– А ты что здесь делаешь?
Она удивлённо моргает и её лживые глаза наполняются слезами.
– Я… Я… – мямлит она.
– Пошла на хрен отсюда, – рявкаю я, – Пошла. На. Хрен.
– Глеб, успокойтесь. Анжелика здесь, потому что она – ваша невеста. Я – ваш психолог.
– На кой чёрт мне сдался психолог? – фыркнула я, обратив внимание на мужика, – Я вообще вас впервые в жизни вижу.
В палате повисает тишина.
Гробовая, в буквальном смысле.
Я перевожу взгляд с «моего» психолога, на мою бывшую невесту–изменщицу и замечаю недоумение на их лицах. Хмурюсь, и опускаю взгляд, только сейчас заметив, что я лежу в обычной палате, в обычной больничной рубашке, или как там они называются.
И на мне нет ни одной царапины.
Но я точно помню, как машина съехала в кювет. Меня же колбасило не по–детски, лобовое стекло разлетелось вдребезги… Должны быть хотя бы порезы, если уж с переломами пронесло.
– Глеб, – неуверенно начинает психолог, – Меня зовут Георг. Вы меня помните?
– Как я уже говорил – впервые вас вижу, – усмехаюсь я.
– Интересно… – мычит он, поднимаясь.
Схватив со столика фонарик, он начинает светить им мне в лицо, на что я резко отвожу его руку в сторону.
– Что вы делаете?
– Глеб, – он внимательно смотрит на меня, самым наглым образов направив луч света мне в правый глаз, – Что вы помните?
– Я помню, как застукал эту… – покосившись на Анжелу, я прищурился, – Со своим лучшим другом. Кстати, как он? Я помню, что его смазливая рожа превратилась в пюре в буквальном смысле, – смешок вырывается из груди, – Помню аварию.
– Какой сейчас год? – допытывается Георг, или как его там звать.
– Тринадцатый, я полагаю.
Анжела вскрикнула и прикрыла рот рукой. Я удивлённо посмотрел на неё, а затем снова на врача, который навис надо мной, потирая подбородок большим пальцем.
– Очень интересно, – бормочет он.
– Вы мне объясните, что происходит? – не выдерживаю я, – Сколько я был в отключке?
– Глеб, сейчас июнь две тысячи пятнадцатого.
Вот те раз.
Смех зарождается где–то в глубине моей груди, а потом я начинаю тихо фыркать, прикрывая рот рукой.
– Серьёзно? Я два года был в коме?
– Вы не были в коме, – тихо отвечает мозгоправ, – Вы восстановились после ДТП достаточно быстро.
– Я вас не понимаю, – я продолжаю смеяться, если честно, немного истеричным смехом – совсем непохожим на мой.
– Глеб, два года вы… Вы ничего не помните? То, что происходило с вами после аварии?
– Нет, я же только что очнулся, – широко улыбнувшись, я начинаю озираться по сторонам, – Это какой–то прикол, да? Программа «Розыгрыш» на эстонский лад? Куда помахать ручкой?
– Георг, объясните, что происходит? – шепчет Анжела и я уставился на неё.
Ужас, в буквальном смысле, отпечатался на её лице.
Я же просто ржу. Давлюсь смехом.
Когда я наконец–то успокоился, и перестал смеяться, они оба продолжали буравить меня взглядами. Георг ещё раз посветил фонариком мне в глаз, и мне пришлось потереть веки – свет слишком яркий и раздражает.
– Я читал о подобном, но никогда не сталкивался с такими случаями в практике, – после долгой паузы произносит врач, – Скорее всего, мой первичный диагноз был… Не совсем точным.
– В смысле? – произносим мы одновременно с Анжелой, – Какой диагноз? – добавляю я.
Георг поднимается, сцепляет руки за спиной и начинает ходить по палате туда–сюда. Молчит, вздыхает, а потом поворачивается ко мне лицом.
– Я поставил вам диссоциативную амнезию, – говорит он.
Меня сморщило – звучит отвратительно.
– Но, кажется, это было… Неверно.
– И какой же диагноз у меня теперь? – ухмыляюсь я, подтянувшись на руках и сев на койке.
– Фуга.
– Что за фуга? – снова спрашиваем мы хором с Анжелой.
– Есть такой термин, разновидность амнезии. Явление редкое и обычно длится несколько часов, дней. Самый длительный случай фуги наблюдался в течении нескольких месяцев. Ваш же… Длился два года.
– Бред какой–то, – бормочу я, потерев затылок, – Что это за фуга такая?
– Во время диссоциативной фуги пациент забывает свою прошлую жизнь и… Начинает новую. Скорее всего, вы слышали о случаях, когда люди резко уезжают в другое место, меняют документы, работу и ничего не помнят о своём прошлом. Некоторые врачи считают это расстройство памяти чем–то вроде раздвоения личности, – Георг быстро осекается и добавляет, – Но это не доказано, естественно.
– То есть, я псих?
– Нет, ни в коем случае. Просто… – он замолкает и останавливается напротив меня, – Слушайте, Глеб. Я никогда с таким не сталкивался. Сейчас я не могу ничего объяснить с точки зрения психологии, мне нужно проконсультироваться с коллегами. Но одно я могу сказать точно – с вашей личностью и психикой всё в порядке, просто… Вы не помните небольшой отрезок своей жизни. Два года – это немного, – добавляет он успокаивающим голосом.
Я моргаю. Смотрю на него, на Анжелу, снова на него.
