Аурика могла бы с ним поспорить. Лес теперь казался ненастоящим — грубо намалеванной декорацией, ловушкой, которую установили неведомые пугающие существа. Вот среди стволов мелькнула какая-то тень, вот через дорогу перебежал кто-то неразличимый, а потом где-то совсем рядом завизжали так, что Аурика вцепилась в скамью и зажмурилась.
— Рысь, — со знанием дела заметил помощник адвоката. — Здесь их полно, как раз зимний гон начинается.
Больше он ничего не сказал: все буквально завертелось в водовороте событий.
Дилижанс затормозил настолько резко, что Аурика слетела со скамьи и уткнулась носом в серебряную пуговицу на пальто молодого человека. Лицо пронзило болью. Захрипели кони, дилижанс дернуло сперва в одну сторону, потом в другую, и она услышала какие-то хлопки.
Открылась дверь, в салон ворвался свежий морозный воздух, и снова послышались хлопки. На голову Аурики плеснуло чем-то горячим, красным, пахнущим медью.
Приподняв голову, Аурика с какой-то ленивой отстраненностью поняла три вещи: адвокат убит выстрелом в грудь на белом шарфе старика расцвела уродливая красная роза с черной бахромой по краям, его помощнику разворотило все лицо таким же выстрелом, и сейчас голова Аурики была в его крови. Все произошло в считаные секунды.
В ушах шумело. «Я все-таки зря уехала из Эверфорта, — обреченно подумала Аурика. — Какая же я дура…»
А в следующий миг ее уже выволокли из дилижанса и швырнули в сугроб на обочине. Несколько невероятно долгих минут она не могла поверить в то, что это не сон, что все происходит на самом деле. Трое верзил обшаривали почтовый сундук в поисках денег, еще один рылся в вещах адвоката и его помощника, бессовестно выворачивая содержимое саквояжей и карманов мертвецов. Кучер и его сменщик были мертвы, их тела валялись в снегу и казались какими-то ненастоящими, неправильными. Словно кто-то выбросил сломанных кукол.
Аурика читала о жестоких ограблениях почтовых дилижансов, но ведь этого не могло быть. С ней не могло такого случиться.
«Могло, — подумала она. — Могло и случилось».
— Баба, — хищно заметил один из нападавших и сплюнул в снег. — Братишки, я первый буду.
Его товарищ, который теперь шарил по карманам убитого кучера, ухмыльнулся и посмотрел на Аурику так, что она застыла на месте. Секунду назад ей хотелось сбежать, по крайней мере, попытаться это сделать, но теперь Аурику буквально парализовало от ужаса. «Беги, беги, беги!» — стучало в ушах, голос мертвой Эммы захлебывался в панике, но Аурика сейчас не могла даже пошевелиться, не то что бежать. Да и далеко ли она убежит по сугробам?
— Жирно будет, — ответил бандит, вышедший из дилижанса с саквояжем адвоката, и передразнил: — «Я пе-э-эрвый!» Приведем ее на место, а там жребий кинем. Кто, когда и сколько раз.
Черноволосый, смуглый, с какими-то необычно длинными руками, он был больше похож на демона, чем на человека. Опустив саквояж на землю, он рывком выдернул Аурику из сугроба, поставил на ноги и, запустив руку под расстегнувшуюся шубку, нашарил грудь. Ненависть, ужас и отчаяние стали настолько глубокими и пронзительными, что придали Аурике сил, — настолько, что она хлестнула бандита по лицу и рванулась в сторону.
Сбежать не удалось. Ответный удар был таким, что Аурика не удержалась на ногах и свалилась на дорогу, захлебываясь слезами и беззвучным криком. Бандит хотел было ударить еще раз, но тут один из товарищей окликнул его:
— Эй, Пит! Не порти потеху! Криворылых баб и в поселке много.
— Строптивая, — добавил другой. — Мне такие нравятся.
— У нее сиськи меньше, чем у меня, — разочарованно произнес Пит. — И сухая небось, как доска.
Ему что-то ответили, но Аурика не расслышала слов: лесную дорогу затопил ослепляющий белый свет, который сопровождался настолько омерзительным резким звуком, что заложило уши. Постепенно сияние стало угасать, обретая плоть и цвет, складываясь в знакомый силуэт, изящную фигуру человека, которого здесь просто не могло быть.
Аурика никогда прежде не видела танец ассасинов, только читала о нем в учебнике истории, и теперь, словно зачарованная могущественным заклинанием, смотрела, как движется Дерек, — легко, непринужденно, словно балерина, что едва касается сцены, взлетая над ней, как лепесток, подхваченный ветром. Кажется, он не был вооружен, но вот первый бандит медленно падает в снег, растерянно держась за живот в напрасной попытке удержать выпадающие петли внутренностей. Вот второй хватается за горло, силясь зажать рану и понимая, что все его попытки напрасны, вот третий…
Это было похоже на страшный мучительный сон. И всего страшнее в нем было то, что все происходило на самом деле. Аурика слышала хрипы умирающих, где-то высоко на деревьях гортанно каркали вороны, созывая приятелей на пир, и запах крови и смерти был таким, что становилось трудно дышать. Потом сознание милостиво помутилось — запахи и звуки словно бы отодвинулись, и Аурика наконец-то смогла сделать вдох.
Самым удивительным было то, что она до сих пор держалась на ногах и не падала в снег.
