слезы и ожидая, пока восстановится зрение. Что-то подсказывало ему, что второго выстрела не последует. Стрелок – не важно, кем посланный – сообразил, что у жертвы стоит мощная защита, и не стал рисковать.
Однако, только это и было светлым моментом во всем происходящем.
Холодно. Темно. Страшно. Да, страшно наедине с Марином Даром. Он где-то рядом. Если сосредоточиться, можно услышать его дыхание. Если не присматриваться, расфокусировать взор, можно заметить его тень.
– Марин?.. Марин, ну зачем ты так? Что произошло? Я же только хочу помочь, а ты…