По углам комнаты стали сгущаться тени. Было это знаком того, что и за окном тучи закрыли солнце или причина была в обитающем тут призраке – неизвестно.
Холодный взгляд проследил, как тонкие крепкие пальцы коснулись дверной ручки. Она вспыхнула, опутанная запирающим заклинанием.
– Ты не хочешь меня выпускать? Тогда ты выпустишь себя самого! Ты мне не веришь? Считаешь, что я лгу? Не надейся! У меня было время не просто продумать план мести, но и хорошенько подготовиться. Мне удалось украсть кое-какие конспекты и учебники. Современные студенты такие растяпы! Бросают свои вещи, где ни попадя, забывают запирать двери в комнатах… Заходи, кто хочет, бери, что хочешь! Грех было не воспользоваться… Знаешь, Марин, наука шагнула далеко вперед за те двенадцать лет, которые прошли после того, как нас с тобой отставили от некромантии. Да и экзорцизмом я не зря занималась. Есть у меня одна идея!
Пол комнаты был завален всякой всячиной, но сейчас кучи старых матрасов, тряпье, свернутые в рулоны обои, какие-то коробки, корзины, обломки мебели и старая посуда безжалостно отодвигались по дальним углам, пока на полу не образовалось достаточно места. Опустившись на колени, «пра Добраш» достал из калиты* на поясе уголек, несколько цветных мелков и свечи и принялся чертить восьмилучевую звезду.
(*Калита – здесь маленькая сумочка.)
– Немного непривычно? Обычно лучей пять, а не восемь… Но ты, кажется, слышал, что наука шагнула далеко вперед? Согласно новейшей теории пентаграммостроения допускаются звезды пяти-, шести-, восьми-, девяти– и даже двенадцатилучевые! Эта нам подойдет. Тебе и мне.
Угольком была начертана пентаграмма, а вот символы на лучах – цветными мелками. Каждый символ сразу начал мерцать и переливаться.
– Красиво, правда? Эх, жаль, нет других ингредиентов. Ну, ничего. Обойдемся минимумом. Нам нужен только контур, заговор и жертва…Кого бы взять? Девушку бы лучше – кровь девственницы сама по себе мощный артефакт, а тут…
Темнота возмущенно колыхнулась. Послышался сердитый скрип.
– Ясно-ясно! Она твоя кузина и все такое… Родная кровь. Любеку тоже вроде как родня, хоть и дальняя…И девушка, а ты…хм… мужчина. Так что? Берем этого?
…Уже несколько минут, как пришедшая в себя Изольда лежала, боясь шевельнуться, чтобы не выдать себя. Девушка была так слаба, что все равно не могла бы и пальцем шевельнуть, не то, чтобы помешать задуманному или оказать сопротивление. «Она сошла с ума! – эта мысль крутилась в голове, когда Изольда из-под ресниц следила за мечущейся по комнате женщиной в мужской одежде. – Этого просто не может быть! Мне все это снится! Надо только приказать себе проснуться и…»
Но проснуться не получалось.
У девушки аж мурашки побежали по коже, когда она поняла, что «пра Добраш» строит пентаграмму. Не было сомнений, кто будет принесет в жертву на этом импровизированном алтаре. Насильственная смерть – мощный источник энергии. И совсем не важно, кого принесут в жертву – грудного ребенка, невинную деву, взрослого мужчину или дряхлого старца, которому и так недолго осталось жить. Главное – для чего приносится жертва.
Изольда не сомневалась, что такой жертвой назначена она, и ужас обнял ее. Ужас настолько сильный, что она даже испытала облегчение, когда поняла, что «пра Добраш» передумал. Но потом страх овладел ею с новой силой, когда она увидела, как тот, торопливо нарезав из старых наволочек полосы, связывает по рукам и ногам Арчибальда фон Лютца и перетаскивает его в центр пентаграммы.
Он очнулся как раз в тот момент, когда «пра Добраш» закачивал спутывать ему локти.
– Эй, ты что делаешь? Немедленно отпусти! С ума сош…сошла?
– Тихо! Не дергайся!
– Да что происходит? Что ты собираешься сделать?
– Выбраться отсюда.
– Как? – несмотря на охватывающий его ужас, Арчибальд нервно рассмеялся. – Сами же говорили, что мы в ловушке и выхода нет!
– Поодиночке нет, но если всем вместе…
– Всем вместе покончить с собой? – богослов рванулся из державших его рук. – Это не выход! Это…
– Это – выход! – экзорцист несильно ударил его по голове рукоятью ножа. – Для двоих из нас точно выход. Лежи смирно! – жертва оказалась посередине пентаграммы.
– Ты… вы, – богослов попытался осмотреться, – собираетесь убить меня…на алтаре?
– Не совсем убить. Скажем так, – экзорцист выпрямился, – ты будешь принесен в жертву во имя великой цели!
– Я не понимаю…
– И не надо. Так будет легче и проще. Не станешь крепко держаться.
– За что?
– За это тело!
Не только у Изольды от этого голоса буквально зашевелились волосы на голове, когда до девушки дошел смысл сказанных слов.
– Нет! – кажется, Арчибальд фон Лютц тоже что-то понял.
– Да!
«Пра Добраш» встал над пентаграммой, раскинув руки крестом и сосредотачиваясь. Губы его зашевелились, проговаривая слова заклинания.