Аурика опомнилась только тогда, когда Дерек перетащил ее за дилижанс, так, чтоб она не видела поля битвы и окровавленного снега. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, и Аурика чувствовала тяжелый, выворачивающий наизнанку запах, идущий от Дерека: запах крови, смерти и власти.
— Дура, — прошептал Дерек. — Господи, Аурика, ну какая же ты дура.
— Дура, — всхлипнула Аурика, почти захлебываясь в горькой волне стыда.
Дерек погладил ее по щеке, провел тяжелой ладонью по волосам, и эти мягкие заботливые прикосновения были такими, что Аурике хотелось закричать. Он словно пытался убедиться, что с ней все в порядке. Что ей не успели причинить вреда.
— Больно? — хрипло вымолвил Дерек. — Они что-то успели сделать?
— Нет, — ответила Аурика таким же хриплым шепотом.
Дерек прижал ее к себе и несколько минут просто стоял так, словно боялся выпустить.
— Я знаю, что я урод, — наконец произнес он. — И душой, и телом. Но неужели я настолько тебе противен, что ты решила сбежать вот так? Сказала бы честно, я отвез бы тебя…
— Нет, — едва слышно выдохнула Аурика. — Не говори так, пожалуйста, ты не урод, я не знаю, что на меня нашло…
Вымолвив все это на одном дыхании, Аурика вдруг поняла, что ее побег из Эверфорта действительно был каким-то странным порывом. Дерек тоже понял это — отстранив Аурику, он полез в карман пальто и негнущимися пальцами вытянул круглое увеличительное стекло на цепочке. Аурика читала о таком: это был артефакт полиции, с его помощью определяли, к кому относится пострадавший или подозреваемый — к колдунам или обычным людям.
— Не шевелись, — приказал Дерек и, прижав стекло ко лбу Аурики, проговорил: — Дьявольщина… На тебя оказано магическое воздействие.
— Какое воздействие? — промолвила Аурика. — Почему?
Дерек убрал стекло обратно в карман и вытащил большую серебряную монету.
— Это сродни гипнозу, — устало ответил он, задумчиво взвесив монету на ладони. Значки на ее поверхности на мгновение налились холодным бело-голубым свечением и угасли. — Тебе внушили, что надо бежать из города. Как можно быстрее, ни о чем не думая и не сопротивляясь этому порыву. Я, разумеется, кинулся за тобой. Это хозяин упыря, сегодня он хочет нанести удар.
Взяв Аурику за руку, Дерек вложил монету в ее безвольно раскрывшуюся ладонь и сказал:
— Это артефакт, который перебросит тебя в Эверфорт. Представь офицера Эдварда Гресяна и назови его имя. Когда вы встретитесь, скажи, что я приказываю экстренно мобилизовать все силы полиции и инквизиции, — возможен прорыв некротического поля и очередные убийства.
Аурика смотрела ему в глаза так, что Дерек осекся и спросил:
— Что?
— Я тебя не оставлю, — уверенно ответила она.
Дерек нахмурился и таким тоном, словно говорил с ребенком, пояснил:
— Этот артефакт не перенесет нас обоих. Вес слишком велик. Аурика, пожалуйста.
— Нет, — упрямо повторила она.
Сейчас Аурика не знала, что именно движет ею: чужая воля или собственное желание остаться с тем, кто ее спас, зато точно знала, что никуда не пойдет без Дерека.
— Упрямая девчонка, — покачал головой он и, бросив монету под ноги, отчетливо произнес: — Маркус Хелленберт.
Сперва ничего не происходило, но потом от монеты стал подниматься легкий серый дымок, и Аурика услышала далекий голос:
— Не переходите! Слышите? Ни в коем случае не переходите… — Голос утонул в шипении и шорохе, а потом вынырнул снова: — Это опасно!
На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь испуганным всхрапыванием лошадей, — даже вороны на мгновение умолкли. Затем шипение и шорох исчезли, и Аурика услышала:
— Вы поняли? Не активируйте переход, кто бы вы ни были.
Мужской голос был важным и серьезным. Дерек усмехнулся, словно его что-то обрадовало, и произнес:
— Маркус, дружище, это я. Почему опасно?
— Дерек, старина! — обрадовался невидимый Маркус, и голос снова накрыло шипением. — Ты куда пропал-то?
— Я преследую нашего труповода, — ответил Дерек, — и сейчас примерно в районе Бриуотера. Маркус, послушай, нужно объявить полную боевую готовность всех сил полиции и инквизиции. Возможны огромный прорыв некротического поля и новые убийства. Свяжись с бургомистром Говардом, пусть объявит комендантский час. Всем сидеть по домам и глаз не спускать с невинных дев.
— Хорошо, сделаем, — согласился Маркус. Теперь его голос звучал настолько отчетливо, словно он стоял рядом с Дереком и Аурикой. — Пиво и дамы нас подождут. Я тебя еще раз прошу: не переходи. Надвигается снежная буря, может забросить неведомо куда, еще и выбросит по частям.
— Понял тебя, — вздохнул Дерек, устало покосился на Аурику и добавил: — Ладно, до встречи.
Затем он толкнул монету носком ботинка, и серый дым принялся медленно утекать обратно в серебро. Аурика зачарованно смотрела на артефакт, чувствуя, как проясняется сознание. Она ведь действительно не настолько глупа, чтоб броситься куда-то очертя голову. Сейчас осознание того, что она просто стала жертвой манипулятора, придавало сил.