И ни хера не понимаю.
– И, я хочу добавить, что все эти два года вы пытались вспомнить. Анжелика очень поддерживала вас, – говорит Георг, – Вы собирались пожениться.
– Звучит знакомо, – криво усмехнулся я.
Эта сучка спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
Не верю. Ни одной слезинке не верю.
Тварь.
– Ладно, – я опускаю ноги на пол и встаю с кровати, на удивление уверенно держа равновесие, – Георг, да? – он кивает в ответ, – Я понял, что я ни черта не понял. Где мои вещи? Я хочу домой.
Он указывает на шкаф, стоящий в углу палаты, и я направляюсь к нему. Открываю дверь и вижу не знакомую одежду, но, честно – насрать. Надеваю брюки, затем снимаю больничный наряд и натягиваю футболку.
Осматриваю помещение внимательным взглядом и нахожу мобильный телефон. Явно новая модель, раньше у меня был другой. Кладу его в карман, и направляюсь на выход.
– Глеб! – кричит Анжела.
– Не сейчас, – громко отвечаю я, идя по коридору больницы, – Где здесь выход?
– Нужно спуститься на лифте, – она поравнялась со мной и семенит следом, указав направление, – Глеб, пожалуйста. Не заставляй меня проходить это снова. Я уже просила прощения.
– Анжела, я не собираюсь тебя прощать и вообще не хочу тебя видеть. У меня перед глазами, – я нажал на кнопку вызова и створки разъехались как по заказу, – Стоит картина, как ты трахалась с моим другом.
– Это было два года назад! – визжит она, залетая в кабину за мной следом, – Два. Года. Назад, – бьёт меня кулачком в грудь и топает ногой так сильно, что лифт качнуло, – Я была с тобой всё это время. Я поддерживала тебя, разгребала твоё дерьмо и вела все твои дела!
– Мне похуй, – я пожимаю плечами и отхожу от неё в сторону, оставив с ошарашенным выражением лица.
С каких пор я стал ругаться матом?
Выхожу на первом этаже и осматриваюсь. Замечаю окошко регистратуры и направляюсь в её сторону, чтобы взглянуть на календарь.
Наверняка, всё это – просто шутка. Не может человек не помнить два года своей жизни. Бред какой–то.
Остановившись у стойки, я смотрю на календарь и застываю.
Сегодня восьмое июня.
Две тысячи, сука, пятнадцатого года.
Что за херня?
Смотрю на календарь ещё раз. Моргаю. Снова смотрю.
Нет, мне не кажется и на календаре действительно пятнадцатый год.
– Пиздец, – шепчу я.
– Глеб, – Анжела по–прежнему рядом, – Пожалуйста…
– Это не шутка? – я резко разворачиваюсь к ней лицом и в панике озираюсь по сторонам, надеясь увидеть камеры, или улыбающихся людей.
Господи, сейчас я был бы счастлив, если бы увидел, как кто–то надо мной смеётся.
– Нет. Глеб, – её ладонь ложится на мою щёку и тут же одёргивается, когда я морщусь, – Давай я отвезу тебя домой, и мы поговорим. Ты успокоишься, выпьешь кофе, и…
– Я терпеть не могу кофе.
– Ну, в последние два года ты его любил, – мягко улыбнувшись, говорит она, – И очень крепкий.
Продолжая озираться, я замечаю какую–то девушку слева от себя. Она что–то спрашивает у регистраторши, а потом поворачивается и смотрит прямо мне в лицо. Её рот приоткрывается, без того огромные глаза расширяются до невозможности, и она резко выдыхает.
Мне кажется, что она двинулась в мою сторону, но я нахмурился и внимательно оглядел её с ног до головы. Нелепую дешёвую одежду, спутанные волосы. Оборванка какая–то.
– Отвези меня домой, – наконец–то говорю я.
Анжела берёт меня под руку, и мы проходим мимо этой странной девчонки с большими карими глазами. Та провожает нас взглядом, на что Анжела спрашивает, когда мы поравнялись:
– Ты её знаешь?
– Впервые вижу, – честно ответил я.
ГЛАВА 15
'Cause the will to fight
Gets you slowly dying
In the heart of night.
How can you survive
When the dimest light
Barely touched your eyes.
Loreen «Heal»
«Дом, милый дом» – кажется, так обычно говорят.
Мой изменился. Не сильно, но всё же не заметить эти изменения невозможно.
И дело не в интерьере, мебели и цвете стен – они остались прежними. Кустарники и цветы, что появились на месте некогда ровного газона – небольшая перемена.
Атмосфера стала другой. Словно время в этом доме застыло, заморозилось.
Из отражения в зеркале на меня смотрит чужой человек. Сеточка морщин вокруг глаз – это в тридцать-то лет? И борода. Потирая волосатый подбородок, я нащупал нечто похожее на длинный шрам на челюсти, но густая растительность вполне удачно его скрывала.
И я поправился. Не сильно, но все же.
Жесть…
Я вышел на веранду и сел на деревянные ступеньки, разглядывая окрестности и соседский особняк вдалеке – в этом районе люди любят жить разрознено, скрываясь за высоким забором. Мне всегда нравилось это уединение, но сегодня я чувствую себя как–то иначе.
Позади раздаётся тихий шорох отодвигаемой стеклянной двери, а затем Анжела садится рядом со мной.
– Сигареты есть? – спрашиваю я, даже не взглянув в её сторону.