– Прекрати, – голос Арчибальда сорвался на визг. – Не смей этого делать, слышишь? Ты не посмеешь…Тебе это даром не пройдет! У тебя ничего не получится!
Не слушая его воплей, несколько секунд «пра Добраш» истово молился. Потом протянул руку и резко взмахнул растопыренными пальцами, словно ловя в воздухе что-то невидимое, но вполне осязаемое.
И Арчибальд фон Лютц завизжал, выгибаясь дугой и корчась так, словно лежал не на изрисованных досках, а на раскаленных углях.
Если бы не боялась выдать себя неосторожным жестом – тогда неизвестно, что ждет ее самую! – Изольда зажала бы уши, чтобы не слышать этих отчаянных, полных боли и муки, криков. Одна мысль билась у нее в голове: «Почему никто не слышит?»
– Выходи! Властью, данной мне, силой, данной мне, словом, данным мне, приказываю тебе – выходи!
Отчаянный крик был ответом. Богослова корчило и мотало из стороны в сторону. В какой-то момент тело его выгнулось так, что касалось пола лишь пятками и макушкой. Потом его завертело волчком. Несколько раз подбросило и шмякнуло о доски, потом резко сложило пополам так, что осталось непонятным, как уцелел позвоночник.
«Пра Добраш» молился. Богослов орал и извивался. А потом крик захлебнулся, и наступила тишина, показавшаяся еще страшнее, чем крики.
Глава 20
– Ты уверен, что нам сюда? – Ханна трусила рядом, одной рукой прижимая к себе сумку, а в другой держа учебник, раскрытый на нужной странице.
– Сюда-сюда, – Оливер шагал, почти не глядя под ноги. Все его внимание было сосредоточено на гребешке, который он нес перед собой на сложенных «лодочкой» ладонях.
– Точно? – Ханна забежала с другой стороны.
– Точно, – юноша не отрывал глаз от гребешка. – Не мельтеши. Мешаешь сосредоточиться.
Они шли по улице, лавируя между прохожими. Люди оборачивались на невысокого паренька, который нес перед собой чей-то гребень, не отрывая от него взгляда.
Сосредоточиться было нелегко. И не только потому, что приходилось действовать с открытыми глазами, сколько потому, что делать это приходилось на ходу и в многолюдном месте. Да, существовали методики поиска пропавших предметов и людей, но обычно колдун только указывал направление и пользовался для этого подручными средствами. В кипящий котел бросали сбор чародейных трав, добавляя необходимый «личный» ингредиент – каплю крови, волос или обрезок ногтя пропавшего человека – и, надышавшись дыма и пара, колдун входил в транс, указывая на пропажу или беглеца. Оливеру пришлось обходиться без этого.
По счастью, ниточка следа оказалась довольно четкой. Волосок держал крепко – видимо, он не выпал случайно, а просто зацепился за неровность зубчика и был вырван с корнем. То есть, в нем было больше жизненной силы, чем в большинстве волос, которые обычно приносят колдунам с просьбой «отыскать владелицу этой светлой пряди». И Оливеру легко удалось взять след.
Однако, потом начались сложности. Держать тонкую ниточку в потоке людей – то еще удовольствие. Лучше было бы пуститься на поиски рано утром, когда на улицах мало народа, да и сам город очистился от мути человеческих чувств, эмоций, аур. Но ждать несколько часов никому не хотелось. Судя по тому, как пульсировала ниточка магического следа, его обладательнице было плохо. Деяна, где бы она ни находилась, испытывала страх, боль, холод и мучительную тревогу.
Так они шли, пока не уперлись в запертую дверь какого-то дома. Тут Оливер остановился.
– Что случилось? – Ханна осторожно потеребила парня за рукав.
– След…
– Ты его потерял?
– Да… То есть, – поправился он, – здесь ее схватили. Тут был просто всплеск… Она лишилась чувств и…
– И ты не знаешь, куда идти дальше?
Больше всего на свете Ханна боялась, что ее друг сейчас скажет: «Да!» – и тогда надежды не останется. Девушка посмотрела на дом. Дверь не внушала ей доверия. Дом выглядел каким-то странным. Заброшенным, нежилым. Будучи недоученной некроманткой, она подняла руки, провела по воздуху, коснулась камня, пытаясь почувствовать, есть ли там признаки жизни.
Ничего.
– Нам… придется войти внутрь? – почему-то делать это ей не хотелось.
– Да, – прозвучало похоронным звоном, – но есть вариант…
– Какой? Скажи, какой? Как найти Деяну? Ты думаешь, она не здесь? – эта мысль Ханне нравилась больше.
– Она сейчас в сознании, – медленно, словно рассуждая сам с собой, заговорил Оливер. – Значит, она пришла в себя. Можно попытаться изменить направление поисков, двигаясь кругами от этой точки. Это дольше, но тогда мы сможем найти точку, где она опять очнулась.
Ханна огляделась по сторонам. Они оказались в старой части города, ближе к центру. И все это время двигались от дома знахарки в сторону…да-да, в сторону того же самого района, где находились два монастыря, Университет богословия, школа инквизиторов и Колледж Некромагии. То есть, если сначала они шли к Марфе Скруль напрямик, то сейчас возвращались домой по широкой дуге.
Не дав подруге высказать свое мнение по этому поводу, Оливер стал ходить по спирали, постепенно вышагивая все расширяющиеся круги. Дома и заборы мешали, так что приходилось на ходу перестраиваться.